"Фантастика 2024-131". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Кивнув обоим, я развернулся, всё так же держа фуражку на сгибе локтя, и двинул было к выходу, когда, взявшись за ручку, услышал новый вопрос Сталина:
– Скажите, товарищ Гаврилов, что вы думаете об этой войне?
– Нас ждут страшные годы, но мы победим.
– Да, меня же убеждают, что к зиме так погонят противника, что у границы будем.
– Сказочники. Наверное, из тех идиотов, что ранее кричали как шапками закидают на чужой территории. Немец противник серьёзный и нахрапом его не взять. Пока не обескровим их, что воюя в обороне, сделать проще, не выбьем резервы, освободить наши земли не сможем. Не дадут они.
– Можете идти.
В этот раз мне никто не мешал. Поскрёбышев, что с кем-то разговаривал по телефону, не отвлекаясь от беседы, указал мне на свободное место, вообще приёмная полная, свободных сидячих мест не было, но тут постоять у стены можно. Тот велел ожидать, приказ покидать
– Товарищ Гаврилов, пройдите в кабинет, вас вызывают, – заставил меня вздрогнуть раздавшийся рядом голос Поскрёбышева.
Осмотревшись, я понял, что тот выходил из кабинета Сталина, и вот подойдя, пригласил меня, оторвав от довольно интересной статьи в газете «Труд». Там писали о селекционерах, ярко и с выдумкой. Увлёкся, признаю, забыв отслеживать окружение. Писал мастер с большой буквы, редко таких встретишь, поэтому я запомнил автора статьи и, сложив газету и вернув на стол Поскрёбышева, прошёл в кабинет Сталина. Не стоит думать, что приёмная была как изба-читальня, это я такой наглый, мне плевать на мнение других, поэтому не обращал внимания на взгляды многих посетителей. Некоторые пыхали гневом, меня уже второй раз приглашают, а те всё ждут. Причём, как я покинул кабинет, Сталин никого не принял. Я глянул на часы, почти час ожидал, видимо обсуждали меня, потом послушаю, разведчик снять запись разговора должен, там и узнаю, о чём говорили.
Снова замер с прямой спиной у стола, глядя на стоявшего Сталина, Берия в этот раз сидел за столом, и хозяин кабинета спросил:
– Товарищ Гаврилов, как вы видите состояние наших войск?
– Неожиданный вопрос. В плохом.
– Поясните.
– Для начала двуединое командование. Нужно лишить Политуправление права отменять приказы командиров. В мирное время это не вредит, а в военное… Впрочем, вы и сами видите результаты. Большая часть, где-то треть вины, именно в том, что политработники активно лезут в то, в чём не разбираются. Кто они? Целители душ, сами себя так называют, вот и пусть исцеляют, держат бойцов на патриотическом подъёме, не отвлекаясь на другое. Второе, менять устав. В нормальной армии, при обороне потери идут один к четырём с нападающими. Когда один боец наш, и четыре противника. С нами же уникальный случай, находясь в обороне наши армии несут потери в три раза больше чем противник. Красная армия сейчас полное посмешище у военных других стран, и вполне заслуженно. Виноват именно устав, с его контратаками. Я против них ничего не имею, но при грамотном применении, а не тупо атаковать всё время. Наши войска, держа оборону, сами атакуют противника, вставшего для этого в оборону. Какие, к чёрту, наступления, пока армия противника свежа и пополнена всем необходимым? Пока те не понесут огромные потери, получив по мордасам, они так и будут нас бить. И правильно делать. Ну и третья проблема, наши армии не имеют качественной связи и разведки, чтобы оперативно реагировать на любые ситуации. Это те три опорных столба, на которых держится любая армия, у нас же эти поддерживающие столбы просто отсутствуют, поэтому и неустойчивость велика. Кстати, вот тут у меня довольно чётко написанный новый устав. Я долго думал о нём, накидал, думаю, как раз он вполне подойдёт к современным реалиям со спецификой применения наших армий.
Я перекинул через голову ремешок новенькой трофейной планшетки, что висела на боку, а она всё время была при мне, только до этого пустая, и положил на стол, сверху ремешок, чтобы на пол не свисал. А вообще, просто накидал устав сорок пятого года, что держал ранее в руках и запомнил, только вышел тогда, вот и всё. Время на это тратил, пока к Мозырю шли. Сталин сам расстегнул планшетку и достал исписанный чёрный большой блокнот, мельком пролистал и отложил к своему рабочему месту. После этого вот что услышал от него:
– Что ж, товарищ Гаврилов, насчёт вас было принято решение, за бои в крепости, прорыв, и выход из окружения в составе моторизованной группы, отбив технику и броневики у противника, вы по представлению командования Двадцать первой армии представлены к награждению Золотой медалью Героя Советского Союза и орденом Ленина и повышаетесь в звании, получив чин полковника. Награждение сегодня вечером, вас известят как это будет проходить. Также было решено назначить вас командиром Двадцать первого стрелкового корпуса, куда также войдёт и стрелковая бригада, коей вам не удалось покомандовать. Пока кроме бригады в составе корпуса две дивизии, сильно потрёпанные в боях, помимо привлечённых сил.
