Фантастический триллер
Шрифт:
Так началось перевоплощение Мэри Стенз.
Самые большие сложности возникли в съемочном павильоне, где Клайв Роуз, Мак-Кинли и Блант спорили до хрипоты и никак не могли прийти к согласию. А операторы, осветители и звукотехники почти все время бездельничали, невозмутимо наблюдая за их баталиями. Ежедневно съемочная группа выпивала огромное количество кофе.
На этот раз Мак-Кинли был недоволен тем, что Роуз запретил пользоваться косметикой.
— Нельзя же снимать девушку без косметики, — доказывал он. — Этого требует освещение и чувствительность пленки.
— Ничего искусственного, — не уступал Роуз.
— Вы хотите,
— Пусть, — твердо стоял на своем Роуз. — Косметикой воспользуемся потом, когда понадобится подчеркнуть ее красоту.
Программа съемок была довольно обширной. В дополнение к цветным и черно-белым лентам планировалось сделать несколько больших фотосерий, удовлетворивших бы все требования рекламной кампании, фотографы были еще более требовательными и чуть ли из кожи не выпрыгивали, если что-то было им не по вкусу: освещение, тени или, как они говорили, «глубина кадра». Павильонные съемки неизменно затягивались почти до вечера, и уже после первых дней Мэри с куда большей охотой погружалась в безмолвную тьму утренних сеансов биохимической терапии.
Но подлинной кульминацией стали для нее вечерние посещения квартиры Дарка в Найтсбридже. Не потому, что между ними возникли какие-то особые отношения, — просто ей нравилось быть рядом с ним и слушать его уверенный, чуть насмешливый голос. Фотографировал он без суеты, твердо зная, чего хочет, и управлялся с лампами и камерами с ловкостью опытного репортера.
Каждый вечер Мэри подробно, не упуская ни единой мелочи, рассказывала обо всем, что произошло в этот день на фабрике в Стенморе, а Дарк записывал ее рассказ на диктофон. Потом они обычно немного выпивали и непринужденно болтали о чем-то, а около десяти Мэри уходила домой, в свою неуютную квартиру, где вынуждена была слушать, как в спальне Пенелопа развлекается со своим очередным «другом». Случались, правда, и такие вечера, когда Дарк был занят на каком-то приеме или в качестве репортера вынужден был идти куда-то на званый обед, и тогда Мэри, чувствуя себя одинокой и никому не нужной, убивала время в кино, чтобы хоть немного забыться.
Вечерами, возвратившись домой, она закрывалась в ванной и внимательно разглядывала свое лицо и тело — нет ли каких-либо изменений; но, если не принимать во внимание маленьких красноватых следов от иглы на ее коже, она оставалась такой же неприметной и малопривлекательной, как и раньше. Лишь в конце первой недели ей показалось, будто кожа у нее посветлела, а груди стали тяжелее, хотя сантиметр не показал каких-то заметных изменений. Глаза тоже вроде бы стали ярче и заблестели. Однако Мэри понимала, что все это вполне может быть самообманом, когда желаемое выдается за действительное.
Она едва дождалась, пока не проползут ничем не заполненные суббота и воскресенье, чтобы увидеть, что принесет следующая неделя. В среду вечером, на десятый день после начала опыта, когда она, как обычно, пришла к Дарку тот заметил:
— Мэри, вы начинаете меняться.
— Я знаю, — живо отозвалась она, тщетно пытаясь подавить возбуждение.
Он придирчиво разглядывал ее лицо.
— Кожа у вас стала более гладкой, как-то округлились все черты, да и цвет лица изменился к лучшему. И волосы тоже — вон они какие блестящие.
— Изменились и размеры, Пол, — прибавила она. (Как-то незаметно они стали называть друг друга по имени). — И, хоть это невероятно, я даже подросла на полтора дюйма.
— Любопытно, — задумчиво произнес Дарк. — Кажется, «Черил» знает, чего хочет. Странное дело, нам до сих пор не удалось напасть на след доктора Престона. Такую фамилию носят несколько врачей, но ни один из них не может быть связан с фирмой «Черил». Один из наших сотрудников три дня дежурил у фабрики в Стенморе, пытаясь опознать его по внешнему описанию. Я надеялся, что нам удастся выследить его машину.
— Может быть, я сумею узнать ее номер, — отозвалась Мэри. — Такая длинная черная машина, довольно старая. Я два или три раза видела, как доктор утром выходил из нее.
— Это бы облегчило поиски, — сказал Дарк. — Разумеется, мы не хотим навредить ни самому доктору, ни кому-нибудь из людей, причастных к этой истории. Но чем больше фактов мы соберем, тем лучше. Если этот доктор Престон и в самом деле настолько талантлив, то он должен быть хорошо известен в области исследовательской медицины. Не рассказывал ли он вам что-нибудь о себе?
— Он вообще мало говорит, к тому же общими фразами. Кроме того, я почти все время под наркозом.
Дарк закурил и задумчиво выпустил дым.
— Все это весьма странно, — пробормотал он. — Но у нас достаточно времени, чтобы разгадать эту тайну.
Под конец третьей недели даже самый невнимательный наблюдатель не смог бы не заметить, что с обычной, безликой мисс Мэри Стенз происходит удивительная метаморфоза. Это похоже было на появление сверкающей красками бабочки из серой, неприметной куколки. Казалось, будто под воздействием какого-то невероятного волшебства с лица и тела девушки спадает невидимая оболочка, открывая ее настоящую сущность, — естественную, привлекательную и удивительно женственную. Красота ее проявилась не сразу: сначала смягчились черты лица и засверкали глаза; темно-каштановые волосы приобрели бронзовый оттенок; стала гладкой и шелковистой кожа. Так постепенно, день за днем, вырисовывалась новая Мэри Стенз. Она стала выше ростом, поскольку ноги ее удлинились, и теперь даже мешковатое платье не могло скрыть того, что ее фигура приближается к голливудским пропорциям. Мужчины на улицах начали с интересом оглядывать ее.
Пенелопа, слишком увлеченная своими «друзьями», не замечала потрясающих перемен в подруге, пока они не приблизились к такому пределу, когда не заметить их стало просто невозможно, и это открытие явилось для нее полной неожиданностью. Мэри пыталась успокоить подругу и как-то объяснить ей суть опыта, но Пенелопа лишь ошеломленно повторяла, что такого не может быть. А потом, уяснив наконец, что это правда, громко воскликнула:
— Черт меня побери, если тут все честно!
Однако возмущения Пенелопы хватило не надолго: через минуту она стала с лихорадочным интересом разглядывать новую Мэри, а затем потащила ее в спальню и заставила раздеться. Она с трудом верила своим глазам.
— Ну, Мэри, никогда бы не подумала, будто такое возможно, — заявила она. — Я и не знала, что они способны на такие чудеса.
— Это специальный опыт, — одеваясь, скромно пояснила Мэри. — Он связан с большой рекламной кампанией.
— Как ты говоришь, называется этот крем?
— «Красотворец».
— Завтра, прямо с утра, побегу куплю.
— Его еще нет в продаже, — сказала Мэри. — Да и вряд ли он даст такой эффект. Суть этого опыта в том, чтобы показать, что может сделать «Красотворец», применяемый в концентрированном виде в клинических условиях.