"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– Так, – подтвердил Эрик. Дела с лингвистикой у него обстояли отлично: язык лоона эо, плюс их торговый жаргон, плюс альфа-хаптор и альфа-кни’лина [207] . Легко изучать чужое наречие, когда ощущаешь тень мысли говорящего. Братец Петр тоже способен к языкам, хотя его ментальный дар оказался слабее, чем у Эрика. А вот у Губерта и Марины ничего такого не замечалось, да и у отца тоже. Отец говорил, что семейная хроника утверждает: дар проявляется спонтанно и непредсказуемо, поэтому нельзя прогнозировать, кто будет следующим его носителем. В этом старший Тревельян разбирался лучше всех – он продолжил хронику, начатую в позапрошлом веке. Первые записи в ней принадлежали Марку Вальдесу, сыну адмирала Сергея Вальдеса и Судье Справедливости.
207
См. Приложение 1.
– С языками у меня порядок, – произнес Эрик, пытаясь искоса разглядеть, что творится на дисплее у Агеева. – Если речь о кни’лина, то я за месяц перейду с альфы на живой разговорный. Запросто!
Попасть к кни’лина на Йездан считалось большой удачей. Там не только солнышко и море, там жители почти как люди! Хоть без волос и не слишком расположенные к землянам, зато красивые. Ходили среди курсантов слухи, что не все их дамы и девицы брезгуют волосатыми, а кое-кто очень даже наоборот. Словом, любви все гуманоиды покорны! Мечта, голубая мечта!
Только мечтой она и осталась.
– Кни’лина будут в следующий раз, – сухо заметил Агеев. – Хурцилава в другое место направляется. И нужен ему консул, атташе по культуре и переводчик. В одном лице.
– Это невозможно, – сникнув, молвил Эрик. – Три должности, и все разные... Ни одну с толком не исполнишь.
– Смотря где. – Агеев вдруг усмехнулся. – Консул по штату положен, но работы для него немного, а точнее – совсем ничего. Нет в том месте землян, и визу тоже никто не попросит. Что до культуры и культурных связей... хмм... с ними еще проще. Вы ведь, Тревельян, рисуете? Я слышал, хорошо рисуете? И стихи пишете?
– Хокку, – уточнил Эрик. – На японском.
– Ну и отлично. Гуляйте себе, пишите стихи и рисуйте в свободное время. Покажете свои картинки местным, пусть поудивляются и повысят свой культурный уровень. А вот как переводчику вам придется потрудиться.
– Придется? – встревожился Эрик. – Прошу простить, Пал Никитич, но я еще не давал согласия! Это куда вы меня загнать хотите? К лльяно, что ли?
Лльяно обитали очень далеко, и о них было известно немногое, а то, что на Земле знали, энтузиазма не внушало. Неприятная раса! Мохнатые, похожие на небольших медведей или росомах, не сеют, не жнут, огня не разводят, питаются мясом, и предпочтительно – сырым. Поговаривали, что у них нет запрета на поедание разумных существ, в том числе – инопланетных.
– С лльяно дипломатические отношения не установлены, – сообщил Агеев. – Полагалось бы знать, мой юный дипломат!
– В таком случае, куда... – начал Эрик, но его остановил повелительный жест Пал Никитича.
– К хапторам, на Харшабаим-Утарту. Или предпочитаете Плутон?
К хапторам! Эрик призадумался. Планета Харшабаим-Утарту была землеподобным миром, обладавшим всем, чем положено: океанами и континентами, лесами и полями, теплым солнцем и кислородной атмосферой. Более того, хапторы относились к гуманоидам, хотя на землян, фаата и кни’лина не походили. Огромные, мощные, с ороговевшей кожей цвета пепла и безволосой шишковатой головой, с полоской шерсти вдоль хребта и вертикальными зрачками... Словом, не эталон красоты, а что до психического профиля, так в том же учебнике Зорина и Блая говорилось ясно: отличаются жестокостью, коварством, властолюбием, но при этом прагматичны и расчетливы. Зато не каннибалы.
– Мы с ними воевали, – осторожно заметил Эрик. – Двадцать два года тому назад.
