"Фантастика 2024-116". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
– Я тебе не сыкло, понял? Ещё раз вякнешь и прирежу. И, нахер, не вздумай меня больше на понт брать!
Студентик захлопал ресницами. Затем скосил взгляд на стоящего на посту патрульного и последний поступил так, как ответственному стражу порядка и полагается. Сохраняя себя для будущих отважных схваток, он, словно бы ничего не замечая, деланно уставился в другую сторону.
– Понял. Понял всё, – пролепетал студентик и получил долгожданную свободу.
Мне же не было нужды следить за дальнейшим развитием событий, свои дела имелись, а потому я зевнул и подманил пальцем мальчишку-подростка, громко вещающему, что сегодня цирк
– Эй, малой!
Выбрал я паренька не случайно. На урода он никак не походил, а, значит, был местным пронырой, решившим подзаработать более честным путём, нежели кражи. Обычно, такие дети прекрасно знали всё на свете и не обладали осторожностью взрослых. Мальчишка же прочистил горло и, продолжая настойчиво смотреть на меня, завопил объявление ещё громче. Прекратил он это, только заметив меж моих пальцев монетку. Тогда, оглядываясь по сторонам, паренёк спрыгнул с высокого бочонка и прихрамывая подошёл ко мне. Правая его нога вроде как перебинтована была.
– Чего, етить, надобно?
– Слышал я, что в этом городе целительница не так давно обитала. Эветта.
– А, это вы про Белую Леди то? Была такая.
– Расскажешь про неё?
– Хм. Из паломников, сударь, будете? Ещё такую монету добавите и более подробной истории ни от кого не услышите!
– Ладно. Идёт.
Я достал из мешочка ещё один медяк. Парнишка свистнул, засунув пальцы в рот. К нему сразу, откуда ни возьмись, подбежал паренёк, одетый в сущие обноски. Внимательно выслушав товарища, он отправился на бочонок продолжать созывать вероятных зрителей.
– История эта, етить, та ещё! – с вдохновением начал мальчишка, прислоняясь спиной к стенке дома с осыпающейся штукатуркой. – Говорят, Белая Леди изначально из Чёрного Ордена. Это там из неё такую жуть сотворили, что ух!
– Жуть? – удивлённо переспросил я.
По мне, так Эветта была настоящей красавицей.
– Ага! Рожа вроде и смазливая, а сама белая, как мертвец. И кожа, и волосы, и ресницы. Глаза же розовые, кровью налитые. Я её сам видел. Как раз перед тем, как она пропала.
– Э-э-э… А сколько на твой взгляд ей лет было?
Отчего-то мне довелось осознать, что несмотря на то, что мы были сверстниками, вряд ли подруга моей юности до сих пор выглядит также, как когда-то. Это я не изменился, хотя прожил уже больше века, а то и двух. Или трёх? Здесь же прошло… Сколько времени здесь прошло?
Не убьёт ли старость моё задание раньше меня?!
– Да уж старуха совсем, – мысленно я было сник, как мальчишка продолжил, возвращая мне бодрость духа. – Под сорок где-то. В нашем городе она с восемь годков прожила. Где до этого была – никто не знает. Но у нас надолго обосновалась. Сначала травничеством подрабатывала, а потом к ней народ зачастил. Потому что вроде одни и те же веники повсюду, а её от хворей действительно помогали. Так что стали к ней и с более тяжёлыми болячками ходить. А она чуднaя! Денег ни от кого ни брала. Кто сколько подаст – тому и рада… Не диво, что вскоре на неё наши лекари ополчились! Решили, етить, поговорить, как полагается. А Белая Леди как колдонёть! Все говорильщики так и застыли яки камни.
– И что потом?
– Эту… Как его? Перед тем как отпустить но-ка-ци-ю им прочитала какую-то. Во! Это я от умного человека слово услышал… Прокляла, наверное, до седьмого колена. Я так эту нокацию понимаю.
– Нотацию, – машинально поправил я и спросил: – А больше никто не лез?
– Лезли, етить. Ещё как лезли! Но все они отчего-то по утрам на площадь главную шли каяться. Как рассветётъ, народ уж собирается новые откровения слухать. А проказник идёт меж висельников, поднимается повыше и начинает исповедь. Языком мелет, а у самого глаза как тарелки! Руками рот заткнуть себе пытается, а не выходит.
Непроизвольно я усмехнулся. Кара выглядела действительно устрашающей. И уж точно в духе Эветты! Любила она всех перевоспитывать.
– Так что перестали соваться к ней лихого желающие. А больные аж очереди за дни занимать стали. Но потом к ней Орден наш великий, чтоб его глисты заели, начал приставать. А Белая Леди всё им свой амулет под нос. Солнечный диск такой. Те поглядят, только что не поплюются как от сглаза, и уйдут, ядрёна вошь. Потом же связалась она с бедовым человеком. Баба есть баба! Увидала, что с заморских краёв приехал. Весь такой в доспехах блестящих, с венцом на голове, словно у царя. Да и потеряла голову. А он Служителем Света из Цурканды оказался, войну развязал, рать свою привёл и Орден с города выгнал. А там чужеземцы эти и дальше земли завоёвывать пошли. И Белая Леди за ними следом отправилась. Точнее за ним. Потом-то о ней ничего толкового и интересного не слышно было, но, когда все эти цуркандские хари назад погнали, она снова у нас здесь оказалась. С месяц лечительствовала, склоняла народ и дальше воевать. А за такие слова губернатор уж рассвирепел. Сам к ней пожаловал и потребовал, чтоб она, етить, куда подальше упёхивала, пока дровишки для неё, как для предательницы, на главной площади собирать не начали.
– А она осталась?
– Не. Он же, ёпт, верно сказал! Ещё бы сожгли нас всех с ней вместе. А она не дура оказалась. Всё поняла, да не просрала. Послушалась. Взяла детей и сныкалась неведомо куда.
– Каких детей?
– Да своих. Двоих за время войны прижила, – пояснил малец. – Наверное, от этого Служителя Света. Сплетня ходила, что вроде как они себя и узами брака связали. Не знаю. Ведаю точно, что от нас за войском она брюхатая уезжала, а бабы смеялись, что такой шалавой сказалась Леди-то. Хотя по мужикам до него не шастала вроде как говорят.
– И никто не предполагает, куда она скрыться могла? Вроде приметная такая.
– А тебе-то что с того?
– Да я бард. Хочу вот песню правдивую сложить, чтоб легенда о чуде Юдоли во веки веков звучала, – поэтично солгал я, намереваясь извлечь хоть какую-то пользу от несоответствующего наряда. Главное, чтобы репертуар озвучить не потребовали!
Но малолетний собеседник оказался куда как прозорливее взрослых:
– А гитара где? Где лютня?
– Стащили в корчме.
– Это в какой же?
– У Храппа.
– Во, дурень! – рассмеялся паренёк, показывая миру жёлтые неровные зубы. – Во даёшь! Туда вообще соваться не следует. Там для коронованных только!
– Для кого?
– Для коронованных, – медленно повторил тот и, увидев, что непонимание не исчезло с моего лица, с усмешкой пояснил. – Да для лучших воров и грабителей.
– На ошибках учатся, – развёл я руками, входя в образ юного, подающего надежды и неунывающего таланта. – Но, если песню хорошую сложу, то не только инструментом новым обзаведусь. Вот бы только концовку поинтереснее, чем всем известная. «Пропала куда-то» – совсем не годится!