"Фантастика 2023-147. Книги 1-28
Шрифт:
– Синева… – выдохнул Стремберг, азартно топчась у иллюминатора.
За бортом черный блеск застывшей лавы сменился интенсивным синим цветом. Между «органными трубами» были видны лавовые подушки, одна из них, особенно большая, выглядела развороченной, выпотрошенной. Дно усеивали стекловидные обломки. Белая губка раскинула свою чашу на кончике тонкого стебля длиною почти в метр. Дальше в темноте еле проступали лавовые скалы.
Тонкий налет «морского снега» – каких-нибудь несколько миллиметров – покрывал склон. В складках слой «снега» был потолще, почти «по щиколотку».
– О, «фаллосы»! – воскликнул Стремберг.
– Где? – с интересом пробасил Змей.
Академик нетерпеливо потыкал в иллюминатор, где красовалась великолепная белая-белая горгонария, укрепившаяся на вершине разбитой подушки.
– Вон там!
Да, целый лес из столбчатых «фаллосов» вырастал за горгонарией.
Вместо только что виденных массивных обсидианово-черных труб лавовый поток представлял теперь хаотическое переплетение трубок, то прямых, то искривленных, перекрученных, разломанных, выпотрошенных. Здесь лава вытекала через трещины-кракелюры и, мгновенно застывая, порождала подобия почек, волокон, наростов, корочка которых в свою очередь тоже лопалась. Окаменевшие потоки ниспадали «органными трубами», вырастали огромными «фаллосами» и мелкими «пальчиками».
– Французы такой пейзаж прозвали «лавовой требухой», – сообщил Стремберг без отрыва от иллюминатора.
– Похоже, – пробасил Илья. – А там чего?
Академик пригляделся, разобрав причудливую форму, напоминающую стог сена, состоящую из перепутанных трубообразных подушечек, каскадами ниспадавших от вершины до широкого круглого основания.
– На что похоже?
– На сена копешку… На стог, я такие у бабки метал.
– А это и есть «стог»!
– Чего только не придумают…
– Это не мы, это природа… Смотрите, там провал!
Браун и сам заметил черноту впереди. Вытягиваясь в длину метров на сто – до дальнего края лучи прожекторов не доставали, провал раздавался в ширину так незначительно, что глаз не воспринимал глубины, принимая расщелину за узкую полосу тени у подножия обрыва. А когда «Мустанг» завис над провалом, Тимофей судорожно сглотнул.
– Чего ты? – встревожилась Наташа. – Побледнел весь…
– А ты погляди на эхолот.
– А что? Что? Что-о?! Ребята, здесь… О, боже! Четырнадцать километров глубины!
– Ох ты! – испуганно охнул Змей.
– Офигеть… – протянул Рыжий.
Стремберг одним прыжком оказался у пульта.
– Четырнадцать тысяч ноль тридцать семь… – медленно считал он зеленые цифры. Помолчав, он хрипло вымолвил: – Тим, это то самое, что вы… что мы искали. Самое глубокое место Мирового океана!
Браун моментально включил селектор и сказал:
– Слушайте все! Говорит «Мустанг-1». Мы у цели. Берите пеленги!
– «Тройке» и «пятерке», – вставил Боровиц, – сторожить провал!
– Иду на погружение, – подвел черту Тимофей.
Батискаф повисел над внезапно открывшейся бездной, пока его не осветили прожектора поспевавших «тройки», «пятерки» и прочих, и начал погружаться, скрываясь в провале.
Бугристые стены в черных лавовых сосульках и потеках заскользили вверх. Вскоре прожектора уже слабее освещали их – провал расширился, напоминая джезву, в которой готовят кофе.
– Бож-же мой… – сказал Стремберг дребезжащим голосом. – А ведь мы опустились ниже земной коры. Вокруг – астеносфера…
– Хлебнем мантийной водички! – воскликнул Рыжий.
– Не-е… – протянул Станислас. – Сперва водочки.
– Держитесь, – сказал Браун. – Пойду на турбинах, а то так мы до завтра будем опускаться.
Батискаф плавно перевернулся носом вниз и набрал скорость, словно самолет, вошедший в крутое пике.
– Наши опускаются следом, – доложила Наташа, – кто по спирали, кто по вертикали.
– Чужих не видать?
– Никого… Пока.
– Инфравизор включи.
– Ага… Ой, я что-то вижу!
– Где?
– А вон, на дне светится что-то.
– Сейчас глянем…
Сихали нарочно тянул слова, изо всех сил сдерживая эмоции и стреноживая порывы. То, чего он так хотел, так ждал, к чему шел последние месяцы, самые долгие в его жизни, приблизилось, наконец. Оно уже рядом. И что там? Кто там? А если провал – очередной промах? А если – и это хуже всего – Витька здесь, но не дожил? Господи, – взмолился про себя Тимофей, – когда же это все кончится?.. Ответа не последовало.
А вот картинка на инфравизоре становилась все отчетливей.
– Это нос и корма большой атомарины, – определил Станислас. – А середка почему не нагрета?
– Думаю, она нагрета, как и весь корпус, – предположил Стремберг, – просто подлодку завалило в районе миделя.
– Точно! Оползень! Или камнепад.
На глубине двенадцати километров провал начал сужаться и вытягиваться в овал. В северной части овала обнаружился широкий уступ. На нем-то и упокоилась атомарина «Голубка».
Она стояла на ровном киле, но только хвост и корма выглядывали из-под завала.
– Осыпь, – определил академик.
Тимофей лишь кивнул, теряя остатки надежды. Если завалило рубку, то как Витька смог бы проникнуть внутрь «Голубки»? Но посылал же он «торпедную почту»!
«Мустанг-1» принял горизонтальное положение и лёг на грунт.
– На борту только пять скафандров, – сказал Браун. – Рыжий с Белым? Стан? Наташа?
Сегундо молча кивнул, Шурики радостно осклабились. Наташа мило улыбнулась.
– Вечно этим коротышкам везет, – проворчал Змей. Видя недоумение на лице академика, Илья пояснил: – Да не влезу я в скафандр. Мал он мне! И еще этот дурацкий блок…