Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений
Шрифт:
— Фея Серебряного Озера? — переспросил сэр Жеральд. — Тогда я спокоен.
И он тоже взял ложку и погрузил ее в варево. Вошла колдунья, неся на большом блюде жареного индюка.
— Кушайте, гости дорогие! — расплылась она в улыбке. — А то заскучала я совсем. Никто у меня не появляется, все боятся чего-то...
— Наверное, того, что ты их заколдуешь, — заметил я, поднося ложку ко рту.
— Кто? Я? — всплеснула она руками. Хорошо, что блюдо уже поставила на стол, а то бы уронила. — Да напраслина все это! Чего тут заколдовывать-то? Все давно до меня заколдовано! Я же тут совсем недавно, без году
— Направленница, что ли? — спросил я, но колдунья только зыркнула в мою сторону и ничего не ответила.
— Вот взяла бы тогда — и расколдовала, — произнес Юнис, облизывая ложку.
— Да как же я могу? — искренне удивилась колдунья. — Не мной заколдовано — не мне и расколдовывать. Чего это я буду свою силу колдовскую тратить на чужие колдовства? К тому же есть у нас своя колдовская этика, свои приемы и ухватки. Чужое расколдовывать... ой-ой-ой! Тут такое можно сотворить, что как бы хуже не вышло: не тем заклинанием воспользуешься — и вместо расколдовывания получится двойное заколдовывание. По мелочам, может, кое-что и выйдет, но не более того.
— А как же зовут тебя? — в упор спросил сэр Жеральд, укладывая свою ложку у пустой тарелки. — Слыхал я о тебе или нет? О местах-то этих давно недобрая слава идет...
— А зовут меня, — колдунья пронзительно посмотрела на меня и взгляд ее стал острее носа, — а зовут меня... Акив!
– Кхгм! — я поперхнулся борщом и перестал ощущать его вкус Ну, теперь все: если Юнис или сэр Жеральд находились в свите короля, когда я ему вешал лапшу на уши, они сразу вспомнят, что я ссылался на некую колдунью Акив, которая меня заколдовала. Мне осталось уповать лишь на то, что их в тот момент там не было, либо на то, что они успели об этом забыть... Хотя на последнее надеяться не приходилось: у сэра Жеральда память, я вижу, как винчестер большой емкости: все вмещает. Да нет, вроде бы в свите короля я их не заметил. В конце концов, сошлюсь на то, что обе колдуньи — тезки. Или родные сестры.
– Ага, — сэр Жеральд замолчал, вроде бы что-то вспоминая, потом покачал головой: — Да нет, вроде не слышал. Сивеллу — слышал, Желтину — слышал, этого... — он перекрестился, словно отгонял муху, — Морога — слышал. А тебя — нет.
– Индейка — или индюк? — тоже оказалась вкусной и мы умолотили ее за пять минут.
— Поели? — осведомилась колдунья, потирая руки. — Теперь — информация! Ничто не ценится у нас так дорого, как хорошая информация. Кто вы, откуда и куда путь держите?
Первым начал Юнис, по старинной армейской традиции, когда сначала высказывается младший:
— Я — Юнис Селерон, герцог Аксцезский.
Вот-те на! Юнис — герцог. Значит, мне надо называться минимум принцем крови.
— Жеральд Мегатренд, барон Эксельский! — провозгласил сэр Жеральд. Ну, это уже полегче. Но все равно: какую бы глупость мне сморозить: Майкрософт Ворлдский? Или Ворлд Майкрософтский?
Я задумался на мгновение, но губы мои как бы помимо моей воли произнесли:
— Серж-Леон де Альгвазил, граф Сен-Викийский!
Боже ж ты мой! — я едва не схватился за голову. Ну, Викочка и удружила! Одно хорошо: самому не надо ломать голову, как назваться, но лучше уж быть безымянным бродягой без роду, без племени, чем терпеть такое над собой издевательство! А ведь придется терпеть. Ну, спасибо, Викочка, спасибо. Уж я тебя уважу... если получится — как-нибудь постараюсь залезть в систему и переформатирую тебе винчестер! Перед самой сдачей отчета по хозтеме. Чтоб ты думала в следующий раз, что я не раб твой, а свободный человек.
Но надо было брать себя в руки и продолжать переговоры с владелицей избушки:
— А идем мы на поиски нашей принцессы, которую унес свирепый дракон...
— А-а-а! — закричала страшным голосом колдунья Акив. — Так это вашу принцессу дракон пронес над моим домом?
По форме построения вопроса можно было подумать, что над ее избушкой каждый день пролетают драконы с принцессами.
Сэр Жеральд, видимо, подумал точно так же, поэтому сказал:
— Да другой вроде и быть не должно, — и уважительно посмотрел на меня. Не безродный рыцарь все же, граф в друзьях.
— И вы, наверное, собираетесь этого дракона убить? — вкрадчиво спросила колдунья. — А принцессу — освободить?
— Хотелось бы... — сказал я, пытаясь предугадать ее реакцию: а может, она — двоюродная сестра этого дракона?
— Ну, тогда я вам помогу! — решительно произнесла старуха. — Он мне, понимаешь, всю крышу своей кровищей закапал: не мог, скотина, в сторону свернуть. Теперь либо перекрашивать надо, либо скипидаром оттирать. А драконья-то кровь едучая! — она зажмурилась. — Это сколько же скипидара уйдет? — потом внезапно переменила тон и предложила: — Идемте в светелку.
А это где же мы сидели, в горнице, что ли? Или в трапезной? Ну-ну, Вика... Графы, бароны, герцоги — и светелка, вишь. Прямо смесь французского с нижегородским. Или бульдога с носорогом, — додумал я, вспомнив детский прикол.
В светелке было светло и чисто, стоял такой же стол, а вдоль стен на украшенных вышитыми рушниками полках располагалась коллекция разноцветных фарфоровых тарелок.
Старуха споро достала одну, поставила на стол — по ободку тарелки вилась затейливая надпись «ВЭФсоник» и, вытерев о передник розовобокое яблоко, которое сняла с той же полки, крутанула его по тарелочке жестом опытного крупье на рулетке, подкрутив большим пальцем — я успел заметить.
На тарелочке, подрагивая, медленно прояснялось изображение — общим планом — богато украшенных замковых палат. Узкие стрельчатые окна, забранные узорчатой металлической решеткой с разноцветной мозаикой, бросали радужные блики на девушку, сидящую на длинной деревянной лавке и грызущую морковку.
Изображение мерцало и подрагивало, к тому же казалось затянутым серой паутиной.
– Опять с настройкой что-то, — буркнула старуха, — сигнал нечеткий. Ионосфера, что ли, шалит?
Она сняла яблоко с тарелки, протерла ее подолом платья и вернула яблоко обратно.
Изображение улучшилось, но ненамного: муар исчез, но мерцание осталось, да еще добавились и поперечные полосы.
Она щелкнула пальцем по яблоку. Изображение лучше не стало.
– Нет, это черт знает что! — возмутилась старуха.
Она схватила с тарелки яблоко и принялась внимательно его осматривать.
— Ага! — завопила она страшным голосом, увидев входное отверстие плодожорки. Еще с секунду она осматривала яблоко и, не найдя выходного отверстия, ухмыльнулась, приложила яблоко к уху, затем покрутила его и решительно куснула.