Фальшивомонетчики Третьего рейха. Операция «Бернхард»
Шрифт:
Падение Муссолини явилось для немецкого руководства не столь неожиданным, как это часто утверждается. На основании сообщений нашей разведки ему, во всяком случае, было известно о готовящейся акции против дуче. Но Гитлер и поддакивающее ему во всем окружение не хотели принимать всерьез, что диктатор, находившийся в дружеских отношениях с Гитлером и Германией, мог быть вообще свергнут, а тем более бесшумно, без особой патетики, без особого сопротивления. Реакция Гитлера на жалобную кончину итальянского фашизма соответствовала глубокому разочарованию, связанному с внезапным исчезновением всех иллюзий в отношении дуче и его системы: фюрер был готов преподать необходимый урок и на конференции, состоявшейся вечером 25 июля, дал понять, что считает необходимым осуществить немедленное военное вмешательство. Риббентроп, не имевший ни малейшего представления о реальной обстановке в Италии, направил немецкому послу в Риме телеграмму, в которой поставил перед ним задачу арестовать нового главу правительства маршала Бадолио вместе со всеми заговорщиками и сопроводить дуче в качестве почетного гостя в Германию. Эта телеграмма вызвала
О намерении Гитлера применить военные меры против нового правительства и королевского дома я узнал из секретной радиограммы Шелленберга. В ходе молниеносной операции «Штудент» все лица, принимавшие участие в свержении дуче, и члены королевской династии должны были быть арестованы и восстановлен фашистский режим. Операция была названа по имени командующего воздушно-десантными войсками генерал-полковника Штудента [58] . Для ее осуществления не были приняты даже меры маскировки. Поэтому мы переименовали ее в «операцию Аларих».
58
Штудент Курт (1890–1978) — немецким военный деятель, генерал-полковник. В армии с 1910 г. Участник Первой мировой войны — капитан, летчик. Затем служба в рейхсвере. С 1933 г. — инспектор авиационных школ. В 1938 г. сформировал парашютный батальон, который в следующем году был развернут в дивизию. В 1940 г. возглавил корпус. Участвовал в оккупации Чехословакии, захвате Норвегии и кампаниях против Югославии и Греции. Командовал десантными войсками при захвате острова Крит. В 1944 г. — командующий парашютной армией, потом — группой армий «X» (Сербия) и «Висла». Способности руководить крупными соединениями наземных войск не проявил. Американским военным трибуналом приговорен к 5 годам тюремного заключения, но был вскоре освобожден.
Моим намерением было подготовить столь же быстрый конец этой операции, каковой была и судьба короля готов Алариха. Попытка проведения акции должна была закончиться катастрофой, хотя бы потому, что достаточных военных сил для нее не было. Разговор с некоторыми офицерами командования «Юг» еще более укрепил мое мнение. И я 3 августа вылетел в Берлин, чтобы предупредить свое руководство о нецелесообразности проведения «операции Аларих». Шелленберг встретил меня недружественно, сообщив, что Гиммлер остался весьма недовольным моим докладом, который «по непонятной ему причине» был почти идентичен взглядам посла Маккензена [59] и главнокомандующего войсками «Юг» Кессельринга, которые также не советовали проведение такой акции. Гитлер пребывает в растерянности и пока отменил и «операцию Аларих», и «операцию ось». Если, однако, окажется, что отказ от проведения акции был неоправдан, это может иметь тяжелые последствия для Гиммлера, поскольку именно он на основании докладов «верных фюреру СС» посоветовал фюреру прислушаться к мнению Маккензена и Кессельринга. Столь редкостное единство мнений побудило Гитлера в конце концов воздержаться от отдачи необходимых приказов на начало действий.
59
Маккензен Ханс, Георг (1883–1947) — немецкий дипломат, сын генерал-фельдмаршала, родился в Берлине. По образованию юрист. В армии с 1901 г., в 1905–1919 гг. — адъютант принца Августа-Вильгельма Прусского. Выйдя в отставку в звании капитана, поступил в ведомство иностранных дел. В 1920 г. — секретарь посольства в Копенгагене, в 1923 г. — в Ватикане, затем советник посольства в Брюсселе (1926) и Албании (1929). В 1931 г. — посланник в Мадриде и в 1933 г. — в Будапеште. В 1938 г. — посол в Риме. Участвовал в создании «оси» Берлин — Рим.
Весьма довольный этими сообщениями, я возвратился в Рим. Стало быть, наш доклад существенно повлиял на отмену фантастического проекта, который мог бы стоить жизни многим немецким солдатам, и жертвы эти были бы бесполезными. В последующем мы продолжали действовать в том же плане, так что речь об «операции Аларих» более не возникала. В отличие от истории с королем готов эта акция закончилась без шума и песнопений. Меня несколько беспокоила операция «Ось», о которой упомянул Шелленберг. Ничего конкретного Шелленберг тогда мне не сказал, но довольно скоро я узнал, что речь шла о разоружении итальянских вооруженных сил и принятии всей полноты власти на себя в случае выхода Италии из войны.
