"Фантастика 2023-174". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
— Я рад, что Бьянка-сан добавляет… перчинку в вашу жизнь — говорю я и придвигаю к себе тарелку с оладьями. Кушать охота очень сильно, мне сейчас в эту Академию еще идти, а она еще так по-дурацки расположена, на отшибе, практически в пригороде, туда не так много автобусов идет, надо заранее выходить.
— М-мне на работу пора! — вскакивает с места отец и вытирает салфеткой губы: — прости дорогая! Но сегодня у нас важный день!
— Как, уже? — расстраивается мама: — Мы могли бы… — и ее губы снова оказываются возле его уха и что-то горячо шепчут туда. Отец бледнеет и оглядывается вокруг. Интересно. Обычная реакция здорового мужчины на такое вот предложение — это покраснеть и обрадоваться, а не побледнеть и испугаться. Укатали сивку крутые горки.
— Но не при детях же! — говорит он и мягко отступает назад.
— Меня можете не стесняться — поднимаю вилку с наколотым оладушком я: — я только за. И потом, я уже взрослый. Правда жизни не покалечит мою психику.
— А? О чем речь? Доброе утро! — спускается по лестнице Хината и папа облегченно вздыхает.
— Ни о чем. — говорит он: — Доброе утро, доченька. В воскресенье мы идем в парк, пойдешь?
— Конечно пойду! — выкрикивает Хината и тут же лезет к папе обниматься. Мама не сдает свои позиции и некоторое время папа выглядит как рождественская елка, только вместо игрушек на нем Хината и мама висят. Раздумываю о том, чтобы отбросить оладьи в сторону и тоже повиснуть на папиной шее — хотя бы из семейной солидарности, но… не. Мы с отцом — двое мужчин в этом сумасшедшем доме и должны блюсти реноме. И потом — еще раз повторюсь, что мне его ни капельки не жалко. Может быть — немного завидно, но не жалко. Слишком много счастья у человека, тоже мне проблема.
— А братик опять подрался! — тут же сдает меня мелкая и я давлюсь оладьей. Грозно смотрю на нее.
— Не было такого — отрицать, всегда отрицать. Не был, не замечен, не участвовал, не судим, характер скверный, не женат.
— Как же! — не сдается Хината: — Всю ночь ворочался, куда его пальцем не ткни — везде болит! И синяки по всей спине!
— Эээ… — говорю я.
— А откуда ты знаешь, как он ночью спит? — хмурится мама и Хината понимает, что сболтнула лишнего.
— Дорогой, скажи им! — говорит мама, разыгрывая карту «я слишком беспомощная и красивая, чтобы что-то сделать, помоги мне, настоящий мужчина!». В обычное время, то есть когда отца рядом нет — весь конфликт был бы разрешен ей в мгновение ока — Хината получила бы скрученным полотенцем, а меня бы отчитали за то, что потакаю ей и «совсем избаловал, ты же старший брат!». Но сегодня в доме папа и правила игры меняются. Мама срочно становится классической «барышней в беде», которая с надеждой смотрит на своего спасителя. Вот уж кто умеет мужчине самооценку поднять — так это мама. Ей бы свои курсы онлайн открывать «как воспитать своего мужчину и сделать из него супермена». Конечно, какой мужчина от такой женщины в здравом уме уйдет? Ведь рядом с ней он сразу себя Настоящим Мужчиной чувствует. Она и банки не открывает, когда папа в доме, сразу «дорогой, я не могу открыть банку, ты же такой сильный». Вот неужели отец не задумывается — что, она банки не открывает без него? Открывает, конечно. Раз — и готово. По-моему, она вообще может ребром ладони пробки из своих винных бутылок выбивать…
— Ээ… — говорит отец, теряясь. Зная его — могу сказать, что ему неловко. И та ситуация, которую мама решила бы двумя взмахами полотенца — становится сложной и неразрешимой. Читать лекцию о недопустимости инцеста своей дочери, своей «маленькой звездочке» — он не может, это выше его сил. Это со мной он еще может сесть и поговорить, по-мужски, но дочка у него прямо в сердце обитает, они там вдвоем с мамой свили гнездышко и живут.