– Воевали, а теперь заключили договор о вечном мире, – отозвался Агеев и бросил взгляд на дисплей. – Кстати, братец ваш воевал, Петр Тревельян. В чине лейтенанта. Очень достойный юноша!
– Теперь он коммандер и служит на тяжелом крейсере «Гренада», – сказал Эрик. Помолчал немного и добавил: – Мир с хапторами был заключен в 2578 году, после разгрома их боевого флота силами Федерации. Но на лекциях нам говорили, что дипломатические отношения с этой расой не поддерживаются. Все наши инициативы, все попытки контакта ушли водой в песок. Они не хотят держать свое представительство на Луне, в Посольских Куполах [208] , и наши дипломаты им тоже не нужны. Или я ошибаюсь?
208
См. Приложение 1.
– В общем-то нет, не желают они обменяться посольствами, – буркнул Агеев. – Свирепствуют и злобятся, что война проиграна, ведь эти хапторы – очень самолюбивые твари... то есть я хотел сказать создания. Но жизнь, юноша, не стоит на месте и вносит свои коррективы. Посольство – это двести-триста человек, многочисленные службы, обширная территория и собственный спутник связи... На это они не согласны по-прежнему, но готовы принять небольшую группу наших дипломатов. В порядке опыта и под гарантии Первых кланов Харшабаим-Утарту, их правителей... Обещают безопасность, а более – ничего. – Агеев опять поглядел на вмонтированный в стол экранчик. – Мы согласились. Шесть человек полетят, на три года. Так сказать, с миссией доброй воли. Ну, что решите?
Эрик молчал, взвешивая «за» и «против». С одной стороны, тяга к странствиям и приключениям была ему не чуждой, ибо от славных предков, от Вальдесов и коммодора Тревельяна-Красногорцева, он унаследовал некий авантюрный элемент, тянувшийся, словно особая метка, за всеми членами его семейства. Другая сторона проблемы заключалась в том, что при своей общительности он малых компаний не любил – даже на раскопки отправлялся с большой командой археологов, где можно выбрать приятеля и девушку по вкусу. Злобность и свирепость хапторов пугали его много меньше, чем их стремление обособиться от людей. В группе у них – шестеро... Даже на Каппе-5 двадцать восемь! Хурцилава, конечно, человек хороший, но как там с остальными?.. За три года и с ангелом можно поссориться... Но все не так уж плохо, если удастся найти приятеля у хапторов, а лучше – троих-четверых. Ну здоровенные они, ну грубые, зато, как сказано в учебнике, расчетливы и прагматичны... Разумный прагматизм – основа добрых отношений. А что до отсутствия культуры, так Пал Никитич может ошибаться. Он не ксенолог, не искусствовед, а кадровик и отставной военный. Как говорится, глаз вороны не видит добычу орла!
– Ну, что скажете? – поторопил Агеев. – Напомню, что в группе Хурцилавы – все мужчины. А на Каппе-5 целых три девушки. Есть где разгуляться.
– Что девушки... Не такой уж я ловелас, – пробормотал Эрик. Потом выпятил грудь, расправил плечи и отчеканил: – Согласен!
– Согласие зафиксировано. – Агеев провел над экраном ладонью. – Поздравляю со вступлением в должность, консул! Теперь идите и пригласите девицу, что в коридоре мается... Свободен, одним словом.
Маялись в коридоре трое: Сабуро по прозвищу Самурай, Ян Грдличка и Илона Линдстрем, первая красавица их курса. С ней у Эрика были сложные отношения – нравилась ему Илона, очень нравилась, но к близким контактам дело не шло. Похоже, она считала его слишком легкомысленным.
– Ну ч-что? Ч-что п-предложили? – спросил Ян, заикаясь от волнения.
– Я – консул, – отозвался Эрик, гордо приосанившись.
– В консульский отдел попал? А куда? В главный департамент или на Луну?
– Я сам консул, глава отдела, – повторил Эрик. – Во вновь созданном посольстве, в краях отдаленных, но полных тайн, опасностей и романтики. Не на Луне, не в департаменте, а среди звезд!
Он с торжеством увидел, как прекрасные глаза Илоны распахнулись, и в них мелькнуло что-то похожее на восхищение. Поздно, подруга, поздно! Упустила шанс!