"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Модуль приземлился, и Дайт вышел, погрузив пилота в транс ожидания. Стоя на террасе, он окинул взглядом тянувшийся у ее подножия лес, прислушался к далекому рычанию пхотов и несколько раз глубоко вздохнул. Веки его сомкнулись; солнечный свет сменила полутьма, вой зверей, шум волн, шелест листвы стали удаляться, уплывать из сознания, пока в нем не воцарилась глубокая гулкая тишина. Сняв ментальный барьер, защищавший разум, Дайт потянулся к мозгу, дремавшему на дне бассейна, перебросил мысленную нить к другому, пробуждая их к активности. Они отозвались, подпитывая его энергией, сливаясь в телепатическом единстве; тьма исчезла, мир начал стремительно расширяться, включая сначала весь Роон, потом холодный Т'хар, два небольших бесплодных мира, вращавшихся за Т'харом, и, наконец, Мейтани, внешнюю планету, на спутнике которой собирали Корабли. Это являлось начальной стадией контакта – установление связи с третьим мозгом, зрелым и способным к разумному общению. Этот далекий квазиразум мог обучать своих младших собратьев много быстрее и успешнее, чем человек, даже с опытом Держателя. Если ментальная связь сохранялась, то…
Дайт вздрогнул, открыл глаза, и протянувшаяся в космос нить оборвалась. Некоторое время он стоял неподвижно, перебирая вернувшиеся воспоминания, оценивая и взвешивая их; будь он человеком Земли, чувства, владевшие им, были бы смесью удивления и недоверия. Но, в отличие от землян, Дайт и его соплеменники не относились к странным фактам как к чему-то иррациональному, необъяснимому или, возможно, кажущемуся; они полагали, что ощущения не обманывают их и что даже необъясненный факт все-таки можно использовать. Поэтому Дайт не сомневался в реальности случившегося, а размышлял о смысле и последствиях событий.
Уяснив их, насколько позволяла скудная информация, он прикоснулся к разуму Уайры, Столпа Порядка, и попросил о встрече.
Уайра был стар. Его длинные волосы отливали зеленью, вокруг глаз залегли глубокие морщины, губы отвисли, сделавшись похожими на птичий клюв, тело ссохлось, и облегающая одежда только подчеркивала хрупкость и эфемерность его плоти. Он находился в том возрасте, когда лучевая терапия в период туахха поддерживает жизнь, но не внешний облик, ибо у каждого средства есть предел; впрочем, жить он мог еще долго и столько же властвовать, ибо фаата не знали ни старческого слабоумия, ни других недугов. Говорили, что Уайра из тех космических странников, что возвратились в материнский мир в эпоху Второго Затмения, и если это было не так, то уж начало Третьей Фазы он видел несомненно. Лишь Айве казался столь же древним, но он давно покинул Роон, и теперь в Новых Мирах ровесников Уайры не осталось.
Он парил в зоне невесомости, у сферы, изображавшей планету. Огромный зал, чьи своды терялись в вышине, открывался на юг, к прибрежной равнине, широкими арками; за ними поблескивала силовая завеса и беспрерывно падал с гор поток воды. Сфера, висевшая в центре, символизировала власть, власть над Кораблем или планетой, и по древней традиции помощников Столпа Порядка называли Стоящими У Сферы.
Но сейчас Уайра был один. Он опустился на ребристый диск под сферой, прятавшей генератор тяготения, и шевельнул тонкими хрупкими пальцами, разрешая Дайту приблизиться.
– Ты хотел говорить со мной. Я слушаю. – Его неожиданно сильный, звучный голос раскатился эхом под сводами зала.
– У меня был период туахха, – произнес Дайт, посылая ментальную картину, его нагая скорченная фигура, повисшая в полутемной камере, опутанная шлангами и лентами контактной пленки. – Я провел семь циклов в т'хами.
– У тебя была туахха, и ты провел в т'хами семь циклов, – с расстановкой повторил Уайра. – Думаешь, это кому-то интересно? Мне – нет.
