"Фантастика 2024-119".Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Я пожал плечами:
— Да хоть сейчас…
…Последние два урока я занимался своими делами, то есть, штудировал конспект Лады Леонидовны, запоминал образы, упрощающие фокусировку на Воздухе, и обдумывал цепочку ассоциаций, которая, по логике, должна была помочь со сменой стихии без «выхода в реальность». Отвлекся всего один раз, ответил на вопрос учителя, получил честно заслуженную десятку и снова ушел в процесс познания. Звонок, раздавшийся «невовремя», сбил концентрацию на чертовски интересной схеме плетения учебного заклинания смерч, и неслабо взбесил. Но стоило сообразить, что этот перезвон колокольчиков «разрешил» вернуться в жилой блок и заняться практикой, как раздражение
На подозрительный шепот Влада Якимова, склонившегося к уху Олега Филимонова, обратил внимание уже после того, как взялся за дверную ручку и, конечно же, подобрался. Однако, переступив через порог, не обнаружил ни «засады», ни групп старшаков, ошивающихся в непосредственной близости от этого кабинета, ни избытка «персонального» внимания. Расслабляться не стал — развернул плечи, расслабил руки и пошел к лестнице по центру коридора, демонстрируя абсолютную уверенность в себе. Да, очень четко отслеживал любую нестандартную активность парней у каждого поворота, каждой двери и т. д., чтобы не нарваться на какую-нибудь неприятность. Но в моей ситуации это было более чем оправдано, и я работал головой со страшной силой. Вот и устал. Морально. Поэтому, добравшись до своей комнаты и обнаружив, что Левы в ней еще нет, проверил, заблокировался ли замок, облегченно перевел дух и ушел в ванную.
Подержав голову под струей холодной воды, основательно взбодрился. Потом высушил волосы, вытер лицо, вернул полотенце на место и пошел переодеваться. А еще через пару минут вытащил из-под кровати коврик для медитаций, сел, закрыл глаза, привычно «отодвинул» за край сознания все мысли, вызвал «картинку» с бушующим пламенем и принялся его высветлять. Как ни странно, справиться с этим этапом превращения Огня в Воздух удалось на удивление легко, и я попробовал изменить «ощущения», то есть, вместо опаляющего жара почувствовать приятную прохладу. К сожалению, образ, на который я медитировал с семи лет, не захотел трансформироваться настолько радикально, и через какое-то время мне пришлось признать, что «легкий» путь смены стихии привел в тупик.
Начать «с нуля» тоже оказалось проблематичным: стоило представить бескрайнее поле под звездным небом и потянуться к Воздуху,
как какая-нибудь звезда срывалась со своего места, падала в «серую» траву и рождала ярчайшую вспышку. А язычки пламени, появляющиеся вокруг этого места, стремительно набирали силу и за считанные мгновения перекрывали все «поле зрения» правильным, то есть, давно выстраданным, образом! Вот я и начал бескомпромиссную войну с самим собой: заменил поле на пустыню, затянул небо сплошной облачностью, заставил себя почувствовать жар остывающего песка, «подождал», пока ночной холод выстудит его полностью, а потом постарался ощутить прохладу. И ощутил. Сначала вспышку боли в животе, затем чувство полета, а еще через миг — новую вспышку боли, но на этот раз в спине и затылке!
Возвращение в реальность получилось ни разу не мгновенным, и за те несколько мгновений, которые я потратил на «включение» зрения и слуха, мне прилетело в середину грудной клетки, левую скулу и в плечо. Зато падение на левый бок и удар правым подъемом по боковой части чьего-то коленного сустава получились само собой. И пусть последний особо не навредил, зато эта нога стала дополнительной точкой опоры. Вот я и оттолкнулся. И от нее, и от пола. Да, поймал еще пяток увесистых пинков, но этот размен был выгоден — я выскользнул из фокуса атаки сразу трех человек, закатился под кровать и усложнил противникам задачу.
