"Фантастика 2023-93". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Александр едва закончил пятую бумагу, как в коридоре послышались шаги, и в архивное помещение вошел дядя Игорь. Выглядел он немного уставшим, но пребывал в хорошем настроении. Сразу поинтересовался:
— Ну, племяш, какие сведения добыл?
— Вот, пять бумаг от немцев.
И Александр подал дяде пачку листов, которые только что исписал. Дядя отодвинул племянника, сел за стол и начал внимательно читать, даже включив настольную лампу, хотя из окна света, пока что, падало достаточно.
— Это тоже крайне важные сведения. Особенно про атомный и ракетный проекты, и даже про Японию. Ты вот что. Сейчас дуй на свой эсминец. Он опять в Кронштадте стоит. Не волнуйся, никуда без тебя не уйдет. Вышла директива штаба флота о переоборудовании всех наших стареньких «Новиков» в крейсера ПВО. А еще и другая директива, о создании на каждом корабле группы диверсантов-корректировщиков. И подготовка этих групп возложена на нас, на флотскую разведку. Потому, вот тебе официальное предписание. Будешь теперь ответственным за создание подразделений корабельных диверсантов, пока на «Новиках». Сегодня же и начнешь практическую тренировку. Вот конверт для Малевского. А этот для тебя. Откроете, когда Гогланд пройдете. В этот раз подальше немного закладка будет. В конвертах указаны координаты. Малевский эсминцем снова прикрывать тебя будет, финских пограничников отвлекать. А ты со своими диверсантами на моторке сходишь, как в прошлый раз.
Александр взял предписание с печатью и два конверта, запечатанные сургучом и спросил:
— А закладка что, уже там будет?
— Я организую. Пока эсминец выйдет из Кронштадта, да пока дойдет до места, пусть даже, на тридцати узлах, я смотаюсь на катере, который сорок пять узлов делает, к одному финскому рыбаку-одиночке. Это мой настоящий агент, не выдуманный. Его зовут Матти, и живет он на маленьком безлюдном островке архипелага Пеллинки. Там оставлю пакет. А Матти тебе отдаст, когда пароль скажешь «Ильмаринен». Запомнить очень легко, так один из двух финских броненосцев называется, — сказал Игорь.
— Запомнил уже. А, если рыбак посмотрит, что в пакете? — поинтересовался Лебедев.
— Не волнуйся. Там будут не эти бумаги, что ты написал, а, опять же, те копии артиллерийских немецких формуляров, что и в прошлый раз. Так что, если и посмотрит, не велика беда. Бери пистолет и вперед.
— А пистолет зачем? — спросил Лебедев.
— Так ведь там твой стукач-радист на эсминце. Ты же сам за ним проследить собирался, — напомнил дядя.
— Ну да, прослежу, ясное дел, не оставлю так его стукачество, — кивнул Александр.
— Вот тебе пистолет и может понадобиться. Потому что, всего можно ожидать от этого старлея. Навел я о нем справки, так вот, он из большой семьи. А один из его братьев бакалейным складом заведует. Так что, действительно, какая-то связь с контрабандистами у радиста, возможно, имеется.
Глава 24
Получив все необходимые инструкции и привесив на пояс кобуру с пистолетом, Александр вышел из здания штаба, спустился по широким ступеням к Неве и направился к одному из пришвартованных служебных разъездных катеров. Шкипер катера с номером 112, предупрежденный ординарцем Игоря, уже ждал Сашу. И тут же, при его появлении, запустил движок. Июньская погода, по-прежнему, теплом не баловала. Катер бежал по воде, преодолевая небольшое волнение. Лебедев устал после напряженного дня, первая половина которого прошла в застенках НКВД. Он думал о том, что сегодня даже не сможет вернуться домой. Хотя, конечно, родители волноваться не будут, ведь Игорь предупредит их. А Наташа, все равно, сегодня должна дежурить в своей больнице.
