"Фантастика 2023-110". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Я скоро… минут пять осталось, мы уже до сорока дошли, — спокойно доложила Светлана.
— Очень хорошо. Спокойно заканчивайте, — дрогнул голос мужчины. Он стоял отвернувшись, как и обещал и смотрел в темное окно. Качнулся и прислонился лбом к холодному стеклу — о, дело! Так и простоял эти минуты. Ждал. Бежать и спешить больше некуда — будто завод кончился. Или батарейка села. Или просто дошел, наконец…
— Я закончила, Георгий Зурабович. Мне выйти?
— Да, Света, погуляйте, отдохните минут…
— Неважно.
— Да… — садился уже он на
Жадно смотрел на лицо. Осторожно взяв руку, поцеловал ладонь, перебирая худые тонкие пальцы — все что смел себе позволить. Любовь лилась из него рекой… когда-то он даже думал, что она лечит — ни одного осложнения, когда оперировал с Маней. Тогда тоже… рвалось неконтролируемо, говорилось, изливалось — для неё, на неё. А она не видела, не понимала, не любила… Что оно вообще такое — любовь эта? Зачем?
Что ж так больно-то от неё, Господи?!
Ни надежды, ни просвета! Проклятие какое-то…
— Маш… Манюня, а я примчался уже… соскучился. А ты снова тут… упрямишься. Сколько можно, а? Сил нет уже, Мань… — и заплакал, уткнувшись лицом ей в ладонь.
Света ждала на посту, возле дежурной сестры. Думала, вспоминая выражение лица симпатичного врача, жадный взгляд на эту Машу, лихорадочный блеск глаз. С ума сойти! Значит — правда? Бывает же… Там же смотреть не на что — полутруп по большому счёту. Мощи…
— Он теперь молчит на операциях, знаешь? — вдруг заговорила медсестра. И голос такой… тоже в эту сторону, наверное, думала.
— Совсем молчит? — не поняла Светлана.
— Почему — совсем…? — отвернулась дежурная и занялась какими-то своими делами — рассказывать человеку, как оказалось, несведущему, открывать… как какую-то святую тайну — так чувствовалось! Просто не сочла возможным. Не то, чтобы одобряла Шонию — наоборот, как женщина замужняя… Но было что-то такое в их с Машкой истории. Сказка о любви, в которую хотелось верить, доказательство, что есть она — долгая, настоящая! Или потому и долгая, что не настоящая? Дала бы мужику — и забыл… Но это тогда все так считали. Сейчас происходило что-то совсем уж необъяснимое. Как Нуца это терпит? Она бы не смогла.
Вскоре Шония вызвал Свету и прошел по коридору на выход — спокойно, не спеша, совсем не так, как до этого. Фантастика… вздохнула медсестра. И потянулась к телефону, набрала в быстром доступе:
— Миш… как вы там? Уложил уже, не капризничала…? Да доверяю я! Я просто так, Миш… соскучилась… Да-а? — заулыбалась она, — сильно? Завтра выходной…
Пока Шония дождался такси, еще прошло время. Посматривал на часы и все сильнее мучила совесть, до этого почти потерявшаяся под ворохом более сильных чувств. Теперь попустило и он был в состоянии оглянуться вокруг и видеть другое и других… что-то сказать Нуце.
Сейчас он относился к ней иначе… когда четыре месяца назад узнал, что она знает и знает давно. Схлынуло глухое раздражение и недовольство ею, ушло напряжение в общении. И совсем не стало близости между мужем и женой — между мужчиной и женщиной. Он не хотел её — ни Нуцу, ни кого-то другого. Как тогда — целый год после отказа Маши…
Молодому мужику нужно… не просто хочется, а нужно и ничего с этим не поделать. Но у него стоял заслон в голове — полное неприятие других. Они элементарно не заводили, не нравились.
— Ну и дурак, залезешь на неё и сам встанет, — цинично советовал друг, а он равнодушно смотрел на извивающихся на танцполе девочек и не хотел, чтобы на них вставал…
В сентябре родители предложили вместе съездить в отпуск — в Грузию, давно там не были — года три? В самом Тбилиси жила родня отца. И Георгий сразу же согласился — развеяться не мешало.
Он любил Тбилиси. Нет — он просто обожал этот город в горной долине, разделенный надвое быстрой Мтквари. Редкий город можно назвать очаровательным, но старый Тбилиси был таким: узкие атмосферные улочки, тихие старые дворики и старинные дома с милыми деревянными балкончиками… старинные церкви, а надо всем этим — грозная Нарикала. Подниматься к крепости Георгий любил на фуникулере. Виды открывались… — древняя Метехи на скале, Вахтанг Горгасали на каменном коне… Проспект Руставели и центральная площадь, кукольный театр в самом сердце Тбилиси — каждый час из двери наверху выходит ангел и ударяет молотком по колокольчику…
Из современного нравилось не все — театр «Трубы», гостиница «Балтимор». В теплом милом Тбилиси они смотрелись инородно, как стеклянная пирамида возле Лувра. Но нравился пешеходный мост…
Георгий любил Тбилиси. Не любил ездить к родне Нуцы. И не ездил уже очень давно.
Там… напрягало. Дом с самого начала напряг своей бессмысленной огромностью — двуспальный сексодром смотрелся в спальне кукольной кроватью. Большой шкаф — спичечным коробком. Но это так… Больше напрягали разговоры. Почему он не услышал этого всего тогда — в первый свой приезд?
Их разместили в гостевых комнатах — двоюродного дядю с женой, маму и отца, и его тоже в отдельной, но такой же громадной. Кроме размеров дома, все остальное приятно удивило — беседка-кухня во дворе, мандариновая плантация, вид на горы — острые заснеженные вершины бросались в глаза первыми, стоило только выйти из спальни на опоясывающую весь дом открытую террасу-балкон.
Он засек интересный вид через застекленную дверь, бросил сумку на пол, и вышел наружу. Пару раз снял на смартфон. Просмотрел… и не то — не передает. Стоял и бездумно смотрел… вбирал красоту глазами, дышал полной грудью, когда к перилам подошла очень старая женщина и молча остановилась метрах в двух от него.
— Гамарджоба, калбатоно…? — вежливо приветствовал её Георгий.
— Манана. Гамарджоба, Георгий, ты дорогой гость для нас. Мы можем поговорить с тобой так, чтобы нам не помешали?
— С радостью… вкушу мудрости.
— Не переживай — разговор будет приятным, — улыбалась женщина, — выйдем в сад, присядем — мне тяжело долго стоять.
В саду они сели на плетеные стулья по разные стороны небольшого столика. К ним почти сразу же подошла какая-то девушка и спросила — не надо ли чего?