"Фантастика 2023-143". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
И мальчик таращился в светлеющую ночь, час за часом, понимая, что дальше обманывать себя нельзя.
Гирав Алай, так звали его отца. Достойный Гирав вовсе не питал к магам неприязни: даже мальчик знал, что настоящий царь для отца – сверженный ас-Джаркал, а не выскочка-узурпатор. Вельможа полагал, что маги не вполне люди, но и не презирал их. Трудность крылась в другом: достойный Гирав потерял цепь хлыста северного войска, потому что гарнизон Гиллу Тхан остался в казармах и не поддержал восстание. Все, что осталось у отца, – наследник и небольшое по довоенным меркам имение.
Но колдун не может владеть землей и торговать. Колдун не имеет права занимать посты и даже покидать обитель. Самер уродился смышленым ребенком, он нашел способ прочесть эдикт о Правосудии. Он не считал себя колдуном, вовсе нет… просто это было важно.
Для начала он решил обо всем рассказать матери. С самого утра, едва рассвет окрасил розовым террасы Гиллу Тхан, он послал с горничной записку и закрылся в детской. Но когда мать вошла, в вихре летящего шелка, в ореоле тонких ароматов, – все слова, что он тщательно готовил, испарились.
– Что… что случилось, Сами? – Она всегда звала его так. – Что-то случилось, да?
Мать присела перед креслом и заглянула мальчику в глаза, а монолог его застрял в горле: ни высказать, ни проглотить и улыбнуться.
– Ты ведь поговорить хотел, так?
Он так и не смог выдавить хоть слово: просто поднял руку и позволил призрачному пламени вспыхнуть, залив комнату неестественным светом.
Был разговор, и он рассказывал, как пробуждалась сила, как это опасно и что им всем грозит. Мать расспрашивала, то мрачнея, то сердясь, а то перебивая и не желая слушать. Но он должен попасть в Круг! Самер и так затянул. Однако простому смертному не объяснишь, что он не может затаиться, что это не он отказывается от родства, и не в его силах потерпеть семь лет, до вступления в права, брака и первенца. Благо он не помнил подробностей беседы, так что и кошмар не повторил ее: лишь растянул на вечность мгновения, когда мать сидела рядом, а он все поднимал и поднимал руку, зная, что вот-вот полыхнет пламя и вместе с ним сгорит детство.
– Я сама скажу отцу, – приняла она решение. – Вам с Ндафой лучше уехать на верховую прогулку.
Может, так оно и лучше… К вечеру, когда Самер вернулся в усадьбу, он долго не решался ни возвратиться в конюшни, ни войти в дом. Достойный Гирав был властным и горячим человеком. Настоящий воин, с гордостью говорил мальчик.
Когда он наконец решился – они ждали в гостиной. Оба. На улице сгущались сумерки, но отец с матерью запретили слугам их беспокоить, так что лампы оставались холодными и сидели они в полутьме.
– Ну что, уже решили, чего я лишусь? Наследства или родового имени тоже?
Он храбрился. Подошел к столу и плеснул фруктовой воды из запотевшего глиняного кувшина. Однако вымученной шутке никто не улыбнулся, лишь взгляд отца стал холоднее прежнего.
– Мы подумали и решили… – начала говорить за обоих мать.
– …дорогу! Дорогу хлысту Джамайи!
Крик, щелканье плетей, ржание и бряцанье оружия на миг разбудили Первого, но кошмар и не думал кончаться – даже стал еще ярче и подробней.
На сей раз он вернулся из путешествия, и Именра, его любовница – или спутница, как это называют в Круге – встречала его в покоях Верховного.
Самер отдал последние распоряжения капитану охраны, с трудом сдерживаясь, чтобы не послать Ндафу в Бездну и скорее обнять чародейку. Когда он наконец отделался от воина, та ушла в дальние комнаты, приглашая его следовать за собой.
Именра не стала зажигать лампады. Вместо этого она распахнула ставни, глядя на залитый лунным светом дворик, предназначенный для прогулок и медитаций Верховного. Среди темных кущ виднелись статуи чародеев прошлого, в ночи мрамор мерцал собственным голубоватым светом.
Самер встал позади нее, обвил руками, вдыхая знакомый запах. Порой ему казалось, что они слишком долго вместе, что ее плоть перестала будоражить, но сейчас одно прикосновение заставило его сердце биться чаще.
– Удачная поездка? – негромко поинтересовалась чародейка.
– Пожалуй, да. Убийцы в беспамятстве, я доставил их на царский суд. Угрозы нет. Думаю, даже советникам понравится, – он наклонился и легонько коснулся зубами мочки ее уха. – Тебе ведь нравится, когда царь благодарен?
– Я думала, ты захочешь отдохнуть с дороги.
– Захочу. Я и сейчас отдыхаю.
Чародейка обернулась, развязывая стягивавший платье кушак.
Ее губы были прохладными, а дыхание пахло лимонной водой. Когда маг попытался отстраниться, чтобы взглянуть на знакомые черты, она ему не позволила. Он положил ладонь на стену за ее спиной и хотел распрямиться, однако ее пальцы сомкнулись на запястье, и прикосновение дышало холодом, как знаки Алида.
С каждым вздохом его сила утекала, на лбу выступил липкий пот, а плоть как будто плавилась, но поцелуй все длился, стылое прикосновение, через которое из него вытекал Дар.
Так вот, что чувствует жертва кормления? Задыхаясь, Самер вспомнил, что чем дальше, тем сложней сопротивляться, пока от тела не останется иссохший, похожий на мумию остов.
Но как? Как она стала одной из них?
Губы жгло, с такой силой маг их закусил, когда пение жрецов в храме Солнечного Владыки достигло крещендо, и он проснулся. Долю мгновения ему казалось, что полуденная песнь – это часть кошмара, далекий стон. Но холодный пот и впрямь выступил на лбу. Сбившиеся покрывала спеленали руки и ноги.
В дверь гостевых покоев постучали.
Ндафа, будь он неладен! Этот человек преследует его во сне и наяву. Выпутавшись из промокших от пота покрывал и набросив на плечи ковву, Верховный босиком прошлепал к двери. Темнокожий капитан был не один: рядом переминался с ноги на ногу вчерашний маг-защитник.
– Боги воплотились в вас, мудрый! – как заправский дворецкий, возвестил воин. – К вам посланец из обители.
Когда юнец увидел, что всемогущий Первый встречает их в кое-как перепоясанной ковве, на его лице отразилось смятение. Ндафу это, кажется, забавляло. Самер, еще наполовину здесь, а наполовину во власти кошмара, приказал коротко: