"Фантастика 2023-176". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Неизвестно, к кому она обратилась со словами: «Приведите-ка Лили в чувство». Никто из присутствующих дам не отнес этот призыв к себе. Забота о бесчувственной хозяйке легла на плечи верного дворецкого, а дамская компания столпилась вокруг бывшей крысы и с упоением принялась терзать ее вопросами.
Они были так заняты, что даже не заметили, как в углу комнаты закрутился вихрь, внутри которого материализовалась женская фигура. Это была валькирия. Ее наряд – рубашка цвета «хаки» в стиле милитари и потертые джинсы – так же не гармонировал с кружевными рюшами и буфами присутствующих дам, как и ее рыжие волосы, стянутые резинкой в хвост, с затейливыми «помпадурами» и тщательно уложенными локонами.
Встряхнувшись, словно собака после дождя, Валька потерла виски. Она не очень-то любила трансматериализацию, хотя иногда волей-неволей приходилось прибегать к этому магическому способу передвижения в пространстве, и сейчас она явилась в дом княжны именно так.
– Ба, какое общество здесь собралось! – воскликнула валькирия, как только огляделась, причем ее тон не выдавал никакого почтения к собравшимся дамам. – Привет честной компании. Послушайте, княжна, кто все эти тетки и что они здесь делают?
– Я бы попросила вас, мадемуазель, выбирать выражения, – перебила ее мадам «помпадур». – Вы в приличном обществе.
Княжна Оболенская, только-только пришедшая в себя после обморока, скрипнула зубами. Причем о скрежете зубовном можно было говорить не столько фигурально, сколько буквально: дамы, обладавшие тонким слухом, его явственно распознали.
– Разрешите представить вам эту эксцентричную особу, – буркнула княжна извиняющимся тоном. – Это валькирия Хлёкк. Впрочем, неоднозначная репутация мадемуазель валькирии давно сделала ее известной в самых широких кругах.
– О да, весьма известной, – с сарказмом откликнулась дама с черепаховыми гребнями.
– Похоже, вы, мадемуазель Хлёкк, решили, что я собрала гостей, посчитав исчезновение Маргариты подходящим поводом для светской вечеринки? Или вы взяли на себя смелость предполагать, что я безвольно страдаю в полном одиночестве и мне неоткуда получить помощь?
Выражение лица Вальки свидетельствовало, что именно это она и предполагала, и княжна под ее насмешливым взглядом распалилась еще больше.
– Надеюсь, вы не воображали меня коротающей время за стаканом портвейна?
Валька пожала плечами:
– Стаканчик-другой вам бы не помешал… И то, что вам так хорошо знакомо название этого напитка, вселяет оптимизм.
Княжна хотела было что-то возразить, но задохнулась от возмущения. Между тем дама с черепаховыми гребнями подобралась поближе к Вальке и в наступившей тишине отчетливо бросила:
– Как я вижу, за прошедший век ваши манеры не изменились, мадемуазель Варвара.
Услышав это имя, Валька вздрогнула и вгляделась в даму внимательнее:
– Неужели это вы, бедная Лиза?
– Да, я та, счастье которой вы так жестоко и бездумно разбили! Вспомните поручика Ельнинского! Вы отбили у меня жениха в тысяча девятьсот пятнадцатом году. Но, насколько мне известно, вам это тоже не принесло счастья.
Лицо Вальки пошло красными пятнами.
– Я никогда никого не отбиваю и ничего не разбиваю! Я замуж не рвусь, я – вечная боевая подруга, и ничьи женихи мне не нужны. К тому же этот ваш так называемый жених, поручик Ельнинский, сам навязался мне на шею, уверяя, что совершенно одинок и несчастлив, что его невеста ему неверна и не теряет времени даром, пока он воюет на германском фронте.
– Но это неправда! Вы его спровоцировали лгать! Вы превратили его в совершенно другого человека!
– Кто – я?! Да это уже ни в какие рамки не лезет! – возмутилась Валька.
– Это у вас привычка все раскладывать по рамкам, – отрезала «бедная Лиза», – а я вся соткана из порывов!
– Послушайте, порывистая вы моя, поручик ваш – сволочь первостатейная, и я давно проклинаю тот день, когда с ним связалась. И вообще, сейчас вся эта покрытая мхом история интересует меня меньше всего. Я-то полагала, что в этом доме должны тревожиться о судьбе Маргариты, а мне морочат голову всякой ерундой! Какой-то всеми забытый поручик, который и слова доброго не стоит!
– Девочки, перестаньте ссориться, наконец! – вмешалась тетушка. – У вас еще будет время обсудить милейшего поручика, а сейчас, как справедливо заметила мадемуазель валькирия, нам лучше поговорить о Маргарите. Вам ведь есть что сообщить нам по данному вопросу, дорогуша?
Валька тут же приободрилась:
– Да, я сегодня ходила в разведку, и даже думала взять языка… Но вот только тащить языка на себе в момент трансматериализации – дело непростое. Итак, суть в том, что мерзавец фон Ган ухитрился завести нашу наивную Риту в какую-то лавчонку и там применил недозволенный магический прием, законопатив девушку в древний кувшин… Продавщицы до сих пор опомниться не могут, рассказывая, как бедняжка парила под потолком в полурастворившемся состоянии, а потом нырнула в горлышко кувшина и сгинула там…
Дамы, затаив дыхание, слушали рассказ Вальки. Картина происшествия приобретала все более отчетливые очертания. Впрочем, сообщение о шокированных продавщицах всех расстроило – фон Ган нарушил еще одну из заповедей чародеев: избегать случайных свидетелей при чаротворении.
– У этого парня крыша совсем съехала. Нельзя привлекать к своим чарам внимание простых людей! – подвела итог Валька. – Но он ни о чем не думает, добиваясь своей цели.
– Что и говорить, – подтвердила тетушка. – Многие суеверия, бытующие среди обыкновенных людей, – результат беспечности чародеев, не желающих соблюдать хотя бы минимум секретности при творении своих чар. Не говоря уж и том, что соприкосновение с миром подлинной магии может фатальным образом сказаться на человеческой психике.
– Как вы полагаете, в конце концов валькирия сможет найти общий язык с бедной Лизой или нет? – тихонько поинтересовалась у тетушки пришедшая в себя хозяйка дома, как только Валька отвлеклась. – Если между ними вновь вспыхнет застарелая вражда, это может повредить делу.
– Не беспокойся, дорогая, – ответила та, – они еще подружатся. Ничто так не сближает женщин, как возможность поведать друг другу, какими негодяями оказались их бывшие возлюбленные. Особенно если речь идет об одном и том же человеке. Это придает женской дружбе особую теплоту. Но я вижу, к тебе уже вернулись не только силы, но и дар речи.