"Фантастика 2023-174". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
— Ага. — киваю я. Что тут скажешь, стресс у местных менеджеров — дело обычное, а Шика-сан у нас еще и на ответственном месте работает, за всех нас отвечает. Понятное дело, у нее времени ни на семью ни на отдых не хватает.
— Перед мамой стыдно. — добавляет она, глядя в сторону: — и Кенджиро — мерзавец. У меня секса вот уже восемь месяцев не было. Ты не подумай, я тебя не осуждаю, пока молодые — живите полной жизнью. У нас некоторые про вас всякое говорят… а я… эх… — вздыхает она.
— Все будет хорошо, Шика-сан — выдаю я универсальную формулу «когда не знаешь, что сказать человеку, которого разорвало пополам и он умирает прямо перед тобой». В самом деле, вот что сказать человеку, которого жизнь затрахала прямо в ноль? Ты сам это выбрал? Да знает она, что сама такую вот жизнь выбрала и что это ее выбор — не иметь не выходных ни личной жизни, ни даже кота. Кота в ее случае содержать — роскошь. И не потому, что по деньгам дорого — деньги-то она как раз зарабатывает тут неплохо. А потому, что бедная животинка дома с ума от одиночества сойдет. Ей можно рыбок завести. Или черепаху.
— Спасибо. — серьезно говорит Шика: — Спасибо, что выслушал. Но знай — я в это ваше суеверие ни капли не верю!
— Конечно. — киваю я. Другой, возможно указал бы менеджеру по всем вопросам, что если уж она суеверий не боится и вся такая смелая — так чего в пластиковом экране ко мне подходит? Вот права Дездемона — сделали из меня тут секс-террориста и сами теперь боятся. Как там — скрестили овчарку с кроликом и теперь гибрид не только догоняет нарушителя… но и наказывает его. Вот я тут вроде этой овчарки… покусать не покусает, зато засасывает насмерть.
— Потому, Кента-кун, можешь не рассчитывать — у нас с тобой ничего не будет. Я — серьезная и взрослая женщина, а ты — школьник. У меня работа и много обязательств, а ты даже еще не знаешь кем будешь. У нас разница в возрасте, понимаешь?
— Понимаю — киваю я. Я и правда понимаю. Какие тут шуры-муры с Шикой-сан могут быть — она взрослая, я — нет. У нее обязательства, а у меня глупости всякие на уме. И потом — она тут работает. А у японцев так — негласный запрет на отношения на работе… который все нарушают! Вообще все! Думаю, потому, что круга общения у них кроме рабочего не существует и запретить себе иметь какие-то отношения на работе — это запретить себе всякие отношения в принципе. Потому спят японцы с секретаршами, с помощницами, с ассистентками, потому мама к папе на работу ходила — проверять, красивая ли у него ассистентка. Пришла довольная — говорит старая и некрасивая. Папа тоже доволен — ассистента коллеги на день занял, маме показал. Так и живем.
— Я тут работаю в конце концов! — горячится Шика-сан: — Я могу так и работу потерять! Нет! Ты понял, Кента-кун?
— Да понял я. — говорю, не понимая почему она мне это раз в пятый уже повторяет. Нет, так нет. Чего тут. Шика-сан у нас сама по себе, сильная и независимая женщина. Хотя… так вот посмотреть на нее и представить ее без ее костюма… и ножки у нее ладные.
— Вот и хорошо — Шика успокаивается и поправляет свой пластиковый экран: — тогда… увидимся… — и она уходит, оставив меня в недоумении.
— Ара-ара, Кента-кун — говорит Юрико, тут же оказавшись рядом: — наша Черная Легенда начала действовать… ты только не спугни ее.
— Вот даже не знаю, что сказать — отвечаю я: — и как у тебя такие вот штуки удаются?
— Секрет. — подмигивает Юрико: — Фамильный.
— Секрет. Ясно. — говорить ей о том, что я знаю о ее тяжелом наследии я конечно не буду. По крайней мере не сейчас. А вообще желательно дать ей знать до того, как молот опустится, дать ей понять, что мы ее не осуждаем и готовы принять как есть. Вернее — уже приняли. Страх быть отвергнутой и заставляет Юрико совершать большую часть тех глупостей, которые она совершает и еще совершит. Если позволить ей идти в этом направлении, то рано или поздно она свернет себе шею, по дороге завалив обломками всех, кто будет ее поддерживать. Мы же с Сорой здесь случайно — по крайней мере пока. Сора оказалась вовлечена в водоворот событий по двум причинам — во-первых оказалась не в том месте и не в то время, а во-вторых — слишком уж порядочная и последовательная для того, чтобы все бросить и толкаться к выходу. Такие как Сора покидают корабль последним, предварительно посадив в шлюпки женщин, детей и стариков, опрокинув стопку в баре и выслушав последние аккорды оркестра. И это только если она не считает себя капитаном, потому что если Сора будет считать себя ответственной за весь этот «Титаник» — то она никуда не пойдет. Она будет стоять на капитанском мостике, застегнувшись на все пуговицы, задумчиво докуривать трубку и ждать, когда холодная вода ворвется внутрь и расплющит давлением ей легкие.
Именно поэтому Юрико инстинктивно влечет к Соре — потому что она надежная. И потому что Сора не умеет предавать. Юрико же — схематозница и если дать ей волю и не напоминать, что она живет в реальном мире с настоящими людьми, которым так же больно, как и ей самой — то она может и заиграться. В целом Юрико и Сора — отличная пара, но я не могу заметить, что в этой паре Юрико гораздо больше нуждается в Соре, чем Сора в Юрико.
