"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– Сядешь, – усмехнулся Вальдес. – Если к тому времени не разучишься читать и писать.
– Вот и давайте выпьем, чтоб не разучился, – молвил Птурс и принялся разливать ширьяк. – Ты, девонька, пальчики-то отодвинь, не мешай емкость наполнить. Пальчики не для того, чтоб закрывать, они у нас чтобы держать, поднимать и опрокидывать… Вот так, умница! Давай! За то, чтобы Птурс дожил до своих мемуаров! Желательно, в добром здравии.
– Твое прозвище что-то значит? – спросила Инга.
– Конечно. Противотанковый ракетный управляемый снаряд… Самая лучшая кличка для канонира.
– Гаубица тоже подходит, – сказал Вальдес. – Или Мортира.
– Они женского рода. – Птурс повернулся к Инге. – Это он потому ерничает, рыбка моя, что нет у него почетного прозванья. А отчего нет? Молод слишком, не заслужил, хоть и выбился в коммаидеры.
– Сестры звали меня Пробкой, – признался Вальдес. Видение острова среди лазурных вод мелькнуло перед ним и растаяло в данвейтских сумерках.
– Почему?
– Плавал хорошо и ни разу не тонул. С дельфинами плавал… были у нас два дельфина, Зиг и Зага. Может, до сих пор живы.
Инга вздохнула:
– У нас на Т'харе нет дельфинов, и океана тоже нет, только озера, ручьи и речки. Я никогда не видела дельфинов… ни живых дельфинов, ни соколов.
– Ближайший мир, где есть земные птицы, это Новая Эллада, – заметил Кро. – Колонизирован в двести седьмом, а в двести тринадцатом его частично терраформировали и заселили всякой живностью.
– Это сколько же парсеков?
Вождь наморщил лоб, припоминая, но тут медальон па груди Вальдеса коротко звякнул. Он прислушался – тихий голос серва шелестел, как сухие листья на ветру.
– Кто? – спросил Птурс.
– Первый Регистратор. Просит, чтобы мы явились к Планировщику. Прямо сейчас.
– А завтра нельзя?
– Ты же их знаешь… Пришел какой-то приказ от Хозяев, и надо выполнить его без промедления. – Вальдес оглядел накрытый стол, уютный салон, милое личико Инги и огорченно вздохнул: – Похоже, надо ехать.
– Допьем и поедем, – согласился Птурс. – Может, пиастров нам отсыплют. Как-никак, мы герои! Кто раздолбал генератор? И централь… централь мы тоже взяли! За такие подвиги положено. Сотен пять, даже пятьсот двенадцать в их восьмеричном счете… Как ты думаешь, Вождь?
– Думаю, что мы геройствовали не одни, – сказал Светлая Вода. – Парней с «Голландца» звали? И наших десантников?
Вальдес пожал плечами:
– Не имею понятия. Приедем, увидим.
Прикончив последнюю бутылку, они поднялись и вышли на балкон. Внизу пировали сотен пять патрульных, звенела посуда, слышался слитный гул голосов, пахло спиртным и жареным мясом, и, под протяжную мелодию, кружились на сцене девушки в разноцветных сари. Внимания на них никто не обращал; бойцы Данвейта ели, пили, стучали кулаками, поминали павших и проклинали врагов. «Не пир, а тризна», – мелькнуло у Вальдеса в голове.
– Не вижу Глеба, – молвил Птурс, осматривая залу. – Ни Глеба, ни ребят Оношко… Должно быть, светит нам что-то приятное. – Он нежно погладил свой кредитный медальон.
Инга двигалась неуверенно. Вальдес подхватил ее под руку, шепнул: «Обопрись на меня, тхара» – но и его ноги заплетались. Держась друг за друга, они спустились по лестнице и вышли на площадь, к саням. Золотой Кайар уже стоял в зените, над горизонтом всходила вторая луна, Чертов Круг мерцал причудливым узором, будто отражая в своей поверхности все созвездия ночного неба, все светила от данвейтских рубежей и до самого центра Галактики. Ветер стих, и Замок на холме, сиявший серебром в лунном свете, погрузился в молчание.
Кро выбрал небольшие сани, два сиденья впереди, два сзади. Сиденья, тонкие, как бумажный лист, слегка прогибались под тяжестью тела. Птурс погрузился сам, Вальдес, помогая девушке, обнял ее за талию. Она замерла, на мгновение прижалась к нему; глаза Инги были закрыты, и веера длинных ресниц лежали на бледных щеках. Ему показалось, что в его объятиях Занту.
Сани обогнули площадь и, оставив город ночному сумраку и тишине, помчались вдоль речного берега. Две лунные дорожки сияли в тихих водах, шелестели, убегая вдаль, деревья, вращался в неспешном ритме круг небес, и было трудно поверить, что где-то там, среди далеких светил, плывут, разыскивая врага, сторожевые корабли. Здесь, на Данвейте, с его дорогами и сказочными замками, ухоженными лесами и изобилием прозрачных вод, с его безлюдьем и неспешным ритмом жизни, здесь, в этом подаренном людям раю, Вселенная казалась такой мирной, такой безопасной! И теплой, как девичья ладошка в руке Вальдеса.
«Тхара, – думал он, – тхара… Не тень ли грядущего предо мной, не знак ли моей судьбы? Отслужить, выкупить наш остров, вернуться с этой девушкой к родному берегу, завести детишек, прожить жизнь в покое и любви, качаясь на океанских волнах день за днем, месяц за месяцем, год за годом… Кормиться от моря, плавать с отцом и братьями и возвращаться к Инге… Всегда возвращаться, сидеть с ней рядом на песке, глядеть, как опускается солнечный диск в синие воды, и вспоминать, вспоминать… О службе в звездном флоте, о Провале и битвах с фаата, о Патруле и Данвейте, о Занту… »
Вальдес попытался сосредоточиться, вызвать то новое странное чувство, что позволяло видеть сквозь стены и слышать, как растет трава. Возможно, этот дар, что пробудился в нем, мог приоткрыть завесу будущего, предостеречь от ошибок, направить по верному пути?.. Но что-то ему мешало. Храп Птурса на переднем сиденье? Теплые пальцы Инги в его руке? Молчание Кро? Или сам Данвейт, который полагалось защищать уже не как наемнику лоона эо, а ради живущих здесь людей? Мир, не желавший, чтобы он его покинул…
Открылся проход меж силовых щитов, что огораживали базу, сани сбросили скорость и поплыли над ответвлением дороги, ведущим к башне Планировщика. Ночь только начиналась, и казармы патрульных были пусты: одни в полете, другие празднуют победу и вспоминают погибших друзей. Редкие окна сияли светом, в прохладном воздухе плыл запах цветов кайсейры и мельтешили плуми – похоже, был вылет молодняка, и старшие обучали юное потомство искусству высшего пилотажа.
Их транспорт замер перед широкой лестницей. Птурс всхрапнул в последний раз, протер кулаками глаза и с сопеньем полез из саней. Кро приподнялся, опираясь протезом о невысокий бортик, запрокинул голову, разглядывая две фигуры у входа. Экипаж «Ланселота» ждали, кажется, Третий в зеленой одежде и Первый в синей. Это само по себе было событием; Первый отвечал за связь с Хозяевами, а с людьми почти не общался.