"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Не уступали плетельщикам и мастера других искусств, столь же изысканных и утонченных - те, что занимались шлифованием камней, резьбой по дереву и кости, перепиской книг, танцами и песнопениями, лепкой керамических масок либо обработкой драгоценных раковин, из коих делались чаши, подносы и трубы, звучавшие рыком разгневанного ягуара. Иные же натягивали кожу на деревянный обод, изготовляя барабаны - маленькие, под звук которых так приятно танцевать, и огромные, грохочущие с сигнальных башен и посылающие воинов в бой. Иные делали то, что нужно для развлечений, письма и гаданий: мячи и разноцветные палочки для игр, краски, пергамент, бумагу и писчие кисти, яшмовые и нефритовые амулеты, фигурки животных и шары, по вращению коих в Юкате предсказывали грядущее. Иные обучали быков ходить в упряжке, выращивали посыльных соколов, набивали чучела птиц и зверей либо пропитывали упрочняющим соком огромных ярких бабочек Р'Рарды, превращая их в изящные украшения. Иные же растили цветы, орхидеи, розы и рододендроны, Золотое Облако и Гребень Керравао, пышный Цветок Сагаморов и Звездный Цвет, чьи лепестки похожи на световой лучик и принимают тридцать разных оттенков.
И все эти искусства были прекрасными, достойными людей и украшавшими их жизнь или отнимавшими ее, так как у каждого предмета есть свое предназначение: на ковре сидят, из чаши пьют, серпом сносят маис, а клинком - голову. Но такова жизнь, неотделимая от гибели, и в ней есть место для чаши и ковра, для серпа и меча. Можно ли сожалеть о том? И можно ли порицать богов, открывших людям тайны стекла и стали, секреты паруса и молота, красоту мелодий и песнопений? Они учили ковать серпы, а не клинки, строить города, а не крепости, но они понимали, что одно неотделимо от другого. И говорили лишь о равновесии, о том равновесии света и тьмы, добра и зла, на коем зиждется мир.
Да, все искусства - божественный дар, но два из них были особо сложными, особо влияющими на судьбы смертных, поскольку в этих дарах, как в зеркале, отражались все остальные. Одним из этих умений являлось искусство торговли, другим - искусство власти.
Торговые люди были не просто купцами, но странниками, торившими пути по всей Эйпонне; и полагалось им знать ее земли и воды, и способы, какими получают тот или иной товар, и как везут его, и какова ему цена, и как сохраняют груз, и где выгодно купить, а где - продать, и какие подати берут в каждой державе, и как защититься от разбойников, и какой дар поднести сахему. Воистину, торговля была высоким искусством! И занимались ею люди отважные, владевшие клинком и пером, способные разбираться не только в товарах, но в и намерениях человеческих. Иначе как добьешься уважения и выгоды? От тасситов, к примеру, скорей получишь стрелу в бок, чем лишний чейни!
Но искусники-купцы умели обходиться с каждым племенем и торговать без убытка. Из далекого Сеннама везли они живых быков, из тасситских степей - мясо и кожи, из Тайонела - меха, железные изделия, мед и воск, целебный медвежий жир, из городов Западного Побережья - янтарь, сушеные ягоды и кедровые орехи, из Одиссара - ткани, бумагу, вино, дубовые доски и маисовую муку, из Юкаты - бирюзу, яшму, целебные травы и всевозможные редкости, из Арсоланы - золото, книги, коку и бальсу, из Р'Рарды - драгоценную древесину, редких животных, попугаев, бабочек и семена растений, из Сиркула - медь и олово, с Перешейка - шкуры ягуаров и змеиную кожу, из Рениги - какао, сладкий тростник, жемчуг и драгоценные камни, из Кейтаба - раковины и черепашьи панцири, из Коатля - нефрит, серебро, резные статуэтки да бронзовые жаровни, из Мглистых Лесов - охотничьих собак, способных задрать медведя, а с Великих Западных Гор - орлиные перья и белых соколов-хассов. И первая заповедь купцов была такой: все на свете имеет свою цену; вторая - выгода правит миром; и третья - лучше торговать, чем воевать.
Но у людей власти имелось на сей счет иное мнение.
Глава 5. Месяц Зноя, от Дня Ягуара до Дня Ветра. Воды южного Ринкаса и Лимучати; Западный Океан и Инкала
Сруби дерево и построй хоган; выжги лес и распаши поле;
выкопай пруд и отведи в него воды ручья;
натяни лук, брось копье и порази добычу;
сними с птицы и зверя их наряд, перья и мех,
сделай себе одеяние; копай глину, руби камень,
добывай руду и твори нужные вещи;
сражайся, если свист боевого топора тебе
приятней напевов флейты. Но все должно иметь
смысл, меру и предел. Чтобы согреться, не
разжигают костер от берегов Океана Заката до Бескрайних Вод.
