"Фантастика 2023-143". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Дверь скрипнула, и в покои вернулась Мира. Обеспокоенно вглядевшись в мое лицо, она спросила, хорошо ли я себя чувствую и все ли в порядке. Я, ответив, что просто неудачно плеснула водой в лицо, вылезла из огромной лохани и, предоставив служанке возиться с моими волосами, энергично растерла себя жестким полотенцем, после чего мне велели лечь на живот и намазали прохладной, чуть пощипывающей кожу мазью.
– Магистр Фарраль сказал, что в те места, что будут болеть вечером, можно втереть еще раз. – Конечно, кто еще может быть поставщиком различных магических и не очень притираний для королевской семьи, как не королевский чародей.
Страдальчески морщась, я встала, прислушиваясь к телу, – да, болеть стало значительно меньше, и противное ощущение «натянутых связок» постепенно уходило. С одобрением покосившись на небольшой глиняный кувшинчик с мазью, который Мира поставила на столик, я подумала о том, насколько доступны подобные составы простым людям. Что это в тебе – коммунистка-революционерка просыпается? Пойдешь вершить борьбу за равные права и обязанности? Я вздохнула, снова остро ощущая себя не в своей шкуре как в прямом, так и в переносном смысле. Служанка заплетала мои волосы во что-то более подобающее принцессе, чем простая коса, а я сидела на кровати, слушая ее умиротворяющее мурлыканье какого-то расхожего местного мотива, и беспокоилась о простом народе. Как в той глупой, но популярной юмористической передаче: «Икра в горло не лезет, все о России-матушке думаю». Тьфу, противно аж. Пора было прекращать маяться дурью. Я, в конце концов, должна получать хоть какие-то блага от своего положения. Альтруизмом страдать – удел святых, хотя в этом мире я даже не уверена в возможности их появления. Можно ли считать меня условно святой? Представив себя вознесенной на мраморный пьедестал, я на мгновение даже залюбовалась этой картиной. Впрочем, сознание тут же услужливо нарисовало мне голубя, сидящего на парапете храма Светозарной, перед которым происходит все действо, и образ потерял сразу половину своей привлекательности. Интересно, а…
Я опасливо покосилась на правую ладонь, прислушалась к своим ощущениям и тихонько додумала оборванную мысль: «…а договор с божеством можно разорвать?»
Праведного гнева не последовало, знак на руке не вспыхнул обжигающим огнем, а случайно дернувшую меня за прядь волос и тут же рассыпавшуюся в извинениях Миру за божественную кару я решила не считать.
– Готово, госпожа.
Голос служанки вырвал меня из размышлений, и я, аккуратно ощупав пальцами сеточку из косичек, что ловкие пальцы Миры сделали поверх общей массы волос, кивнула:
– Спасибо, Мира.
Новое платье, на этот раз глубокого изумрудного оттенка в сочетании с нижней рубашкой цвета слоновой кости и золотым шитьем. Корона-обруч. Перебрав украшения (надо почаще заглядывать в ларцы, что прячутся в трюмо, такую красоту если не носить, то хоть в руках подержать стоит), я вытянула из шкатулки длинную нить изумительно идеального жемчуга и, дважды обернув ее вокруг шеи, довольно кивнула. Лаконично, стильно, со вкусом. Может быть, недостаточно богато для принцессы, но в самый раз для защитницы веры. По крайней мере, для одной конкретной.
Путь в тронный зал я уже знала – идя через замок на задний двор, я видела, как слуги готовят к завтраку просторный светлый зал, украшенный штандартами Андарии, – белый грифон (то, что это грифон, я узнала еще раньше из книг, без этого упоминания я вряд ли бы определила витиеватый орнамент как живое существо) на синем фоне.
Не страдая топографическим кретинизмом, я достаточно легко воспроизвела маршрут до зала, последние несколько метров ориентируясь уже не столько на память, сколько на запах. В животе предательски посасывало после изнуряющей тренировки, и потому ароматы свежего хлеба и, кажется, чего-то мясного будоражили мое воображение.
