"Фантастика 2023-174". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
— Да что вы говорите… — шипит Сора: — а то мне сразу не видно! Кто эта девушка и что вы тут с ней делали, извращенцы?! — она делает два шага вперед и кладет руку на рукоять меча, нависая над здоровенным татуированным самоанцем, который все еще стоит на коленях.
— Да… мы… мы ничего и не делали! — голосит самоанец: — Она сама попросила!
— Ну да… — сощуривает глаза Сора и тычет самоанца ногой: — и рубашку сама разорвала и синяк на лице поставила?
— Нет, рубашку и юбку ей Маленькая Та порвала — поясняет самоанец: — и синяк поставила. Марика просила, чтобы как ее насиловать начнем…
— Что?! Ах вы уроды! — Сора прописывает самоанцу пинок в ухо, смачно так, с разворотом всем корпусом и здоровяк падает набок. А я вот только сейчас осознаю, что это не те дроиды. На четвертый день Зоркий Глаз увидел, что у тюрьмы нет стены. Срываюсь с места, чтобы встать рядом с ней, подстраховать… краем глаза вижу, как Сомчай быстро успокаивает мотоциклистов, без стеснения давая им почувствовать свое физическое превосходство.
С места сорвалась и Косум, народ от нее только так во все стороны отлетает, кто-то уже корчится на земле, фирменный удар Охотницы за Фамильными Драгоценностями — в пах. Прощай колокольчики.
— Стойте! Вы чего творите! — между самоанцем и Сорой вклинивается жертва насилия, раскинув руки и загородив своего насильника: — Ему же больно!
— Это Стокгольмский синдром — говорю я Соре, которая бросает на меня вопросительный взгляд: — она в стрессе. У нее ПТСД. Ее держали тут несколько дней и насиловали, пытали и издевались. Психика не выдержала.
— Бедная девочка — говорит Сора: — но сейчас все будет в порядке, мы выручим тебя и…
— Да пошла ты, shalava! — выдыхает «бедная девочка»: — Ты зачем Большому в ухо с ноги зарядила? У него и так сотрясение в прошлом году было, а ты тут со своими ножищами! Как ты, дорогой? — она наклоняется над самоанцем и тот издает тихий стон.
— Больно, да? Где больно? Вот тут? А вы чего замерли как столбы соляные? — поднимает она на нас взгляд: — Вызовите «скорую» уже! Ему же плохо!
— Марика! Да нормально мне, только голова кружится… — садится на землю самоанец: — не надо «скорую»… я уколов боюсь.
— Бедный мой… — девушка обнимает самоанца за шею. Крепко так обнимает, глаза у него выпучиваются, но он терпит.
— Это… точно Стокгольмский синдром? — поднимает бровь Сора: — Как-то… уж очень они близки.
— Поверь мне — киваю я: — в минуты сильнейших психологических потрясений все так и происходит. Жертва привязывается к своему мучителю и насильнику…
— Маленькая! — командует девушка: — Ступай, принеси мой портфель, у меня там влажные салфетки есть, компресс ему сделаем. Третий! Забери деньги у Широ, и… здравствуйте Широ-сан!
— И тебе привет, Марика-тян — кивает стоящий неподалеку Широ: — твой папа волнуется. И подружка твоя тоже.
— Папа потерпит. — фыркает Марика: — И Натсуми-тян тоже. Деньги принесли?
— Марика-тян, ты же знаешь, что твои требования абсурдны. Я бы на месте твоего отца тебе по жопе надавал и домой увез. И если бы не… уважаемая Сора-сан, сидеть тебе сейчас в машине с надранной задницей.
— Ты только обещаешь, Широ-сан. Сколько?
— Четыре миллиона. Это максимум. Отдайте деньги своим… уважаемым партнерам и поехали уже отсюда… — вздыхает Широ: — давайте не будем делать из этого сцены больше чем следовало бы… и так нас уже телевидение снимает.
— Третий — забери деньги. А ты, дылда — держи свои руки подальше от Большого! — обращается она к Соре: — Вот не дай бог у него что в голове лопнуло, и он дебилом останется, я тебя из-под земли достану и такое с тобой сделаю, что ты и в аду жалеть будешь!
— Марика… — стонет самоанец: — ну не надо так… пожалуйста, ты же видишь…
— А ты заткнись! — тычет его девушка: — ничего не умеешь толком, ни подраться, ни девушку изнасиловать как следует. Если ты хочешь быть моим парнем, надо постараться, а не получать по уху от всяких… shalava…
— Твоим парнем?! — лицо самоанца расплывается в улыбке: — А можно?
— Нельзя! Пока ты тюфяк с салом — нельзя! Возьми себя в руки уже! Мне за тебя стыдно! Вон, отдам тебя Широ-сану, он из тебя живо мужчину сделает! Или… она шарит глазами вокруг и натыкается на меня: — О! Кента-кун!
— Марика-сан? — вопросительно поднимаю бровь я. Я не знаю эту девушку, но она знает меня. Чертово телевидение.
— Кента-кун, ты вовремя — кивает она: — отзови свою бешеную и научи моего парня настоящим мужчиной быть! Я заплачу.
— Но, Марика-сан!
— А ты — цыц! — пинает ногой сидящего самоанца девушка, сдавленно шипит и хватается за ногу: — Ай, больно! Ногу об тебя отбила, чурбан ты неотесанный! Проси прощения!
— Извини, Марика-сан! — лепечет здоровенный самоанец: — Я… больше так не буду.
— Как я и говорил — объясняю я Соре: — в результате сильнейших психических потрясений жертва привязывается к своему мучителю.
— Вот только кто тут жертва… а кто мучитель… — задумчиво тянет Сора, глядя как девушка в разорванной школьной форме лупит самоанца сломанным зонтиком.
— С точки зрения Вселенной это как инь и ян — говорю я: — все мы жертвы и мучители и…
— Ой, да не надо, Кента-кун. Облажался ты с психоанализом сегодня, а? Вот признайся… — говорит Сора, положив свой меч на плечо и насмешливо глядя на меня: — вот как на духу скажи.
— Облажался — соглашаюсь я. Крыть нечем, действительно у нас, у людей так частенько бывает, что жертва — только на первый взгляд жертва, а на самом деле … эх.
Девушка устает лупить самоанца и они уже обнимаются и она уже говорит ему что-то утешительное и здоровяк плачет. Рядом со мной становится один из людей Широ, тот самый потертый алкоголик и достает из кармана брюк стальную фляжку. Отвинчивает крышку, делает глоток, глядя на всю эту сцену и качает головой.
— Все-таки что-то серьезно не так с вашим поколением — говорит он: — вот в наше время…