"Фантастика 2023-193". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
— Вот спасибо за рекомендации! — возмутился я. — Он меня АТАКУЕТ!
— Рекомендация: не сопротивляться, во избежание повреждений. Подвергнуться иммобилизации от робота ДРуГ-06, быть доставленным в изолятор. После регламентных медицинско-восстановительных…
— А есть кому проводить эти медицинские операции?! — взвыл я.
— В консервативном режиме находятся…
— Стоп. Сколько сервисных роботов модели ДРуГ-06, 06б, 07 находится в твоём прямом подчинении?
— В консервационном…
— В активном!
— Ни одного, товарищ Верхазов, — радостно отрапортовало ведро.
— Тупая железяка! — затосковал я.
— Напоминаю, товарищ Верхазов, что советская робототехника и кибернетика — надежный друг советского гражданина! — начал укоризненно лекцию инфотерминал.
А я уже привычно стал пропускать трындение мимо ушей. Чёрта с два его заткнёшь, пока не оттарабанит — будет нудеть. Но текстовый доступ есть, так что хоть пойму, что творится.
И чуть не стал биться головой об терминал: год! Мать его, чертовый год! 2214 год!!! Это… все. Вообще все, понял я, чувствуя как слеза-предательница потекла по щеке. Даже последняя разработка, Новгородец-80 может и дожил. Только были это совсем карапузы, даже не октябрята… А все друзья, подруги, коллеги… Никого не осталось в живых.
— Соберись, тряпка!!! — в голос, злобно рявкнул я на себя.
— Не понял запрос, товарищ Верхазов, — радостно ответил терминал.
— Не было запроса, — буркнул я.
— Принято. И в то время, когда ударники социалистического труда… — продолжил свою песню терминал.
Так, ладно. Всё плохо, но что поделать? Посмотрю на будущее, как в фантастическом романе, попробовал взять себя в руки я. И что с Нитронском, вот в чём вопрос.
После чего, игнорируя бормотание терминала, стал я просматривать данные. И волосы шевелились, не только на голове, но и на заднице! Если они там есть, как-то не проверял. Но даже если нет — всё равно шевелились!
Нитронск на консервации. Девяносто шесть процентов орбитального города обесточено, атмосфера откачена, генераторы искусственного тяготения — заглушены. Три процента жилой зоны обитаемы: одна оранжерея и несколько десятков кают. Работает… а уже — не работает орбитальный лифт. Неделю как не работает. Полетел энергоконвертор основного контура, ерунда… но сотня обитателей Нитронска, похоже, просто не знают как чинить. И, видимо, пробудили меня от холодного сна именно для починки. Так, рассматривал я схемы. Лаборатория высоких энергий, одна капсула холодного сна отсутствует. И она прилегает к жилому сектору.
Так, а кто у нас эти жиробасы? И я, кажется, начал понимать, почему они такие. Чтоб подключить гравитацию, нужен приказ на расконсервацию. А последний прямой приказ мыслящей машине был отдан — на консервацию. От Авдееича, коменданта города. И — всё. За чёртовых двести лет ни одного обращения! Только отчёты о поломках, которые некому чинить.
Так, но бред же — самый тупой техник может убедить мыслящую машину! Нужно просто обратиться в терминал! А их, похоже, СОЗНАТЕЛЬНО ломали. Зачем? И кто эти жиробасы?
А через пять минут я чуть не пустил вторую слезу. Станция была законсервирована. Но аварийная система работала. И на запрос «СОС» приняла в ангар… Круизный космолёт Орлёнок, экскурсионное трансорбитальное судно пионерлагеря Артек. Дети, октябрята и пионеры. И это, жирное, неспособное жить нигде, кроме невесомости — они и есть. Такими стали от отсутствия силы тяжести. И тренировок — гимнастические залы без гравитации — на консервации. Но на кой они ломали терминалы? Дети то дети, но тот же язык… Ничего не понимаю! А воспитатели? Пионер…
Додумать я не успел. Только подумать, что я — болван. Чёртвов ДРуГ-06 тихо добрался до меня, когда я, как тургеневская барышня давил слёзы! И последнее, что я увидел — статику и сияние искр от дугового разряда.
Глава 2
Космоварварство
Очнулся я от боли. Пошевелился, раскрыл поддёргивающиеся веки.
— Да чтоб вас больные почесухой беры драли, сволочи жирные! — искренне возмутился я.
Дело в том, что я валялся на том же лабораторном столе, но руки и ноги были зафиксированы приваренными металлическими полосами. Даже ожоги на лапах были! Но это было мелочью. А не мелочь — киберхирург, ржавый, пыльный, кромсающий меня без анестезии! Больно, блин! И это меня и привело в себя.
— Вы что творите, изуверы?! — попробовал я доораться до бурдюков жира.
К парочке, которую я увидел, присоединились ещё двое. И одна из них была женского пола… И лучше бы я ЭТО не видел! У меня же, чтоб его, психологическая травма будет!
Хотя, учитывая киберхируга, отвёл я глаза от жуткого зрелища, травма, похоже, будет не только психологическая. Что творят-то, сволочи такие, заинтересовался я, смотря за кромсающим меня механизмом. Ну а что еще делать, не вырываться же, когда потроха вон, свежим воздухом дышат?!
Антисанитария жуткая, это мне неделю, не меньше, с температурой сидеть, отметил я отстраненно. Ну, боль — ладно, организм советского человека и не такое выдержит, да и естественные анестетики начали выделятся, как только я пришёл в себя. Но всё же, нахрена они в меня какую-то пакость то пихают, озадачился я, наблюдая, как киберхирург имплантирует мне в разрез какую-то пакость… Но не только вводит, но еще и выводит! Эй!!
— Эй! — искренне возмутился я. — Это МОИ кишки, жулики сволочные!
— Не дёргаться, резуемый, — на удивление красивым голосом произнесла куча сала женского пола. — Мой железный раб заменять твою требуха на лучше.
— Меня моё… кхе, сволочи… — прохрипел я, потому что хирург добрался до лёгких.
А потом — укол в основание черепа, и темнота.
Очнулся от боли — что и неудивительно. Валялся всё там же, но живой и с зашитыми и даже залитыми гелем-регенератором дырками и швами. Но что со мной сотворили-то, да и нахрена?!
— Ты осознан, — констатировал новый, явно более старый, аж с лысиной мешок сала. — Теперь моя говорить. Низшая существа — слушать.