"фантастика 2023-136". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Когда на меня внимание все же обращали, пытаясь вовлечь в разговор, дежурно здоровался, дежурно шутил, пытался по крайней мере. Пару раз было искушение удивить особо навязчивых, анекдотом про Бологое, например, но я конечно же сдержался. Один раз, правда, было сложно, но я промолчал ради Ангелины, а потом она меня увела прочь от привязчивой, даже можно сказать прилипчивой мадам неопределенного возраста.
Мадам исчезла и осталась безликим воспоминания. Тут я вдруг понял, что те, кто к нам подходят сами, вылавливая в толпе, какие-то никакие. Увидел и забыл. А вот те, к кому подходит сама Ангелина, вызывают мой интерес, серьезные люди. Как, например, вот этот вот господин, облаченный в мундир Кавалергардского полка и представленный мне как Сергей Юрьевич. У него были странные погоны, которые я сразу и не идентифицировал на память — такое в выданных Надеждой классификаторах я даже не видел.
«Свиты Ее Императорского Величества бригадный генерал Измайлов Сергей Юрьевич», — подсказала мне Альбина. И пока очень молодо выглядящий — не старше лет тридцати пяти бригадный генерал беседовал и шутил с Ангелиной о погоде, Альбина мне про него чуть рассказала. И о нем, и о Свите Ее Величества — группе офицеров для особых поручений, состоящих при императрице. Особо Альбина отметила, что молодой и невладеющий даром бригадный генерал был единственным офицером, который оказался в свите императрицы из Армии Конфедерации, а не из Русской Императорской Армии.
Глядя в бесцветные сейчас глаза генерала, глазные импланты вернее, я вспомнил недавние слова Надежды о том, что в этом мире каста магов главенствует над кастой воинов. А судя по тому, что генерал — тем более нетитулованный, находится так высоко, думаю нелегко ему приходится в окружении большого количества владеющих.
Ладно, у него свои проблемы, у меня свои, сильно зацикливаться я на этом в мыслях не стал. Когда с бригадным генералом Измайловым раскланялись, интересных собеседников как назло больше не встречалось. И во время разговоров с мелькающими калейдоскопом говорящими головами я в основном отмалчивался, постепенно уходя в себя. Было отчего — разговорившаяся Альбина устроила мне ликвидацию безграмотности в нюансах культуры балов для владеющей молодежи. Как оказалось, Ангелина — по возрасту, и по положению, могла бы принимать участие в традиционном февральском Бале Дебютанток, к которому приковано внимание всего мира. Могла бы, если бы принадлежала к имперской аристократии, а не к национальным кланам — для отпрысков которых вход на Бал Дебютанток закрыл. Это мероприятие во «Временах года» — замена ему. Пусть и неравнозначная, но тоже весьма статусная. Только после этого я понял, почему Ангелина так сюда стремилась — это ведь, по сути, такая же веха начала ее взрослой жизни, как и инициация Источника.
Альбина между тем уже объясняла мне, что если брать общую массу участников в килограммах, на балах клановой аристократии средний удельный вес влияния женского пола много выше, чем мужского. Если точнее — среди имперской аристократии сейчас гораздо больше влиятельных мужчин, чем среди клановой. В процессе этого объяснения я постепенно начал понимать, чего именно лишилась Ангелина после перевода из своей блистательной юности в мое окружение.
Параллельно, задав пару наводящих вопросов, получил этому подтверждения и со слов Ангелины — она не стала отрицать, что большая часть кавалеров здесь просто сопровождающие девушек спойлеры. Из этого я сделал неожиданный вывод: если бы Ангелина пришла сюда в своем прежнем статусе с изначально планировавшимся кавалером, она могла бы стать королевой бала. Забрав первое место в центре внимания, которое не смогла получить на конкурсе красоты, где стала лишь финалисткой. Альбина, кстати, только что согласилась с моими догадками, придя к такому же выводу.
