Фамильяр для Корявки
Шрифт:
— Ну, что теперь готова?
— Да, — крепко зажмурившись ответила я.
— Ну тогда на раз, два, три прыгаем вниз. Кстати для остроты эмоций я бы посоветовал тебе открыть глаза.
— Издеваешься?
— Вовсе нет, — я услышала в его голосе самодовольство. — Поверь мне, тебе понравится. Кто знает доведётся ли в жизни ещё раз испытать нечто подобное!
— Я бы и в этот раз предпочла не испытывать ничего подобного! — недовольно пробубнила я, но глаза всё же открыла. Я полностью и безоговорочно доверяла этому мужчине.
Корявка крепко сжимая мою ладонь начал отсчёт:
— Один… Два… Три! — не задумываясь
Мужчина был прав, это стоило того. Мне удалось увидеть всю красоту и многообразие водного мира, что нас окружает, но что мы никак не можем чётко и в полной мере разглядеть даже когда ныряем под воду с маской и аквалангом. Несмотря на то, что мы неслись на огромной скорости буквально прорезая водную стихию я всё отчётливо различала. В какой-то момент я даже почувствовала себя русалочкой из диснеевского мультфильма и это было так здорово! Как же замечательно и невероятно почувствовать себя снова маленькой девочкой, которая не просто верит в чудеса, она их видит.
Разноцветные водоросли похожие на незамысловатые домашние цветы в горшках господствующие на подводных рифах, маленькие яркие, шустрые рыбки, снующие туда-сюда, красивые морские раковины в которых обитали моллюски, бледно жёлтый песок устилающий дно там, где власть ещё не захватили длинные, как лианы водоросли и луч солнечного света пробивающийся сквозь толщу воды, всё это помогло мне лучше любой психотерапии. Я осознала, что страха перед водой у меня больше нет. Водная пучина не казалась больше мне такой страшной потому, что тут тоже кипела жизнь, своя, абсолютно другая и в корне отличавшаяся от нашей, но всё же жизнь.
Впервые мне захотелось продлить, как можно дольше своё пребывание под водой и это несмотря на то, что я никогда раньше не ныряла с головой, но ничто не длится вечно, так и наше путешествие сквозь портал подошло к концу выкинув нас к порогу красивого, светлого дома с небольшой верандой, находящегося на опушке леса. Перед домом во дворе находился маленький, круглый, уличный столик с плетёнными стульями на которых сейчас восседали Зурк, Элла и Регина.
При нашем появлении бровь хозяина дома недовольно поползла вверх. Ещё бы, вид у нас должно быть ещё тот: Корявка с голым торсом и я в одной его футболке и без трусов, оба взлохмаченные так, как будто улицы головой мели. Хорошо ещё, что мой рыжик не страдал высшей степенью нарциссизма и самолюбования, как некоторые мужчины и не носил футболки на два размера меньше, чтобы, намеренно обтянув торс подчеркнуть все мышцы на теле. Его футболка, слегка свободная даже на нём, на мне смотрелась, как короткое платье, прикрывая собой мою голую задницу и не только её, так что отсутствие на мне трусов может оказаться незамеченным.
Любопытно покрутив головой во все стороны рассматривая окружающий пейзаж, я отметила про себя, что и тут забора перед домом нет.
«Интересно сколько у Зурка всего домов и главное зачем ему столько, если он всё это время живёт один?»
Звук отодвигаемого по земле стула заставил меня прервать мои размышления. Зурк вставая из-за стола сразу же набросился на Корявку:
— Вернулся Брут! Это хорошо, нам явно есть о чём поговорить прежде, чем я убью тебя!
— Надо же я думал о том же самом, — рыжик ехидно усмехнулся, — Ну разве что кроме убийства. Оно в мои планы не входило, во всяком случае пока!
Пока эти двое выясняли отношения в словесной дуэли Элла с Региной подскочив со своих мест бросились меня обнимать. Их искренняя радость скрасила горечь от реакции на моё появление отца, точнее отсутствие нормальной здоровой реакции. Он так был разозлён и уязвлён тем, что Корявка обманув его сделал всё по-своему, что сведение личных счётов с колдуном было для него на первом месте, а потом уже может и до меня дело дойдёт и он порадуется тому, что я вопреки всему осталась жива.
Бросив грустный взгляд в его сторону, я подумала: «Должно быть ему очень тяжело быть отцом. По крайней мере родительский инстинкт в нём до сих пор не проснулся…»
— Да ты должен спасибо мне сказать, что я не послушал тебя и сделал всё по-своему! — напирал на своего учителя Корявка. — Посмотри благодаря моим, как ты говоришь необдуманным, незрелым поступкам твоя дочь до сих пор жива! Лучше бы порадовался этому событию, обнял бы хоть Агату что ли? Хоть как-то дал бы ей понять, что ты рад, что она жива!
Корявка апеллировал жёсткими аргументами и Зурк не зная, что возразить, замолчав уставился на меня. Сделав пару неуверенных шагов в мою сторону, он развёл руки призывая меня в свои объятья. В любой другой ситуации я уже обидевшись послала бы его в дальние дали, но сейчас я остро нуждалась в любой поддержке и проявлении заботы, даже в такой корявой. Именно поэтому я не раздумывая освободившись от объятий девчонок погрузилась в объятья своего отца.
Неловко гладя меня по голове Зурк тихо произнёс возле моего уха:
— Прости меня дочка, я просто не умею, не знаю, как это быть отцом. Но я хочу, чтобы ты просто поверила мне на слово, если внешне и не заметно, но на самом деле я очень счастлив, что ты осталась жива и невредима.
— Я знаю папа, — я впервые назвала Зурка отцом, мужская грудь к которой я прижималась невольно напряглась, а ритм крепкого сердца на секунду вздрогнул от моих слов.
«Он меня любит, на самом деле любит. Где-то в глубине этого чёрствого сердца спрятаны нежность и забота».
Короткий миг, проявления отцовской заботы, был нарушен урчанием моего живота, всё-таки вторые сутки пошли, как у меня во рту маковой росинки не было.
Оторвавшись от меня Зурк, найдя в этом причину бросить упрёк Корявке, тут же пошёл в наступление:
— И ты ещё что-то будешь мне говорить, у Агаты живот урчит, она голодная, а ты даже не удосужился её покормить!
Но рыжик был не из тех, кому так просто было бы что-то предъявить в вину. Самодовольно подняв один уголок губ рисуя на лице кривую усмешку, он заметил:
— Ну так всё правильно, я как её мужчина утолил один её голод, а ты Зурк, как хороший родитель должен утолить другой.
— Чего?! — взревел не хотевший проигрывать в начатом им новом споре Зурк.
— А того! — произнёс бесцеремонно перебивший Зурка Корявка. — Корми нас быстрее отец родной, разговор серьёзный к тебе ещё есть!
— По какому поводу разговор?
— По поводу всадницы Смерти.
— Мне нечего рассказать тебе о ней, — слегка пожав плечами бесцветным тоном ответил Зурк, и я сразу поняла, что он лжёт. Мой отец точно что-то скрывает и его искусственное спокойствие, и невозмутимость говорят об этом лучше любых слов. — Ну да ладно, позже с этим разберёмся. Заходите в дом, ужинать будем.