Фантастические изобретения (сборник)
Шрифт:
Я почувствовал себя свободнее. Вся эта история начала забавлять меня.
— И все-таки вы попали не по адресу: я не занимаюсь выгодными делами.
— Именно поэтому я к вам и обращаюсь. Я ищу честного человека, абсолютно честного. В финансово-промышленных кругах такого не найдешь.
— Благодарю за комплимент; но неужели вы думаете, что, не занимаясь сделками и не разбираясь в них, я вложу значительную сумму в какое-то неопределенное и — простите за откровенность — довольно-таки подозрительное предприятие? Ведь я вас, в сущности, совершенно не знаю, не знаю даже, как вас зовут, мосье…
— Грижо, Анри Грижо.
— Рад с вами познакомиться, но совершенно не намерен стать вашим компаньоном.
— Через полгода вы получите сто миллионов франков!
Часы на камине пробили одиннадцать. За окном чернела ночь. Мне еще нужно было просмотреть критическую статью о живописи Пауля Клея и написать рецензию на осеннюю выставку молодых художников. Необходимо было раз и навсегда избавиться от этого нахала.
— Я не разбираюсь в делах, но то, что вы говорите, — чепуха! А может быть, и мошенничество. Неужели я, повашему, настолько наивен, чтобы поверить в ваши сомнительные обещания? Даже если бы вы предлагали мне участвовать в добыче алмазов…
— Я не предлагаю вам ни алмазов, ни золота, — прервал он меня довольно резко. — Я предлагаю вам эксплуатировать изобретение.
— Я не знаю изобретения, которое приносило бы такие баснословные доходы.
— Зато я знаю. Мало того: это изобретение — мое собственное. Я работал над ним десять лет, пока, наконец, не осуществил задуманного.
— А именно?
— А именно воду в порошке.
Я с детства не люблю насмешек. На этот раз я почувствовал себя глубоко уязвленным: подозрительным образом приходит какой-то подозрительный тип, отнимает драгоценное время, да еще и издевается при этом.
— Плохая шутка. — Я встал. — У меня нет времени выслушивать ваши анекдоты. Прощайте!
Грижо не двинулся с места.
— Ваш прадедушка мог бы сказать то же самое о порошковом молоке, — заметил он. — Не думаю, однако, чтобы вы назвали сухое молоко анекдотом.
— Но ведь воду нельзя выпарить так, как молоко! Если даже на дне что-нибудь и останется, это будут соли или примеси. Воду нельзя превратить в твердое тело.
— А лед?
Я никогда не претендовал на знакомство с точными науками а физику и химию знал поверхностно. Поэтому мне нельзя было обижаться на собственную ошибку, но все же мне стало неприятно.
— Так что же, вы предлагаете мне открыть фабрику льда? Вы не слишком оригинальны; боюсь только, что при двух градусах тепла мои деньги попросту растают.
— Почему вы так думаете?
Казалось, Грижо забавляется, и это рассердило меня еще больше.
— Кажется, лед тает при нуле, правильно? Или вам удалось изменить законы физики?
— Если, добавляя соль, можно понизить точку замерзания, то почему нельзя таким же способом повысить точку плавления?
Мои сведения в этой области были исчерпаны. Мне оставалось только сдаться.
— Не знаю, — сказал я.
Грижо торжествовал:
— Вот видите, вы сами признались, что не знаете. Стало быть, у вас нет никаких оснований сомневаться в возможности получить воду в порошке. Впрочем, — добавил он, порывшись в кармане, — я сейчас вам это докажу. — Он положил на стол пробирку, наполненную каким-то белым порошком. — Выньте пробку, — сказал он, — и высыпьте себе на ладонь немного этого вещества.
Я поколебался, но, не желая показать слабость, сделал так, как он мне сказал. Порошок был холодный на ощупь и необычайно мелкий, похожий на очень тонкую пудру, но влажности в нем не ощущалось.
— А теперь разотрите порошок на ладони!
Порошок с ладони исчез, зато появилась крупная капля какой-то жидкости.
— Можете взять ее на язык. Вы убедитесь, что она не отличается от обыкновенной пресной воды.
— Я не люблю воды, пью только вино. — Ничего умнее в эту минуту я не мог придумать: почему-то я боялся, что меня могут угостить ядом.
Грижо иронически усмехнулся:
— Хорошо, я сейчас докажу вам, что это вода.
Он зажег спичку и подогрел пробирку на пламени. Ее содержимое потемнело, вроде бы уплотнилось, потом превратилось в прозрачную жидкость.
— А теперь я беру лакмусовую бумажку, — мой посетитель начал демонстрировать опыт, — и вот вам: цвет бумажки не меняется! Это не кислота и не щелочь, а вода, самая обыкновенная вода!
Да, несомненно, это была вода. Ее поистине чудесное появление в пробирке напомнило мне о фокуснике, извлекавшем миски с водой из-под полы старомодного сюртука. Я был почти уверен, что тут кроется какой-то подвох, что мой непрошеный гость попросту дурачит меня. Мысль об этом привела меня в бешенство.
— Самая обыкновенная вода, говорите вы? — насмешливо обрушился я на него. — Самая обыкновенная вода в ворошке? Замечательное изобретение, за которое вы собираетесь получить десятки и сотни миллионов франков! А кто будет ее покупать, если достаточно отвернуть кран, чтобы получить ее бесплатно, в любом количестве, уже готовую к употреблению? Ваша идея наивна, чтобы не сказать бессмысленна, нежизненна, даже если ее удастся практически осуществит!.. в чем я, впрочем, тоже сомневаюсь…
Я не щадил Грижо, доказывая с помощью законов логики всю абсурдность его изобретения. Не могу не пожалеть, что эта импровизированная речь не была записана: в ней было множество метких словечек и остроумных определений, которые восхитили бы даже самых придирчивых литературных критиков. Разумеется, только знатоки могли бы полностью оценить весь мощный заряд ума, заключенный в этой отповеди. Но на Грижо она не произвела большого впечатления. Он сидел спокойно, даже беспечно, положив ногу на ногу. Когда я приостановился чтобы перевести дыхание, он произнес:
— Я и не предполагал, что у вас, такого умного человека, настолько ограниченное воображение. Вода легкодоступна, говорите? Ну так что же? Согласитесь, что не только в Сахаре, но и на европейском материке воздух гораздо доступнее воды, а ведь сейчас десятки огромных заводов выпускают сжатый воздух и жидкий кислород. Но я утверждаю, что у порошковой воды гораздо больше преимуществ. Если она поступит на рынок, это будет настоящий переворот. Я сам еще не вполне осознал перспективы использования этого изобретения, но я уверен, и впоследствии вы вспомните мои слова, что наш век откроет перед людьми новую эпоху: эпоху воды в порошке!