«Шеф, внимание!»
Альбина неожиданным возгласом меня взбодрила, но я и сам почувствовал изменение тональности собравшейся толпы, которая вокруг задвигалась, расходясь по сторонам широкой бальной залы. Ангелина потянула меня за собой, и когда мы отошли с центра зала, освобождая пространство, я увидел императрицу. Ольга по широкой парадной лестнице спускалась в зал вместе с высоким арийцем в черном мундире, лицо которого показалось мне знакомым.
«Вильгельм Бастиан Риттер фон Валленштайн», — представила мне его Альбина.
Точно. Командующий немецкой эскадрой, которого Надежда просила о помощи во время смертельного матча в Дарвине. Неожиданно. Скорее всего это намек, но на что именно — я пока не понял.
Чуть погодя я заметил еще кое-что, что вызвало перешептывания среди собравшихся групп людей рядом. Следом за императрицей, чуть позади среди прочих, в зал спускалась моя старая знакомая — принцесса Ядвига, вот это ничего себе. Под руку похожую на валькирию светловолосую принцессу держал высокий молодой человек в мундире серого мышиного цвета и модной стрижкой — с выбритыми висками и зачесанной назад челкой. Как раз сейчас он повернулся, и я смог рассмотреть его лицо.
Один его глаз был вполне обычный, а вот второй какой-то мутный; прямо через него со лба на щеку заметен тонкий шрам. Лицо спутника Ядвиги от этого как будто искажено в гримасе, через которую проглядывают знакомые мне черты.
«Анджей Лещинский», — снова подсказала Альбина.
Ну, неудивительно, что лицо знакомым показалось — я его видел в воспоминаниях, которые доставала из моей головы Ядвига. Только тогда у него с лицом все в порядке было.
Ольга, кстати, уже спустилась в зал и приостановившись, уже мило беседовала с Ядвигой, находясь в центре всеобщего внимания. Я же смотрел на наследника клана Лещинских, глубоко и ровно дыша в попытке успокоиться.
Не нравится он мне. Лещинский, кстати, тоже на меня смотрел, и похоже наши чувства абсолютно взаимны. Меня это вдруг повеселило, и я снова едва удержался от неподобающего поведения, и не стал беззвучно (по губам все равно бы потом прочитали) шутить про вилку в глаз. Но все равно не удержался — указательным пальцем прикоснулся к коже рядом с уголком глаза и чуть оттянул вниз. В польской традиции жестикуляции это означает посыл: «ты втираешь мне какую-то дичь», уж не знаю почему, но в данном случае Лещинский точно воспринял его в ином контексте. Я хорошо ощутил его холодную ярость, и мне это очень понравилось.
Странно кстати, очень — он ведь имеет доступ к самой лучшим врачам и целителям этого мира. Меня восстанавливали в Дарвине из состояния о котором даже думать не хочу, а этому Наоми лицо располосовала, и у него шрамы остались.
«Может быть дело здесь не в медицине, а в Наоми, шеф?» — предположила Альбина.
Похоже на то. Развить мысль я не успел — появившийся на всеобщем обозрении обер-церемониймейстер зычно объявил, что близится момент открытия бала. Жаль, а я уже начал входить во вкус, а теперь похоже танцевать надо будет.
Открывать бал, по традиции, должна была сама императрица. Причем Бастиан фон Валленштайн, который был рядом с ней, вдруг отошел в сторону, явно не претендуя на первый танец. Ничего себе, а с кем она тогда танцевать будет?
В этот момент послышались негромкие, но постепенно нарастающие звуки музыки. Большинство взглядов было приковано к императрице, которая как раз сейчас закрывшись веером — чтобы не прочитали по губам, разговаривала с бригадным генералом Измайловым из своей свиты. Когда офицер особых поручений ей наклонился к уху и что-то сказал, императрица кивнула и неожиданно двинулась в нашу сторону.