"Фантастика 2023-118". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Я вспомнила злополучный бутерброд из его сейфа и поняла, что ворон вообще из той породы едоков, которые считают, что, если в кастрюле что-то плавает, — это витамины, если тонет — минералы, а если дрыгается — протеины.
— Утешил, — фыркнула я.
— Тай, у нас сегодня уйма дел. Во-первых, завтрак… — с самым серьезным видом начал каратель и добавил: — И давай его приготовлю я.
— Хорошо, — вынужденно согласилась. — А можно тогда я воспользуюсь ванной?
Меня заверили, что оная — в полном моем распоряжении. Вот только когда я зашла в комнату омовений и взглянула на себя в зеркало… Каюсь,
Вымывшись, завернувшись в чистый махровый халат, который обнаружился в шкафчике рядом с душевой кабиной, я почувствовала себя гораздо лучше. А когда передо мной поставили воздушный омлет — то и вовсе счастливой.
— Думаю, ты хочешь узнать о проклятии, из-за которого тебя убили? — орудуя вилкой, произнес ворон.
Меня интересовало не только оно, но и то, почему я ещё не превратилась в прах, сколько мне осталось и что имела в виду Кортес под словами «только я смогу тебя вынести долго»? Ведь наверняка не отвратительный характер ворона. Впрочем, произнесла совершенно другое:
— И ты мне расскажешь? — Я вскинула на него взгляд.
— Думаю, это будет справедливо. — Ар отложил вилку. — К тому же когда я рассуждаю вслух, мне лучше думается.
Вот ведь… каратель!.. одним словом. Практичный. Не удивлюсь, если он и мой супчик не выкинул, а куда-нибудь припрятал как уникальное биологическое оружие, склеивающее желудок врагов. Еще и запатентует оное, небось. И совесть его не будет при этом мучить. Потому как у таких, как ворон, она давно уже отмучилась и благополучно сдохла.
— Итак, что же такого уникального в этом проклятии? — Я оперлась локтями о стол и водрузила подбородок на ладони.
— Хотя бы то, что теперь у меня ровно четыре дня до дворцового переворота. Именно столько нужно заговорщикам, что бы вновь активировать магию мороев, пожертвовав жизнью еще одного своего мага.
Моя челюсть имела все шансы упасть на столешницу со стуком от известия о жертвоприношении, но благо ее заклинило при словах ворона о грядущем перевороте, а ладони, в которые упирался подбородок, вовремя поддержали.
М-да уж… Помнится, чуть больше трехсот лет назад, когда чернокнижники последний раз отнимали жизнь на алтаре, целый город на востоке империи сравнялся с землей. Ныне уличенный в подобном маг отделается в лучшем случае смертью. Впрочем, мое удивление длилось недолго.
— Одну минуту! — Я подняла указательный палец, призывая к молчанию не столько?ра, сколь свои суматошные мысли.
А после я и вовсе поступила как истинный узурпатор: прежде чем захватить мир, решила потренироваться на кофе и, встав, захватила с нагревательного камня джезву, над которой поднималась пенка настоящего «эликсира», воскресившего с утра не одного засоню-некроманта.
Разлила напиток по чашкам и, пригубив черную тягучую жидкость, произнесла:
— А теперь в подробностях и по порядку.
Ворон задумчиво покрутил в руках чашку, добавил в нее чуть-чуть соли, каплю молотого перца и произнес:
— Несколько тысячелетий назад в нашем мире были драконы. — тоном заправского лектора начал высочество. — Но еще недавно считалось, что они все вымерли. А порою встречающиеся на просторах империи каменные статуи крылатых гигантов — не иначе как памятники (то ли могильные, то ли призванные сохранить память о сынах неба), дошедшие до нас из глубины веков. Вот только около десяти лет назад выяснилось, что исчезли драконы с лица земли не просто так: их расу поразил мор, при котором тело превращается в камень.
Выяснилось это, когда болезнь, изменившись, пришла к альвам, а затем — и к людям. Моя сестра-алхимик, работая над формулой спасительного эликсира, решила испытать экспериментальное зелье на статуе дракона, что украшала площадь столицы. Нари предположила, что это не просто монумент, а окаменевший ящер. И оказалась права. Правда, исцелившийся крылатый едва не разнес тогда половину Эйлы.
И с этого момента изменилось все. Можно сказать, начался обратный отсчет. Но громогласно об этом ни в новостных листках не сообщали, ни на площадях не кричали, ни официальных ленточек не перерезали. Посему ни простые имперцы, ни наши соседи — обычные альвы — ничего не заметили. Они жили прежней жизнью: радовались ясным дням и мокли под проливными дождями, плодились, влюблялись, очаровывались и разочаровывались, кто-то жил своим умом но за чужой счет, кто-то занимал место под солнцем и тем загораживал соседу свет…
Меж тем первый пробудившийся дракон, улетев на восток, нашел целую долину своих собратьев. И ныне, спустя десять наращивающие свою мощь день ото дня.
— Скоро им станет мало этой долины, а шириться будут куда? С одной стороны — взморье, с двух других — ледяные пики. Наши шпионы доложили, что через год-два можно ожидать вторжения. С огнем и магией в империю прилетят те, кому нечего терять.
— Это самое Проклятие Мороя должно было стать оружием в будущей войне? — догадалась я.
— Война — это большое болото, в которое легко влезть, но трудно выбраться. А если и выберешься, то будешь не только в грязи, но и шрамах. Поэтому задачей наших военных магов было не создать оружие, а упредить удар.
— И как же?
— Что ты знаешь о времени? — Ар ответил в традициях истинных цвергов: вопросом на вопрос.
— Это поток, — выдала я не задумываясь. Ведь именно такой руной оно обозначалось во всех пентаграммах, такое определение ему давали на лекциях.
— И на что он похож? — Ворон изогнул бровь.
— На реку, наверное… — Я пожала плечами, а у самой уже перед глазами был бурный водоворот, в котором кружат щепки человеческих судеб.
— Ты отчасти права. — Ворон наконец отхлебнул свой уже остывший странный кофе.
Подумалось, что это наверняка ведь гадость по вкусу несусветная.? высочество еще и смаковал его. Словно он не пил кофе для того, что бы проснуться, а проснулся для того, чтобы выпить кофе. Арнсгар же, не подозревая о моих мыслях, продолжил:
— Но морои — дети ночи — считали время не потоком, а еще одной гранью реальности.
Видимо, на моем лице было написано изумление, поскольку ворон перешел от слов к демонстрации — вилочной.
— Смотри: это наша реальность. — На стол легла вилка. — Это мир Граней, где мы получаем свой дар и куда он возвращается после нашей смерти. — Параллельно ей легла вторая. Моя. Между прочим, с наколотым на зубцы кусочком омлета. — А между ними — время. — Его палец прошел по скатерти между двумя приборами.