Они, естественно, не обрадовались и начали материться. А я сдвинулся на полметра к изножью, подтянул к себе правую щиколотку, выхватил из-под браслета тычковый нож и ударил. В ближайшую голень. Причем не в кость, а в нижнюю часть икроножной мышцы. А после того, как трехсантиметровое лезвие погрузилось в плоть, повернул кулак на девяносто градусов и рванул на себя.
Для того, чтобы дотянуться до еще одной «законной
Еще один толчок — на этот раз в «дно» кровати, стоящей на боковине — позволил дотянуться до шатена в уличных ботинках на толстой подошве и с носками, окованными сталью. Этого я сдуру ударил в связку над ближним коленом. Причем настолько «удачно», что парень упал прямо на меня!!!
Тут ему заорали «Держи!!!», и он услышал: через боль обхватил меня за талию и попробовал боднуть лбом в нос. Мгновением позже мою правую ногу зафиксировал еще кто-то из «лежачих», а оба «стоячих» начали вкладываться в удары по спине и левой ноге.
Били настолько жестко, что у меня сорвало все тормоза: увернувшись от очередной попытки шатена размозжить мне нос, я вцепился в его ухо, благо, оно торчало чуть ли не перпендикулярно голове, в два режущих удара клинком отрезал его к чертовой матери и под истошный крик хозяина метнул в сторону Чиркова-старшего, очередной раз всадившего ногу мне в спину. Потом достал ножом подъем кроссовка, оказавшегося достаточно близко, провернул кисть в любимом стиле Славки и «поплыл», схлопотав удар в затылок. Так что две или три секунды действовал на автомате и на ощупь — заблокировал голову шатена левой ладонью, давлением пальца на глаз заставил повернуть ее на бок, вбил нож в щеку в районе коренных зубов и прорезал до уголка рта. Ублюдочный братец Прыща, видевший этот процесс с начала до конца, начал материться в разы грязнее и громче, чем до этого, а я, как раз успевший более-менее оклематься, расплылся в безумной улыбке:
— Еще один удар — и он лишится глаза!
— Ты не посме-… — начал, было, он когда мой нож ушел на сантиметр с лишним под нижнее веко, затараторил: — Остановись, бешеный, это уже не шутки!!!
— А разве я когда-нибудь шутил? — изумленно спросил я, почувствовал, что по ногам потекло, и презрительно поморщился: — О, твой друг поверил. И обоссался. Герой, однако…
«Герой» действительно поверил. Поэтому наплевал на возможный гнев Игната и, заливаясь слезами, ответил на все мои вопросы. А еще не дергался в моем захвате все время, пока Чирков-старший, глухо матерясь, выволакивал в коридор остальных «бойцов» и убеждал скота Левушку, ошивавшегося где-то неподалеку, показаться мне на глаза. Так что перед тем, как обратиться к этому уроду, я, наконец, перевернулся на спину, перетерпел вспышку боли в ребрах, и устроился поудобнее. А потом поймал его затравленный взгляд и мило улыбнулся:
— О моем вызове на бои слышал?
Он нервно сглотнул и утвердительно кивнул.
— Ты выйдешь против меня первым. Ибо предателей я не люблю.
— Меня заста-…
— Плевать: ты разблокировал дверной замок и ждал. Хотя мог сбегать за преподавателями. В общем, не выйдешь на бой сам — найду и показательно поломаю. Кстати, ты тут больше не живешь. Так что выноси свое шмотье и вали к чертовой матери!
— Да, но я…
— У тебя две минуты. Время пошло…
Он сгорбил спину и понуро поплелся к своему шкафу, а шатен, видимо, дожидавшийся паузы, прохныкал просьбу его отпустить. В этот момент в дверной проем влетела Ледицкая, кинула на меня один-единственный взгляд, затем мазнула им по лицу моей жертвы и… отвесила Чиркову-старшему такую убийственную пощечину, что он вырубился!!!