"Фантастика 2-23-120". Компиляцмя. Книги 1-20
Шрифт:
Вот тут девчонка угодила в яблочко. В сауну Валя Демидов зазывал далеко не каждого. Нет, к пацанам-боксёрам он приглядывался и некоторых из молодых даже привлекал к своим делам, но исключительно как шестёрок. Сходить, передать, забрать, присмотреть. В ближний круг подтягивал парней постарше, в основном знакомых по Десятке, уже отслуживших в армии. С июля бригада подросла человек до десяти-двенадцати, но я выдерживал дистанцию, а Демид особо не давил. Намекнул пару раз, что есть возможность неплохо зарабатывать, но и только.
—
— Не всех, — признал я. — Просто стараюсь с ним нормальные отношения поддерживать. Жизнь такая пошла, наперёд не знаешь, от кого какая помощь понадобится.
— И они прямо помогут, если попросишь?
— Всё от обстоятельств зависит. Голову себе этим не забивай. И помни, что я тебе сказал.
— Да помню! Помню! — легкомысленно отмахнулась девчонка.
Дыхание понемногу начало сбивать, дальше побежали молча. К концу второго круга втянулись и стало легче. Так примерно в одном темпе всю дистанцию и прошли, только под конец ускорились и выложились.
Потом, тяжело отдуваясь, потянули мышцы и отправились домой, сделав крюк по берегу озера до гастронома. Зинку попросили купить хлеб, который обычно разобрали уже часам к одиннадцати, и она взяла две свежайших горбулки и полбуханки ржаного, который очень уважал Борис Ефимович.
— А помнишь булочки за три копейки были? — спросила девчонка уже после кассы. — Вку-у-усные! — протянула она. — Давно не видела.
Я только плечами пожал. Обычно после прогулки покупал какой-нибудь шоколадный батончик, но благодаря исключительному дядькиному везению в карманах гулял ветер, традицию пришлось нарушить. А только двинулись к пешеходному переходу, и Зинка встрепенулась, заслышав:
Что такое осень…Девчонка тут же свернула к киоску звукозаписи, но надолго там не задержалась, только перекинулась парой слов через крошечное окошко с продавцом и вернулась ко мне крайне разочарованной.
— Думала, новый альбом вышел, а это сборник, — поведала она мне.
— Ох, беда-беда, огорчение! — не удержался я от подначки.
Зинка нахмурилась.
— Тебе «ДДТ» не нравится?
— Не-а, не нравится, — сознался я.
— Но песня-то хорошая, согласись!
Тут спорить не стал, кивнул.
— Эта — хорошая. А так — одна перестроечная остросоциальная фигня.
Зинку будто шилом в известное место ткнули.
— Серёжа! — возмутилась она. — Может, тебе вообще русский рок не нравится?
— Почему не нравится? «Агата Кристи» очень даже нравится. Ещё «Браво» и «Машина времени».
— Серёжа, ты серьёзно? «Браво» — это какие-то ретро-стиляги, а «Машина» вообще эстрада, а не рок!
Я приобнял девушку за талию и покладисто произнёс:
— Как скажешь.
Зинка раздражённо высвободилась и спросила:
— «Наутилус» — тоже перестроечная
Лицо её раскраснелось от возмущения почище чем после бега, и я решил не перегибать палку и по поводу творчества свердловской рок-группы шуточек не отпускать.
— «Наутилус» — нет. Они умнее, тоньше…
— И серьёзней, я помню! — фыркнула Зинка, потом сменила гнев на милость и взяла меня под руку. — А «Кино»?
— Пафосно. И слишком всё серьёзно. Перемен!..
Я только начал с выражением напевать, но меня мигом заткнули.
— Ну конечно! Для тебя только поп-дуэт «Кар-мэн» не слишком серьёзный!
— И не пафосный, — не преминул добавить я.
Мы вышли к кафетерию, и Зинка замедлила шаг.
— Может, чего-нибудь вкусненького возьмём? — предложила она.
Сегодня вполне могла работать Алёна, заходить в кафетерий нисколько не хотелось, и уж тем более не стоило делать этого в компании Зинки. Да и в карманах гулял ветер, одно сплошное расстройство выйдет.
— Деньги забыл взять, — соврал я. — Ты, кстати, поднимайся чай пить. Я до двенадцати свободен.
— Не могу, — отказалась девчонка. — Ксюша в гости приехать должна. И папа к дяде Пете собирался заглянуть. Они уже с мамой поругались по этому поводу с утра.
Я закатил глаза, но от язвительных комментариев воздержался. С превеликим трудом удержался, между прочим, поскольку вместо употребления беленькой в компании соседа дяде Пете полагалось натягивать в хозблоке уворованную вчера мной колючую проволоку.
Мы двинулись дальше, и Зинка продолжила допытываться о музыкальных пристрастиях.
— «Аквариум»? — упомянула она смутно-знакомое название.
У этой группы слышал, пожалуй, только одну песню, о ней и высказался:
— «Поезд в огне» — конъюнктурная поделка, больше ничего у них не знаю.
— А как же «Город золотой»?
— Не, ну «Город» ничего.
— «Ария»?
Я озадаченно хмыкнул и напряг память.
— «Ария», «Ария»…
— Я тебе давала альбом послушать! «Герой асфальта»! Помнишь?
— А! — прищёлкнул я пальцами и, в самом деле припомнив упомянутую девчонкой кассету. — У них ещё классная песня о Жанне!
— Точно! — обрадовалась Зинка. — Моя любимая у них!
Ну я и напел:
— Стюардесса по имени Жанна!..
— Дурак! — обиделась девушка и пребольно ткнула меня кулачком под рёбра. — Вот зачем ты так, а?
— Да шучу, шучу, — обнял я девушку за талию одной рукой. — Мне про улицу роз тоже понравилась. Серьёзно!
Мы вошли во двор, и я привычно пробежался взглядом по пустой спортивной площадке, песочнице с детьми, пацанам у теннисного столика, бабушкам на сдвинутых скамейках и мужичкам, игравшим в домино. Не укрылись от моего внимания и редкие автомобили, припаркованные у подъездов: старенький «запорожец», «москвич» последней модели, белые и красные «жигули».