В это время в Рим прибыл человек, который мог перечеркнуть все мои планы и намерения (естественно, при определенных условиях). Это был капитан СС Скорцени, возглавлявший отдел саботажа VI управления. Венский дипломированный инженер попал в главное управление имперской безопасности, поскольку хорошо знал Кальтенбруннера еще по студенческим годам. В ГУИБе он до сих пор ничем особенным себя не зарекомендовал, а теперь получил возможность для этого, поскольку Гитлер по предложению Кальтенбруннера поручил ему проведение «операции Айхе» (дуб), связанной с освобождением Муссолини. Для этого ему предстояло вначале выяснить, где тот находился в заключении, так как немецкой стороне это было неизвестно. Скорцени, понявший, что одному ему с этим не справиться, обратился за помощью к полицейскому атташе Капплеру и внешней разведке. На первых порах он
Он старался даже в узком кругу набросить завесу романтической тайны над своей «операцией Айхе». Мне он, например, рассказал, что по «личному указанию фюрера» в эту операцию должны быть посвящены только пять человек. Капплер был уже пятым, так что он, к сожалению, не мог ввести меня в курс дела. На это я предложил ему выдать по бутылке коньяка каждому из «посвященных», которых я ему назову, кроме упомянутых им пяти человек. Как говорится, с ходу я назвал ему двенадцать имен людей, с которыми я обсуждал подробности «операции». Когда же Скорцени недоуменно спросил меня, откуда мне известны имперские секреты, я ответил ему, не уйдя далеко от истины, что об этом мне поведала моя секретарша в Берлине, которая слышала обо всем от его же секретарши. Вот каким образом заботился о секретах этот верзила, которого вскоре пресса союзников назовет «самым таинственным человеком в мире». Произошло то, что и должно было произойти: задача отыскать место нахождения Муссолини в заключении была возложена на нашу разведку с ее немногочисленным аппаратом. Во всяком случае, операция «Айхе» финансировалась за счет «операции Бернхард», хотя об этом нигде не было сказано ни слова. Исчезнувший дуче был обнаружен с помощью все тех же фальшивых банкнот.
Большинство итальянцев и прежде всего те, которые относились к Германии недоброжелательно, считали, что страну вскоре займут американцы и англичане. В тех районах Италии, которые уже находились под управлением союзников, была введена новая лира, и было совсем неясно, будут ли обменены прежние лиры на новые, когда придут «освободители». Во всяком случае считалось, что обменный курс будет невыгодным. Поэтому итальянцы, у которых было достаточно много этих лир, старались побыстрее от них избавиться. На черных рынках нарасхват шли английские фунты стерлингов и, естественно, американские доллары. Швенд, он же Вендиг, умело использовал эту ситуацию, которую предвосхитил заранее. Перед своими агентами он поставил задачу скупать лиры на фальшивые фунты, а затем превращать их в золото и драгоценности. И как ни низок был курс обмена лир, он все же был достаточно выгоден. Вендиг был тридцатым человеком, если не тридцать пятым, узнавшим о секрете Скорцени, но именно он предложил использовать для поисков Муссолини фальшивые фунты.
Первый же получатель фунтов запросил не так уж и много. Это был один из фельдфебелей карабинеров, который за 100 фунтов свел нас со своим начальником — оберлейтенантом. А тот за определенное вознаграждение был готов назвать нам место, куда был доставлен Муссолини после своего ареста. Однако выяснилось, что он и сам конкретно этого не знал. Но как бы то ни было, он рассказал о привлечении к этому делу морских офицеров. И след этот оказался верным. Можно было предположить, что Муссолини доставлен на одном из кораблей флота на какой-то остров. Оберлейтенант получил гонорар в тысячу фунтов стерлингов.
После этого во все гавани, которые казались нам подходящими, были посланы агенты для сбора информации. Самым успешным оказался Гребль, который уже длительное время поддерживал, благодаря своим «делам», хорошие отношения с портовым начальством Генуи. Как и в других местах, там имелась так называемая портовая милиция — своеобразная формация итальянской фашистской милиции, выполнявшая функции наблюдения и контроля в соответствующих портах. Комендант портовой милиции Генуи дал Греблю рекомендации для своего коллеги в Неаполе, в результате чего мы сделали значительный шаг вперед. И вот через две недели Гребль сообщил из Неаполя: по достоверным данным, Муссолини содержится под арестом на острове Святая Маддалена.
Получить эту информацию было для Гребля непростым делом. Он даже попал в критическую ситуацию, будучи задержанным итальянскими портовыми властями по подозрению в шпионаже. Ему надо было решить, как вести себя на допросах. Он мог сослаться на рекомендательное письмо коменданта портовой милиции Неаполя или же изобразить солидного экспортного коммерсанта из Генуи, приехавшего в Неаполь с целью навестить своего торгового партнера. Но Гребль пошел на оригинальный трюк, выдав себя за агента английской секретной службы, прибывшего в Неаполь, чтобы ознакомиться с портом в связи с предстоявшим вторжением союзников в этот район. Чтобы подтвердить сказанное он предъявил толстую пачку фальшивых фунтов стерлингов. И это-то устранило всякие сомнения. Гребль был отпущен с извинениями, причем ему было указано на сотрудников и рабочих порта, которые «заслуживали доверия» и на поддержку которых он мог рассчитывать. Гребль не преминул воспользоваться этим в действительности, тем не менее пребывание в Неаполе и Гаэте обошлось ему в двадцать тысяч фунтов. Его расчет на то, что итальянские власти, продолжавшие официально сотрудничать с немцами, станут поддерживать союзников, вполне оправдался. Однако сторонники союзников потребовали хорошей платы за свои услуги: их идеализма не хватило, чтобы делать что-то за спасибо.