Что касается меня, то частично я тут, потому что как Сора — оказался не в том месте и не в то время, а частично — из-за своей пассивности и позиции наблюдателя. В отличии от Соры я конечно видел, что «Жароптицево перо» (много, много непокою принесет оно с собою) — штука проблемная, но было лень бросаться в сторону и накрывать голову руками. И в конце концов интересно, что же из этого выйдет и как именно сработает схема, родившаяся в горячей голове нашей интриганки. Эдакое внутреннее любопытство посмотреть, как именно рухнет здание при сносе, зуд, который заставляет толкнуть валун, стоящий на склоне — чтобы он покатился вниз, подскакивая и выбивая искры из камней, вовлекая за собой лавину — чтобы лично быть свидетелем разрушения и катастрофы. Почему? Частично потому, что — можно.
Я ловлю Юрико за рукав и притягиваю к себе.
— Чего? — бросает она недоуменный взгляд.
— Юрико. — говорю я: — Не переживай. Мы с Сорой тебя поддерживаем и не бросим. У тебя есть команда. Мы с тобой до конца.
— Это… хорошо. — моргает Юрико: — Неожиданно, но приятно. Конечно. Мы — команда. Окей. Голосование скоро начнется…
— Да, да. — я гляжу на Юрико и вижу в ее глазах — надежду. Вообще, с того момента, как я попал на шоу и встретился с Юрико и Сорой — я начал понимать, в чем же конкретно заключается моя миссия в этом новом, сияющем мире. В Японии есть такая поговорка — «выступающий гвоздь первым ударят молотком, вбивая в стену». Рисовая культура восточной страны изначально предполагает больше социально-интегрированных связей и если те же викинги могли позволить себе большую независимость от своего вождя, который и нужен то был только на период активных боевых действий по захвату двух коз и симпатичной крестьянки у соседа — то с рисом все иначе. В рисовой культуре все должны быть как один, только усилиями всех вместе можно организовать мелиорацию и затопление полей, столь необходимые для выращивания урожая. В результате в японском обществе выделяться — очень и очень не принято. Надо быть как все. Учиться как все, жениться как все, даже драки, скандалы и пьянки — и то как у всех должно быть. Японское общество в совершенстве владеет молотком для забивания «выступающих гвоздей» в стенку. Есть тут такое явление как полное игнорирование существования изгоев и парий — не видят их в упор и все. Так едва не случилось с Томоко — люди уже начали смотреть сквозь нее и не замечать ее слов и действий. Быть таким вот отверженным — не только дискомфортно в моральном плане, но несет в себе и реальные риски — ведь если тебя никто не замечает, то никто не откликнется на твой призыв о помощи, верно? Вплоть до вопиющих случаев, когда такую вот «отверженную» девушку могли подвергать сексуальному насилию фактически на глазах у остальных и никто и слова не скажет. Или издеваться над «отверженным» парнем. В любом случае каждый здесь старается не быть тем самым «выступающим гвоздем».
И все сказанное — увеличено в степени по отношению к девушкам. Потому всем так нравится Ямато Надешико — идеал японской жены, которая не жалуется, не ноет, всегда улыбается и каждый день у нее и готовый ужин и горячая ванна и порядок в доме и дети чистые-причесанные-накормленные и работа сделана и сама она — горячая штучка. И никому не известно, чего это ей стоит. А ведь это — страх. Глубинный, темный, липкий и огромный страх. Что она будет парией, не похожей на других. Только это и заставляет Ямато Надешико жить не своей жизнью, а жизнью человека, который должен. Всем — мужу, детям, родственникам, коллегам, знакомым, Родине, банку… о себе она не думает. Времени нет.
Здесь, в Японии — красивые и умные девушки превращаются в послушных кукол, биороботов без надежды изменить что-либо в жизни. Нет, не все, но большинство. Та же Томоко — и хотела бы бунтовать, но страшно. Наоми — не может показать себя настоящую, откуда у нее перекосы в сексуальных предпочтениях. И конечно Шизука, которая выбрала для себя путь максимальной агрессии, опираясь на поддерживаемые в обществе стереотипы.
Но прямо сейчас — Юрико. Которая решила бросить вызов обществу, снова «засветившись» в публичном пространстве. Чего она хочет добиться? Какие у нее цели? И — понимает ли она, что система все равно победит? Что бороться с системой вот так — глупо, бесполезно и даже опасно? Пожалуй, я обязан предупредить ее и даже купировать возможные последствия. Мне плевать на шоу, но к Юрико я неравнодушен, и пройти мимо, проигнорировав ее, как все — я не могу. И не буду.
Может быть в этом моя миссия — спасать японских школьниц от них самих и отпускать их на волю… правда некоторые возвращаются, но это уже совсем другая история…
— Погоди — не отпускаю я Юрико: — разговор есть.
— Ну? — отвечает она: — пять минут осталось.
— Давай отойдем — и я тащу ее за рукав в сторону. Нас будут писать, ну и плевать. Я уже понял, что шоу не идет в эфир двадцать четыре на семь, они выпускают некий дайджест, примерно на час эфира, куда собирают все интересные события. Так что внешний зритель этого не увидит, студии раскрывать интригу с отцом Юрико сейчас невыгодно, они придержат козырную карту, на это голосование уже достаточно сенсаций.