"Фантастика 2023-115". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Шкуру на дерево повесили не насовсем, как он было подумал, а лишь на три дня. «Чтобы привыкла к месту», — заявил Тилой. Странно, ничего похожего в Тивании лироки не проделывали. Впрочем, там и дерева такого не было. По прошествии трех дней шкуре пестрой рыси предстояло занять место в доме вождя. Раньше она хранилась у самого старейшины, но поскольку теперь у лироков есть вождь, в его доме символической шкуре самое место. Тилой был в этом просто уверен.
— А что ты говорил, когда был на дереве? — поинтересовался Арт.
— Просил его сохранить шкуру, уберечь от дождя и ветра, защитить от лесных птиц.
Тема была скользкой, поскольку касалась верований, поэтому Арт постарался уточнить как можно деликатнее:
— Дерево действительно может защитить шкуру от птиц?
— У него нет рук, чтобы согнать птиц, и нет ног, чтобы уйти от них, но птицы на него не садятся, когда там висит наша шкура. Дерево живое, птицы живые, одно живое чувствует недовольство другого живого. Если птица не совсем глупая, она не сядет на дерево, которое этим недовольно.
Арт удивленно покачал головой, но спорить не стал. Оспаривать чужие верования — дело неблагодарное. И вот что удивительно: за все три дня, пока шкура висела на дереве, Саша и в самом деле ни разу не видел на нем птиц. Было ли это совпадением? Или действительно птиц отгоняло само дерево? А может, вера лироков в неприступность дерева для пернатых заставляла птиц облетать его стороной? Коллективная вера — немалая сила. Так или иначе, но факт остался фактом.
Через три дня шкура переехала. Кстати, позже Арт неоднократно наблюдал птиц, сидящих на большом дубе, но так и не смог решить, почему они не прилетали сюда в первые три дня после возвращения лироков.
Как Саша ни отказывался, один из домов полностью отдали в его распоряжение. В общем, и отказывался-то он только поначалу, когда еще не у всех была своя крыша над головой. Но Тилой был настойчив: «Вождь должен иметь свой дом». И никак иначе.
Несмотря на разруху, настроения все же были скорее оптимистическими. За восстановление построек взялись дружно. Уже к середине зимы дома если и не обрели свой прежний вид, то вполне могли служить надежным укрытием для жителей деревни.
Быт лироков был устроен довольно забавно. Здесь имело место необычное сочетание общественного и личного. С другой стороны, это вполне объяснимо — удалось охотнику добыть оленя, но его семья не сможет его съесть сразу. Добыча делилась между ближайшими соседями. Зато хозяин был уверен, что родные не останутся голодными, если вдруг его охота окажется неудачной. Соседи помогут, поделятся запасами. Ребятишки часто забегали в гости в другие семьи, и, если случалось время обеда, их не делили на своих и чужих, всех сажали за стол. Угостят и взрослого, если он заглянул на огонек. Кто-то вялил рыбу и хранил ее у себя в амбаре, но, опять же, готов был поделиться в случае необходимости с соплеменниками.
Спрашивается, а как же быть, если кто-то совсем не захочет работать? Соседи накормят, соседи помогут? Не все так просто. Здесь вступал в действие такой механизм, как общественное мнение. Причем действовал он безотказно. В условиях, когда все на виду, когда все обо всех все знают, бездельничать у кого-либо просто не получалось. Во-первых, не миновать общественного презрения. Во-вторых, если умереть с голоду такому нерадивому члену племени не дадут, то и с помощью особо не поторопятся. Не желаешь думать об общественном благе, в очереди на получение помощи от других — последний.
В случае же особой провинности человека могли и изгнать из племени. Худшего наказания для лирока трудно представить. Мало того что это серьезный удар по самолюбию, так еще и устроиться на новом месте будет не так-то просто. Новая деревня примет переселенца настороженно, год, а то и два будут присматриваться, прежде чем признать человека своим. Исключение составляет добровольное переселение, например, невесты к жениху. Подобные переезды из одной деревни в другую случались и воспринимались всеми как нечто обычное. Старейшины лишь следили за тем, чтобы убыль невест не превышала значительно их прибыток. Иначе можно и без молодежи остаться.
Трудные условия жизни диктовали необходимость взаимопомощи. Подобная система очень способствовала сплоченности. И не было бы народа более единого, распространяйся она на всех лироков. Но если внутри общины единство было довольно сильно, то между деревнями даже одного рода оно почти отсутствовало. Это было в определенной мере объяснимо. Когда все на виду и объединены общими целями и задачами, направленными на благо деревни, — это каждому понятно и воспринимается как должное. А другая деревня — это другая община. Да, там тоже лироки, вроде бы один и тот же народ. Но к ним не пойдешь занять соли, их не позовешь строить дом для новой семьи. У них своя территория, и живут они собственными интересами.
Вот и выходит, что народ один, а интересы пересекаются далеко не всегда. Любая сплоченность возникает с поиска общих точек соприкосновения. Здесь же не было того, что могло бы объединить лироков.
Стоит сказать и о том, как устроился Арт. Дом был не слишком большим, но много ли надо одному? В бытность свою генералом Саше часто приходилось ночевать в походной палатке, так что можно сказать, что устроился он с комфортом. Таким, какой может быть в деревне лироков. Разумеется, ни водопровода, ни центрального отопления не было и в помине. Отопление вообще оставляло желать лучшего. Обогревались жилища лироков следующим образом: посредине дома выкладывался из валунов прямоугольник примерно метр на полтора и с полметра высотой. Пространство между валунами заполнялось камнями помельче. Затем площадка ровнялась с помощью глины и ограждалась с трех сторон бордюром опять же из камней. Получалось некое подобие камина. Хуже всего было то, что у устройства полностью отсутствовала труба. В крыше имелся люк, который открывался с помощью специального шеста с крюком. Им же люк после и закрывался. Топился дом не то чтобы совсем по-черному, но и белым назвать такой способ язык не поворачивался. Система отопления Саше не понравилась категорически.
Тилой только руками разводил. Он и сам успел оценить преимущества правильно сложенной печи. Более того, практичный лирок поинтересовался не только тем, как эта самая печь устроена, но и как ее сооружают. В том числе как изготавливают кирпичи.
— Зима, — досадовал он. — Земля замерзла, глину копать сложно, песок копать сложно. Наступит весна — сразу начнем делать печь.
Саша вынужден был согласиться — изготавливать кирпичи зимой не самое удобное занятие.
Первая ночь на новом месте прошла на удивление спокойно. Спать в доме на настоящей кровати было куда удобнее, чем на постели из веток или охапке сена. Саша откинул в сторону медвежью шкуру, которая исполняла роль одеяла, и сел на кровати. Не успел он подумать о том, чем займется в первую очередь, как дверь распахнулась и на пороге появился парнишка лет тринадцати с охапкой дров в руках. Арт узнал паренька, это был один из сыновей Тилоя — Тинак.
— Здравствуй, эр Арт, — поприветствовал Сашу молодой лирок.
Парнишка степенно прошел к очагу и принялся со знанием дела складывать на него дрова. Затем достал нож, расщепил одно полено на мелкие части и настругал совсем уж мелкой стружки. Все это он проделал молча, не торопясь. Арт с удивлением наблюдал за этой непрошеной помощью.
Тинак ушел, но ненадолго. Через минуту он вернулся с небольшим глиняным горшком, открыл крышку и высыпал на приготовленные стружки горячие угли. Затем быстро открыл люк, играющий роль дымохода. Стружки занялись почти сразу, через несколько секунд в очаге горел огонь, набирая силу и подбираясь к крупным поленьям.