"Фантастика 2023-126". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Оставьте нас наедине, Андрей Викторович, — велел я, глядя только на Емельяна Сергеевича. — ЦСБ не обладает правом вмешиваться в дела родов, если только не имеет законного основания. У вас его, как я подозреваю, нет. Отойдите.
И он действительно отступил. Но ушел недалеко, чтобы успеть среагировать, если потребуется. Бойцы ЦСБ продолжали накапливаться на парковке, создавая мощный перевес. Мои люди не шевелились, по-прежнему держа на прицеле бояр Невского. Хотя это и было уже необязательно.
Та скорость, с которой ЦСБ явилось вслед за великим князем Московским, говорила,
Я приложил усилие, окутывая нас с Емельяном Сергеевичем куполом от прослушивания.
— Говорите открыто, великий князь, — предложил я, чувствуя, что из транса меня сейчас вышибет. — Почему я должен принять вызов вашего сына, осужденного за измену?
Емельян Сергеевич скривился, бросив взгляд в сторону подполковника. Скрывать свои чувства он и не пытался. Столь молниеносное появление Ворошилова сказало великому князю то же, что и мне — за Рюриковичем велась слежка. И великому князю это крайне не понравилось.
— Мой сын еще не осужден, — возразил он. — И имеет законное право вызвать на поединок чести другого благородного. И он вызывает тебя, княжич, чтобы защитить свое имя. Откажешься — и все общество узнает, что ты прикрывался опричниками, лишь бы избежать драки. И поверь, я сделаю все, чтобы это было так.
— Не нужно мне угрожать, Емельян Сергеевич, — усмехнулся я в ответ. — Я предлагаю вам быть честным со мной. Мы решили с вашим родом все разногласия, вы дали мне слово, что Василий Емельянович не станет даже думать о том, чтобы добиваться внимания боярышни Морозовой. Почему я должен идти вам навстречу и позволить вашему сыну умереть на дуэли, а не как приказал государь — с клеймом изменника?
Великий князь сглотнул. Я почти физически ощутил, насколько ему больно договариваться об убийстве собственного сына.
Но это был практически единственный способ смыть позор с семьи, которую Василий Емельянович так жестко подставил. Если я откажусь, великому княжичу придется застрелиться и стать самоубийцей, что тоже не слишком приветствуется, но хотя бы не так позорно, как обвинение в измене.
— Потому что я этого не забуду, княжич Романов, — все же произнес он. — И отплачу в любом случае — поможешь ты или нет.
Уже оказанная услуга ничего не стоит. Это правило было фактически законом моего прошлого мира. И каждый считал своим долгом оставить своего партнера в дураках, стараясь получить выгоду за его счет.
А на этой Земле подобная услуга превращала Емельяна Сергеевича в моего личного должника. Один раз я смогу обратиться к нему за любой помощью — и она будет оказана, что бы я ни попросил. Но, разумеется, разменивать подобное на мелочи вроде денег или имущество никто не станет.
С великого князя можно потребовать многое. А с Московского еще больше. Я знаю, что ответил бы отец. Но я все-таки не князь Романов, и решать только мне — ведь Емельян Сергеевич станет моим должником, а не обязанным всему моему роду. Так что и решение только мое.
А учитывая, что все дело государь провернул кулуарно, не выставляя напоказ, то и никакого закона я не нарушу, если соглашусь
— Василий не имеет права покидать особняк рода, — сказал я. — Так что поединок чести пройдет на рассвете на вашем полигоне.
Емельян Сергеевич кивнул, принимая мой ответ.
— Условия?
— Револьверы, — пожал я плечами. — Пусть все пройдет так, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что Василий Емельянович пытался получить преимущество.
У них намного больше подданных, и рисковать, подставляясь под родовую магию Невских, я не собирался. Мало ли что взбредет в голову обреченному великому княжичу? Судя по тому, что я о нем узнал, с него станется попытаться забрать меня с собой в могилу. Ни к чему давать ему такой шанс. Шестнадцать миллионов подданных — это шестнадцать миллионов подданных.
— Секунданты? — спросил Емельян Сергеевич, уже заметно успокоившись.
— Сообщу позднее, если вы не возражаете.
— Не возражаю, — кивнул тот. — Значит, до завтра, княжич Романов.
— До завтра, великий князь.
Я снял с нас купол, и Невский тут же пошел к своим людям с видом победителя. А я остался смотреть в его прямую спину.
Нужно иметь немало мужества, чтобы поступить так, как он. У Емельяна Сергеевича был только один шанс все исправить, прикрыть сына в последний раз. И он им воспользовался, несмотря на то, что тем самым поставил себя в очень уязвимое положение.
Государь мог бы своей властью запретить нам провести поединок. Но Михаил II сам сказал, что голова Василия ему нужна. А официально объявлять великого княжича изменником в текущей ситуации — чревато серьезным падением престижа всех Рюриковичей. Милославских в том числе.
— Дмитрий Алексеевич, прошу вас отозвать своих людей, — подошел ко мне подполковник Ворошилов.
— Конечно, — ответил я и пошел к машинам своего рода.
Кортеж великого князя уже выезжал за ворота Университета. А на меня накатила усталость — расплата за слишком глубокий транс. Хоть и показалось мне, что я стал походить на сингуляра, но это лишь видимость. Мое тело к подобным перегрузкам не приспособлено.
Коршунов, присланный вместе с усилением, открыл мне дверь «Монстра» и тут же всучил горячий кофе из своего термоса. Благодарно кивнув ему, я махнул рукой Ворошилову.
— Андрей Викторович, садитесь, если желаете что-то сказать, — произнес я.
Закрыв за собой дверь, я посмотрел, как машины Романовых уезжают с территории Университета. За это время подполковник обошел мой внедорожник и, открыв себе дверь, сел в автомобиль. Виталя, сидящий на месте водителя, прикрыл курткой лежащий на соседнем сидении автомат.
— Княжич, вы согласились на поединок, — заговорил Ворошилов. — И я обязан доложить государю.
Я молча кивнул, не став информировать подполковника, что Василия Емельяновича я уже давно был волен убить в любой момент. Государь разрешил мне провести эту дуэль, и даже более того — фактически приказал так и поступить. Если Андрей Викторович об этом не знает, я не тот человек, который должен ему об этом рассказывать.