Войдя в зал, я увидела Рудольфа, сидящего не на троне, что стоял у дальней стены, а на стуле за относительно небольшим, всего метра три, столом, стоящим в центре зала. Угол стола по левую руку от отца был завален какими-то свитками и письмами, по большей части еще даже не вскрытыми, о чем свидетельствовали целые печати. Он, держа один из множества документов в левой руке, правой активно орудовал двузубой вилкой, отправляя в рот куски мяса и какие-то овощи. По правую руку от отца сидел магистр Фарраль, помешивающий кашу в своей тарелке. Вся оставшаяся часть стола была сервирована разнообразными блюдами, от вида которых у меня откровенно заурчал живот.
– О, Эвелин, доброе утро! – радушно поприветствовал меня отец и кивнул на стул по левую руку от себя.
– Ваше высочество. – Фарраль привстал со своего места и, склонив голову, снова сел, возвращая все внимание еде.
Вокруг сразу засуетились слуги, отодвигая стул, ставя передо мной тарелку, готовые подкладывать все, что я скажу. Не выбирая, я ткнула пальцем в два ближайших подноса, на одном из которых возлежали, иначе не сказать, на подушке из зелени маленькие запеченные птички, а на втором было что-то вроде холодных закусочных рулетов. Взяв из корзинки кусок ароматного хлеба, я, стараясь выглядеть максимально сдержанно и царственно, принялась уминать свою порцию.
Через какое-то время мельтешение прислуги отца стало раздражать, и я не была уверена, что тому виной было не очередное открытое им письмо. Прогнав всех из зала, он снова погрузился в чтение, отвлекаясь лишь на то, чтобы перекинуться парой ничего не значащих для меня фраз с магистром или подложить мне в тарелку «вот этого чудесного кролика».
– Итак, – промолвил король, откладывая письма в сторону, – новость о том, что у Светозарной появилась защитница веры, достаточно быстро распространяется. Я уже получил несколько осторожных писем из Амальского и Гаэтского герцогств с весьма расплывчатыми формулировками и эфемерными поздравлениями. Герцог Маривский и герцогиня Васконская прислали свои искренние поздравления мне и тебе, Эвелин, и сообщили, что были бы рады прибыть ко двору до… – отец замялся, скривившись, – до приезда лорда Аримана.
Я кивнула. Кто-то хотел посмотреть на меня до того, как драконья лапа сожмется на моем горле, какая прелесть.
– Герцог Оташский ожидаемо молчит, – Фарраль звякнул ложечкой по тарелке и фыркнул, – старая крыса, как всегда, в своем репертуаре.
Я, вспомнив, что именно это имя магистр Фарраль связывал с неудачей моего отца в присоединении и восстановлении контроля над королевством, нахмурилась.
– А до него точно добрались известия о случившемся вчера?
Отец кивнул, потом, вспомнив, что я могу просто не обладать познаниями в географии Андарии, аккуратно пояснил, что уж если вороны добрались туда и обратно от Амальского герцогства, то находящийся под боком у столицы Оташский точно в курсе.
Итак… столичный регион, Амальское, Гаэтское, Маривское, Васконское и Оташское герцогства. Шесть?
– А что юный Стефан Фиральский? – Магистр Фарраль с любопытством глянул на короля, и тот отрицательно покачал головой.
– Из Фиральского герцогства доходят весьма смутные и мрачные вести. После смерти герцога Осберта среди его сыновей разгорелась настоящая борьба за власть, невзирая на то, что Осберт оставил весьма четкое волеизъявление на этот счет. Не удивлюсь, если его младший сын Герберт всего лишь пешка в руках охочих до власти аристократов. Я помню этого молодого человека еще совсем юношей, и он не был похож на того, кто может ввязаться в войну против собственного старшего брата.