Фальшивая убийца
Шрифт:
– Ну и дела! – крутя головой, вставила
Люда. – Эта Жанка – тот еще фрукт! И что теперь делать будешь? – Вопрос, поставленный в единственном числе, отсекал саму Людмилу от неприятностей и ответственности.
И я ее в том не винила. Девушка в этом доме деньги зарабатывает, а не журналистские расследования проводит.
– Пока не думала, – призналась я честно. – Но оставлять все это без последствий нельзя. Две смерти подряд навевают подозрения в их неслучайности…
– Ой, да отстань! – перебила Люда. – Что бы там ни замышляли эти аферистки, теперь не выгорит!
– Может быть, и так, – задумчиво согласилась я. – Но как-то это подозрительно… Ты не находишь?
– Нахожу, – кивнула горничная. – И что из этого? Обе умерли. Тебе какое дело? Вяземские еще «спасибо» должны сказать, что ты – это ты, а не какая-то темная лошадка с поддельным па спортом. Не лезла бы ты туда… А то останешься во всем виноватой. У меня правило такое: меньше знаешь – легче спишь.
(Как все, однако, просто! «Меньше знаешь, легче спишь». И никаких метаний: нет человека – нет проблемы.)
В пять минут девятого, оставив Люду дожидаться любимого сериала, я пошла в библиотеку.
Отчего-то я волновалась. Моя придуманная сказка обрастала ненужными кровавыми событиями, оставляла неизменной лишь канву сюжета: неопытная Золушка (шваброй рук не замаравшая) идет на встречу со скучающим колченогим принцем.
(Была бы Золушка кандидатом медицинских наук – как ей папа советовал, – сюжет и вовсе получился бы замечательный. Две-три ловко назначенных физиопроцедуры, и принц, оставив костыли, танцует вальс под сводом замкового зала…)
…Во всей большой библиотеке горела только одна лампа под зеленым абажуром. Артем сидел у стола, листал толстую газету на английском языке и при виде меня устало потянулся:
– Черт, спина как мертвая! Массаж делать умеешь?
– Только пыточно-пяточный, – усмехнулась я. – Папе от радикулита шибко помогал.
– Нет уж, увольте, – пробормотал принц и, показав на кресло рядом с собой, спросил: – Как поживает малая родина? Как Клин? Кого видела, что слышала…
Я чинно опустилась в кресло, сложила лапки на коленях и сразу поняла – врать дальше невозможно. Поскольку я придумываю жизненную сказку, а не сюжет для мыльной оперы с потерянными близнецами, таинственными горничными, влюбленными в них принцами и обязательными злодейками – бывшими невестами.
В нормальной жизни таинственность вредна. (В нормальной жизни «таинственных горничных» сдают в ближайшее отделение милиции.)
Мою заминку Артем попробовал исправить наводящим вопросом:
– А ты где в Клину жила? В каком районе?
– Артем, – с многозначительными паузами я приступила к покаянию, – я не имею к Клину никакого отношения. Можно сказать, сегодня побывала впервые в том городе.
– Впервые? – поднял брови принц. – Странно. Мне казалось, мама сказала, ты…
– Твоя мама ошиблась, Артем. Я не Алина Копылова, которую к вам направила Жанна Константиновна Троепольская. Я журналистка Алиса Ковалева. Твоя мама случайно привезла меня в ваш дом. Это недоразумение.
Артем откинулся на спинку кресла, присвистнул, взгляд его потяжелел.
– Журналистка? – произнес без прежней приязни.
– Да.
– И что тебе, – он обвел рукой библиотеку, – здесь нужно?
– Позволь мне объяснить. Я не хочу ничего плохого. И, – я усмехнулась, – журналистка-то я безработная. Беззубая, игрушечная…
– Ну, ну, – нахмурился принц и стал суровым без всякого наигрыша.
Слово за словом, фраза за фразой плела я извинительное кружево. Сто раз продуманный узор соткался в прелестное изделие под маркой дома моды «Невинное дитя». Одев себя в безгрешные одежды и не успев поставить точку-узелок, услышала:
– Так, значит, тебе еще и жить негде?
– Можно сказать и так, – вздохнула я.
– Н-да, – пробормотал потеплевший принц. – И работа тебе нужна?
– Очень! – прижав ладони к груди, воскликнула я. – Хотя бы до лета. Отдам долг маме друга, накоплю на съемную комнату и – все. На вольные хлеба. Я твоей маме просто ничего объяснить не успела. Вначале она уехала, потом… потом ей так хотелось свалить на кого-то поездку в Клин, что я просто не решилась ее огорчить. Правда! Но сегодня я обо всем ей расскажу и…
– Нет, – оборвал меня Артем, – не сего дня.
– А когда? – удивилась я. – Завтра?
– Нет. Не сегодня, не завтра. Работай как есть. Тебе ведь нужна работа?
– Да.
– Вот и договорились. Маме нет никакой разницы, Алиса ты или Алина. – (Лишь бы полы чисто мыла, мысленно добавила я.) – Только вот что… Ты можешь мне пообещать, что позже не напечатаешь никакой грязной статейки об этом доме? Как бы не хотелось заработать поосновной профессии?..
– Обещаю, – серьезно кивнула я. – Но с Ириной Владимировной все же поговорить придется.
– Зачем? – расслабленно сел в кресле почти наискосок и вытянул загипсованную ногу далеко вперед Артем. Его поза, вопрос и взгляд точнехонько вписывались в сценарий сказки. Только немножечко другой, не детской. Они вписывались в историю, в которой коварный принц-растлитель вызнал у Золушки некий секрет и позже собрался ее использовать. Золушку то есть. По прямому назначению.
(Проклятое воображение! Человек помочь хочет, а тебе всякие гадости мерещатся!
Ты уж, дорогуша, выбери, наконец, жанр, в котором выступаешь, – сказка для детей старшего школьного и младшего пенсионного возраста или порнобоевик, где «чадам до шестнадцати»…)
Но я уже так насобачилась выступать в двух плоскостях – в реальности и будущем романе, – что постоянно оставляла за скобками ремарки и размышления. Как подготовку к осуществлению проекта «Бестселлер года». Прикидывала реальных людей, примеряла их к прототипам и мастерила скобки совершенно автоматически.
– Артем, я не успела сказать тебе главного, – тихо, как будто даже извиняясь за гадкие подозрения, проговорила я. – Алины, которая приехала в ваш дом по рекомендации Жанны Константиновны Троепольской, не существует. Она приехала по поддельным документам, а настоящая Алина Копылова жива. Я сегодня ее видела.