"Фантастика 2023-143". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
– В-в-а-а-а-ш… – Девушка качнулась, готовая бухнуться на колени, но я тут же схватила ее за руку, благо «черная» баня строилась не особо большой, и дотянуться до нее с полки я могла без проблем.
– Все нормально, Дора! Тише, это, наоборот, хорошо, мне понравилось, просто очень неожиданно было, вот я и заорала, – успокаивала я чуть дрожащую банщицу.
Та, переведя на мое лицо абсолютно ошалевший взгляд, кивнула медленно и позволила усадить себя на полу рядом. Свечение божественного клейма на моей ладони постепенно стихало, а Дора, кажется, приходила в себя, потому как, облокотившись на отставленные назад руки, я несколько раз ловила на себе ее любопытный взгляд.
– Спрашивай, если хочешь, чего молчать? – наконец прервала я минуты тишины, повернув лицо к девушке.
– А когда он так полыхает, это больно? – Банщица с опаской покосилась на мою правую ладонь, я отрицательно покачала головой.
– Нет, мне не больно. Он реагирует на многие вещи, в том числе и на мое состояние, как видишь. Резкий приступ восторга – и я уже могу освещать средних размеров баню, – улыбнулась я, и девушка тихонько хихикнула. Я же, решив закрепить положительный результат, предложила Доре поменяться местами.
– Конечно, я не так виртуозно владею веником, как ты, но все же попытаюсь. Тебе пропариться тоже полезно. – Заметив неуверенно-сомневающееся выражение на лице своей собеседницы, я шутливо нахмурилась и требовательно ткнула пальцем в лежанку.
– Хорошо-хорошо, только пару поддам… – Дора сдалась и, ловко отмерив черпаком небольшое количество воды, аккуратно плеснула ее на каменную кладку очага, отчего помещение снова заволокло паром.
Старательно похлопывая Дору веником по всем подставленным частям тела, я завела неторопливый разговор о деревенской жизни и о том, какой она была до войны. Девушка сначала стеснялась, говоря, что она «не смыслит во всех этих политиках», но когда я сказала, что политика меня и не интересует, а только то, каким был их быт и видели ли они добро или зло от герцога и его сыновей, разговорилась:
– Его светлость покойный герцог Осберт был хорошим правителем. При нем было тихо да спокойно, везде порядок был. А сыновья его… мы их в глаза не видали ни разу. Бывало, герцог земли объезжал, мы его хлебом да солью встречали, я малая была, но видела, что он нас не чурается, прям как вы гос… э… Эвелин. – Замявшись, Дора все же переборола себя и назвала меня по имени, а я задумалась над ее словами о том, что она была маленькой, когда это происходило.
– Дора, а сколько лет тебе?
– Восемнадцать, – гордо ответила она, даже приподняв голову с лежака. Я едва сдержала смешок, впрочем, взгляд тут же упал на пунцовеющие на бедре девушки синяки, и веселье куда-то подулетучилось.
Я старше ее на четырнадцать лет! Вернее, биологически на десять, но будто это что-то меняет…
– А сыновья герцога так не делали? – Я окатила ее водой из ковша, и она, издав довольный вздох, медленно села на полке и подвинулась, освобождая место и для меня.
– Как?.. А-а-а. – Вспомнив тему нашего разговора, раскрасневшаяся Дора качнула отрицательно головой. – Какое там. Сначала только сборщик податей приезжал. Потом вдруг второй нарисовался через неделю после первого. Сказал, дескать, мы платим узурпатору и убийце собственного отца, а он – посланник достойного герцогского титула Герберта. Младшенького, стало быть, сына покойного герцога. И ему, его светлости Герберту Фиральскому, надыть помощь оказать, потому «тащите четыре меры пшена, десяток гусей и двух свиней», вот так вот и сказал.
– А вы что? – Я слезла с полки и потрогала воду в ближайшей лохани пальцем – ее уже даже прохладной назвать было нельзя, что мне и нужно было.
– А мы ничего, – вздохнула Дора и пожала плечами, – мы ж отдали уже. Люди мы простые, чего там высокие господа не поделили, то нас не касается… Не касалось до вчерашнего дня. – Голос девушки ощутимо посуровел, и я нарочито громко плеснула водой в кадке.
– Подай мне мыльный корень с лавандой, надо волосы промыть, а то голова взопрела… – Я взяла протянутую мне баночку и принялась разводить воду в лохани, взбивая пальцами пену.
– А что с нами в Алой крепости будет?
Я обернулась, смотря в лицо Доре, что нервно теребила кончик своей косы.
– Ничего плохого. Там крепкие стены и есть провиант. Мы не можем оставить вас здесь вот так… Так что сопроводим до крепости, а там уже решим, что делать. – Пожав плечами, я уже почти отвернулась от селянки, как следующая ее фраза заставила меня прямо-таки подпрыгнуть на месте, круто обернувшись.
– А с солдатами спать обязательно или помощи в обозе хватит в уплату?
– В уплату чего? Стой, что значит – «обязательно спать»? Ты о чем? – Я, чуть ошалев, хлопала глазами на сидящую напротив девушку, пытаясь понять, с чего вдруг она говорит о таких вещах. Дора, видя мою реакцию, стушевалась, потупила взгляд и начала что-то мямлить под нос, но я ее прервала: – Так, скажи четко и внятно, что ты имела в виду?
– У вас много мужчин и мало женщин в обозе, я подумала, ну… что как в уплату охраны надо будет… то самое… – Видя, как мои глаза приближаются по размеру к двум блюдцам, Дора замолкла.
Я еще несколько мгновений стояла, осмысливая то, что услышала, а потом осторожно поинтересовалась, с чего она вдруг решила, что им придется расплачиваться натурой.
– Ну, так всегда делают! – выпалила эта святая простота, а я с трудом сдержала рвущиеся с языка непечатные выражения.
– Никто не будет заставлять вас спать с солдатами. Ни я, ни сами солдаты, ясно? Только добровольно и никак иначе! А еще лучше – обойтись без этого совсем… – закончила я уже больше в сторону и тише, а потом снова пристально посмотрела на Дору. – Ты все поняла?
– Я – да, – твердо и радостно ответила мне она, моментально обозначив основную проблему.
Разговаривать об этом надо было с офицерами и графом – хотелось бы, конечно, верить, что под моими знаменами сплошь высокоморальные и культурные люди, но мое худо-бедное знание истории родного мира нашептывало об обратном. Так как превращать сопровождаемых женщин в солдатских шлюх я позволять не собиралась, следовало решить этот вопрос, как говорится, на берегу.
Завершали банные процедуры мы неторопливо. Я поделилась с Дорой порошком мыльного корня, и в холодный открытый «предбанник» мы выпрыгивали, благоухая лавандой, хихикая и ойкая от прикосновений холодного снега к коже, что неторопливо сыпался с темнеющего неба. Притоптывая и едва ли не соревнуясь в скорости, оделись в подмерзшую холодную одежду, чтобы потом, заговорщически переглянувшись на прощанье, прыснуть в разные стороны, разбегаясь по теплым домам.