С возрастом фаата становятся раздражительными, отметил Дайт, не выпустив эту мысль наружу. Его ментальная блокировка была безупречной.
– Транс т'хами глубок и отключает сознание, – промолвил он. – Но все же я получил информацию. Некий сигнал. Вероятно, на подсознательном уровне.
Человек Земли в аналогичной ситуации сказал бы, что видел сон. Но фаата Третьей Фазы, тхо и полностью разумные, не нуждались в сне. Их физиологический цикл был иным: долгое бодрствование сменялось более кратким периодом туахха, временем повышенной эмоциональной активности, связанной с избытком половых гормонов. В древности туахха стимулировала размножение тем же способом, что у землян, кни'лина и других гуманоидных рас, но в нынешнюю эпоху это считалось нелепым и диким. Уже не меньше тысячи лет фаата практиковали искусственное осеменение, воспроизводство потомства шло через касту кса, а все остальные женщины были стерильны. Однако периодический выброс гормонов, заложенный слишком глубоко, в генетике расы и аппарате наследственности, им исключить не удалось, и древний инстинкт гасили полным забвением в т'хами. В этом состоянии беспамятства жизненные процессы замедлялись гораздо сильнее, чем во сне, почти исчезала потребность в воздухе и пище, а вместе с этим и сексуальная напряженность. И, разумеется, никто и никогда не видел в т'хами сновидений. Собственно, даже такого понятия не имелось.
Уайра растянул отвисшие губы. Это означало не улыбку, а гримасу недоверия; мимика фаата была другой, чем у землян.
– Транс т'хами действительно глубок, – согласился он. – Если ты получил какую-то информацию, она останется там, где была, за барьером сознания. Разумом ее не осмыслить.
– Ты забываешь, что я Держатель и что мой дар сильнее, чем у Нойаха или любого из живущих в Новых Мирах. Сильнее, чем у тебя, Столп Порядка, хотя ты самый опытный и мудрый среди нас. – Дайт согнул руки в жесте покорности. – Выйдя из т'хами, я вступил в контакт с квазиразумными, и это помогло мне вспомнить и осознать. Если связь прочна, барьеры падают… Ты понимаешь, о чем я говорю.
Он передал ощущение ментального полета в пустоте и ясности, такой же холодной, безграничной, как межзвездное пространство, лежавшее за теплым крохотным мирком Роона. Глаза Уайры сверкнули. Столп Порядка знал это чувство – как все фаата, способные к ментальному обмену. Тысячная часть их расы, интеллект цивилизации, ибо сотни миллионов тхо были всего лишь камнями ее пьедестала.
– Значит, ты получил сообщение, Держатель… Откуда пришли сигналы? С Эзата или через Провал?
– Через Провал? Не думаю. Даже Эзат слишком далек и недоступен для ментальной связи, пока там нет пяти-шести больших квазиразумных.
– Может быть, на Эзате построили Корабль, который сейчас приближается к нам, – возразил Уайра. – Или Корабль идёт прыжками со стороны Провала, и потому… – Он задумчиво сжал губы. – Нет, это маловероятно. Прошло не очень много времени с тех пор, как мы пересекли Провал. Рано посылать второй Корабль. В Старых Мирах подождут известий от нас, подождут Корабли, которые мы строим… Значит, все-таки Эзат?
– Сомневаюсь, Столп Порядка. Эзат слишком беден, и, хотя там снаряжают один Корабль, а не три, как в нашей системе, мы закончим раньше. В этом я уверен,
– Тогда откуда же пришли к тебе сигналы? И почему ты воспринял их в т'хами? Ты пробовал связаться еще раз?
– Да, но без успеха. Мы мало знаем о подсознательной ментальной связи, однако мне кажется… – Дайт был в нерешительности, – мне кажется, что это Корабль Йаты. Точнее, один из малых боевых модулей, который, очевидно, послан им к Роону или Т'хару с периферии системы. Я думаю, Йата возвращается.
Кожа под глазами Уайры обвисла, и Дайт не впервые поразился, насколько он стар. Может быть, старше Айве и всех, кто видел начало Третьей Фазы.