Плавание от дельты Матери Вод к Перешейку и арсоланскому порту Лимучати, что стоял близ пролива Теель-Кусам, заняло двенадцать дней. Было оно благополучным; попутный ветер с юго-востока подгонял драммар, и Пакити велел поднять все паруса. "Хасс" разом превратился из сокола в алого лизирского лебедя - и полетел, полетел вперед в аметистовый морской простор, дремавший под бирюзовым небом. Он мчался так, словно два бога, Сеннам и Одисс, владыки синего и красного, парили незримо над его палубами, охраняя от бурь и бесплодных блужданий.
Впрочем, блужданий опасаться не приходилось - по левому борту тянулся Дикий Берег, и Дженнаку, даже без зрительной трубы, удавалось разглядеть золотой песок, возносившиеся над ним пальмы с растрепанными кронами и темно-зеленый вал джунглей, маячивший в отдалении. Кое-где он сменялся полями, и тогда золотистую ленту прибрежных песков прерывал темный штрих пристани и едва заметные точечки лодок; а над ними вставали стены форта, плетеные крыши хижин и шест с шелковым стягом. Но такие поселения, подобные тому, которое покинул Дженнак, были редкими и встречались один раз на два дня пути; Дикий Берег все еще оставался диким, хоть переселенцы из Рениги осваивали его не первый десяток лет.
Затем берег рассекли бесчисленные серебристые ниточки речных протоков, на горизонте поднялись горы, а по правому борту возникли острова, подобные корзинам с пышной зеленью - кейтабский архипелаг Йантол. Теперь корабль плыл вдоль ренигского побережья, простиравшегося с востока на запад на восемь соколиных полетов, до территорий, где властвовал сагамор Че Чантар. Тут непроходимые дебри откатывались вглубь континента, к подножиям горных хребтов, уступая место бескрайним плантациям какао и табака, плодовым и пальмовым рощам, частым селениям и городам, выстроенным из глины и желтоватого ракушечника. Городов было много, почти три десятка, но ни один из них не считался столичным, как Инкала в Арсолане или одиссарский Хайан. Столица - место, где пребывает сагамор, а ренигский властитель постоянной обители не имел. Как говорили, было у него с полсотни дворцов, разбросанных там и тут, но одинаково богатых и великолепных, и в каждом он жил немногие месяцы, а затем перебирался в следущий, дабы ни один край его обширной страны не чувствовал себя обделенным милостью и присутствием повелителя.
Взирая на проплывавший мимо берег, на столпотворение судов в просторных гаванях, на встречавшиеся в море кейтабские и атлийские корабли, большие тростниковые лодки с Перешейка и арсоланские плоты под парусом и веслами, Дженнак думал о том, что ахау Рениги мог бы выстроить себе не пятьдесят, а целую сотню дворцов из резного мрамора, и каждый сделался бы чашей, полной драгоценностей и сокровищ. Страна его была сказочно богата - и теплым климатом, и плодородными землями, и чистыми водами, и лесами, в которых, правда, дорогие породы деревьев являлись уже редкостью. Зато жемчужные отмели и копи в горах были неисчерпаемы; добывали там железо и медь, нефрит, серебро и золото, и наиболее ценное - самоцветные камни, рубины, изумруды и топазы, аметисты и сапфиры, и прозрачные кристаллы, игравшие в солнечном цвете всеми цветами радуги.
Столь богата была Ренига, что даже не чеканила своих монет, ибо скапливались в ней чейни из Одиссара и Коатля, и арсоланские диски с изображением солнца, и кейтабское серебро. Знатным семействам и купцам их хватало, чтобы торговать с кем угодно и чем угодно; простые же люди рассчитывались за товар и платили налоги бобами какао или мерами бобов, заменявших звонкую монету. Самым же дорогим в Эйпонне, самым уникальным средством платежа были ренигские медные коробочки для хранения особо редкостных камней, цена которых исчислялась сотнями чейни. Цену эту вырезали на крышке, а сами коробочки хранили в ларцах, украшенных перламутром и жемчугом. И за один такой ларец можно было выстроить крепость, проложить дорогу или снарядить четыре больших корабля с тысячей воинов. Впрочем, рениги воинственностью не отличались и, в силу давней традиции, враждовали лишь с горным Сиркулом, так что владыка их мог тратить деньги не на солдат, а на прокладку дорог и возведение дворцов.