Только вот, с отцом Александр хотел поговорить еще о многом, о репрессиях, о невинно осужденных и арестованных очень талантливых людях, которые могли бы принести огромную пользу стране, а пострадали ни за что. Как тот же Яков Григорьевич Таубин, который разработал автоматический гранатомет с магазинным питанием. Только вот маршалу Григорию Ивановичу Кулику, заместителю наркома обороны, этот гранатомет не понравился, потому что Кулик считал гранатометы совсем неперспективным оружием. И в мае 1941-го Таубина арестовали по абсурдному обвинению, придравшись к тому, что он не устранил все недостатки своих конструкций в установленные сроки. А ведь он еще 23-х миллиметровую авиационную пушку разрабатывал и крупнокалиберный пулемет. И в НКВД собирались беднягу расстрелять к концу октября. И расстреляют, если мер не принять.
А история с арестом гениального конструктора ракет Сергея Павловича Королева и его коллег из Реактивного научно-исследовательского института Клейменова, Лангемака и Глушко, против которых сфабриковали дело о создании троцкистской организации? А авиаконструкторы Николай Поликарпов, Владимир Петляков и, даже, Андрей Туполев, которых обвиняли во вредительстве и сажали под разными предлогами? А Николай Иванович Вавилов и другие выдающиеся ученые? Многих уже и не вернуть. Зачем, например, расстреляли Валериана Ивановича Баженова, который руководил кафедрой радиотехники Московского авиационного института и являлся основоположником отечественной радионавигации и радиопеленгации, а также сделал много изобретений в области радиодела? И чего теперь удивляться отсутствию радиомаяков и локаторов?
А сколько разных позорных тюремных «шарашек», куда собирали невинно осужденных талантливых специалистов, ученых и инженеров было создано в системе наказаний? Что это, беспредел НКВД? А куда смотрели коммунисты и комиссары? А потом еще удивляются, что Советский Союз развалился. С такими «перегибами», допущенными коммунистами, скорее, непонятно, почему он не развалился раньше. Впрочем, держалась Страна Советов как раз на энтузиазме простых людей. А вот, когда этот народный энтузиазм иссяк, то СССР и не стало. И никто из многочисленной армии советских коммунистов не встал на его защиту, наоборот, массово побросали свои партийные билеты. Потому что понимали, что сами же и провалили дело Ленина. Как сами же, своим бессовестным поведением жадных и лицемерных карьеристов дискредитировали идею всеобщего равенства и братства. Возможно, конечно, что лучшие, самые преданные делу Ленина коммунисты, действительно, погибли на войне. Но, так ли это? Ведь весь этот бардак с репрессиями начался задолго до войны.
Потому, тяжелый разговор с отцом можно пока и отложить. Хотя, всех гениальных людей необходимо выпускать и реабилитировать просто немедленно. Только вот, что может сделать корпусной комиссар, пусть и обладающий связями в верхах? Ведь, Александр Евгеньевич хорошо помнил, что на многих документах о репрессиях стояли подписи не только членов Политбюро, Берии, Молотова, Кагановича и Ворошилова, но и самого Сталина. А в 44-м лично Сталин отказал тому же Королеву в реабилитации, хоть и выпустил его из тюрьмы, поняв, что без него за немцами в создании ракет не угнаться. Официальную реабилитацию гениальный конструктор получил только в апреле 57-го, когда его баллистические ракеты уже вовсю готовились покорять космос.
Со всеми этими грустными мыслями Лебедев добрался на катере до Кронштадта. «Яков Свердлов» ждал его на прежнем месте, пришвартованный к пирсу завода. Хотя, прошло совсем немного времени, но что-то в силуэте эсминца уже изменилось. С него демонтировали два торпедных аппарата из трех, оставив пустое место, по-видимому, под зенитное вооружение. Также были сняты два из четырех орудий главного калибра, а оставлены только самые ближние к оконечностям пушки, по одной на носу и на корме.
Еще бросалось в глаза, что Морской завод Главвоенпорта Балтийского моря перешел на трехсменную работу. И, если совсем недавно бурная деятельность к вечеру замирала, то сейчас вокруг эсминца сновали рабочие и крутили своими стрелами на пирсе большие рельсовые краны. «Яков Свердлов» значился первым в утвержденном списке на переоборудование в крейсера ПВО.