— Мы же специально такой дом купили, чтобы у тебя и у Кенты свои комнаты были — наконец говорит он: — разве не удобнее в своей кроватке спать?
— А я и спала — беззастенчиво врет Хината: — просто… было шумно. Вот я и пошла к братику, чтобы узнать, что за шум в доме.
— Надо бы звукоизоляцию к нам в спальню установить — задумывается мама: — дорогой?
— Д-да, надо бы… — кивает отец: — я займусь. Но это не означает, что ты можешь спать с братом в одной постели. Вы уже почти взрослые, а взрослые… взрослые спят в одной постели только тогда, когда любят друг друга… — он потеет и вытирает лоб платком.
— Но я люблю братика! — тут же находится Хината и я вижу, как мама сдерживает себя, чтобы полотенце в руку не взять. Да, роли у наших женщин в доме сразу меняются, как только папа рядом.
— Я очень-очень сильно его люблю! — она тут же прижимается ко мне, сжимая мою руку и мне приходится упереться другой рукой ей в лоб, чтобы она не втиснула себя в меня.
— Но-но! — говорю я: — Руки прочь от тела комиссарского. Мне не жаль, но отец прав. Никакого инцеста в этом доме. Я не пуританин, но все же мужчина. Будешь в меня так вжиматься, я пойду и Бьянку домой приведу. С Натсуми вместе.
— Если это угроза, то очень неубедительная — прищуривается хулиганка и еще сильней прижимается: — давай! Приводи Бьянку! Мне и Натсуми нравится, она мне как старшая сестра! Все вместе будем спать! Это, как его… sleepover, вот!
— Давайте не будем папу в лишний стресс повергать — говорит мама: — он вчера от плаката… пострадал, а уж если в нашем доме ночевать Бьянка-сан вместе с Натсуми будет, то… дорогой, у тебя кровь носом пошла!
— А… это у меня давление высокое… наверное из-за погоды — вяло оправдывается папа, запрокидывая голову, чтобы не испачкать рубашку, мама тут же достает платок и помогает ему устранить последствия.
— Но… все равно вам лучше спать по отдельности. — не сдается отец, говоря гундосо из-за платка у него в ноздре: — Хината! Нельзя так!
— Не переживай ты так, папа! Если Кента и правда приведет Бьянку и Натсуми — то мы все вместе всю ночь спать не будем! — тараторит Хината: — В школе расскажу — все обалдеют!
— Все, дорогая — говорит папа слабым голосом: — все. Мои педагогические способности тут заканчиваются. Мне на работу пора.
— Ступай, дорогой — ласково говорит мама: — а то у тебя кровь из другой ноздри пойдет… ступай на работу, отдохни… — и мы все смотрим, как отец, все еще запрокинув голову и с платком, прижатым к носу — вставляет ноги в туфли и выходит в дверь. Дверь закрывается за ним и…
— Ой! — говорит Хината.
— Будешь отца троллить — еще получишь — обещает мама, покачивая полотенце в руке: — что за манера такая?
— Да не буду я больше! Ой!
— А ты мог бы ее из своей койки выгнать! — добавляет мама и задумчиво взвешивает полотенце в руке: — Дала бы и тебе по шее, но тебе уже кто-то вчера надавал. Опять подрался?
— Видела бы того мальчика! — подбоченился я. Нельзя давать пищу для размышлений в духе «ой, кто-то тебя побил».
— Вот пускай мама того мальчика и переживает за него. А я — твоя мама!
— Ой! — говорю уже я: — Мам, нельзя детей бить, это не педагогично!
— Вы не дети, вы — наказание Божье, посланное мне за грехи молодости моей! — декламирует мама: — А кто любит дитя свое — тот вовремя его наказует! А ну-ка…
— Все, все! Никаких драк больше! Ээ… в смысле — синяков. — поспешно обещаю я, поднимая руки. В самом деле, сколько можно, хватит уже домой с фингалами приходить. Родители же волнуются, да и для растущего организма вредно синяки на синяки получать, опять-таки голова штука тонкая, кто ее знает, что получится, если по голове выхватывать.