– Есть, – просто ответил я, козырнув.
Удивления старался не высказать, хотя ошарашили меня, это есть. Узнаю причины, когда запись с разведчика просмотрю.
– Вот и увидим, каков вы
– Клясться, что не подведу, товарищ Сталин, не буду. Я не даю обещаний, в которых не уверен, но могу пообещать сделать всё, что в моих силах, чтобы немцы кровью умылись и понесли самые большие потери на участке, что держат вверенные мне части. Мой корпус будет отступать только по приказу.
– Я рад это слышать. Всё что нужно, получите у товарища Поскрёбышева, а сейчас я вас не задерживаю.
Кивнув, да ещё щёлкнув каблуками сапог, как офицеры в прошлом, я развернулся и покинул кабинет. В этот раз никто и не подумал меня останавливать. Полчаса у секретаря был, у того целый штат помощников, просто в других помещениях, там всё быстро было оформлено, и на той же машине меня отвезли обратно, тот же лейтенант был, второй раз напомнив, во сколько за мной заедет. Сам я пришёл от гостиницы к Генштабу, где, проверив мои полномочия, – тут как раз и приказ пришёл из Кремля о моём назначении – допустили к информации. Заодно оформили меня и известили штаб корпуса о новом командире. И что прибуду через трое суток. Никто не знает, даже я, а парни из Генштаба в курсе. Впрочем, там всё через секретный отдел шло. Номера армии и корпуса совпадают, небольшая путаница может быть, но в принципе не критично.
Так вот, я выяснил, что нашу армию готовят перевести в состав Центрального фронта. Сегодня двадцать пятое июля, если что. Штаб корпуса и корпусная артиллерия сохранились, штаб вырвался из окружения в Гомельскую область, а артиллерия в Полоцке была и сейчас вошла в состав других формирований, и вот начали новое формирование, войдя в состав другой армии. Поэтому теперь в составе корпуса находятся две стрелковые дивизии, сорок вторая и сто семнадцатая. И вот мою несостоявшуюся бригаду тоже ввели. Кстати, та была второй стрелковой бригадой.
Вообще, бригадный состав начали ликвидировать в Красной армии за год до начала войны, бригады переформировывали, когда в дивизии, из нескольких в одну, когда в полки. Однако на Дальнем Востоке семь бригад сформировали – какой-то эксперимент Генштаба – я не понял в чём суть, полковник, что мне разъяснял, видимо, тоже. Скорее всего, специфика применения таких частей в тех краях. Пять бригад уже перебросили к нам, вот одной я и должен был командовать. А так обычная часть, своё знамя, всё что положено. Вот так и входил в суть дела, пока тут был, меня оформили как положено, в штаб корпуса сообщили. Там недавно бои шли, наступательные действия на Бобруйск, и командир корпуса попал под встречный удар немцев. Что с ним – неизвестно, пока числится пропавшим без вести. Может, и в плену. Хорошо хоть костяк штаба сохранился и всё, что положено к нему, снова заработал. Да и дивизии отвели, хотя и серьёзно потрёпаны, выравнивали линию фронта. Встали в оборону. Да, корпус не на отдыхе, держит фронт на своём участке. Вывести нельзя, сил заткнуть такую дыру просто нет. Вот и изучал, какие силы у корпуса, кто соседи и кто противник, точнее, какие части вермахта против него стоят. Тут у Генштаба точной информации нет, на месте узнаю. Да, из приданных сил, был восемьсот семидесятый корпусной артиллерийский полк. Вышел из окружения, попав под удары вражеской авиации несколько раз, полтора дивизиона. Ничего, пополним, главное костяк личного состава сохранился. Больше ничего не было.
Время уже подходило, скоро от гостиницы забрать должны, но я не все дела закончил. Пока в Генштабе находился, подал заявки на включение в состав моего корпуса нескольких частей поддержки. Из тех, что вышли из окружения, сохранив людей, а не вооружение и технику. Поэтому мне и пошли навстречу, просто оформление затянулось. А в свой корпус я дополнительно притянул ещё один такой же корпусной отдельный артиллерийский полк, орудия и технику те потеряли, попали под танковый удар немцев на дороге. Даже орудия не развернуть, пришлось уходить в лес, всё бросая, благо он рядом, две трети личного состава уцелело. Из окружения вышли сутки назад на позициях, что моя армия держала, только-только в Генштаб о нём информация поступала. Так что возрожу его, костяк и всё, что нужно, у того было, даже часть техники сохранили и штабные печати и знамя. Дальше отдельный автобат, потом отдельный батальон связи, и танковый полк, который как отдельную единицу придали моему корпусу, хотя до этого тот входил в состав одной из танковых дивизий Четвёртой армии Западного фронта. Но сейчас его вывели из её состава и переподчинили мне. Там от полка ни одного танка, трофейный бронетранспортёр, да полтора десятка грузовиков, частью тоже трофейные, и три сотни личного состава. Тыловые подразделения, и сами танкисты. Хотя и немного, но как костяк полка пойдут. Это пока всё, что удалось урвать. Эти силы будут подчинены именно корпусу, придавать их какой дивизии или бригаде я и не подумаю, резервы, можно сказать.