"Фантастика 2024-136". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Кранц уверенно вел свой корабль к небоскребу Вулворт, который превосходил Метрополитен на целых восемь этажей и не имел острого шпиля. Все десять зажигательных бомб угодили на его покатую крышу и мощной огненной волной покатились вниз, плотно обволакивая свою железобетонную жертву. Экипаж «Карла» с азартом смотрел, как огонь неотвратимо пожирает гордость американцев и тем самым поселяет страх, и беспомощность в их прагматичных душах.
Но возможность лицезреть огненное зрелище могли лишь механики дирижаблей, все остальные члены команд были заняты работой. Объявив о своем прибытии, цеппелины вышли на знаменитую Пятую авеню и стали методично бомбить расположенные внизу здания, при этом двигаясь навстречу друг другу. Ставя экипажу это задание, Берг собирался опробовать на деле новый метод огневой бомбежки с созданием единого очага пожара, недавно предложенный профессором Тотенкопфом, и его подопечные прекрасно выполнили поставленную перед ними задачу.
Под воздействием негасимого напалма пылали дома и конторы, магазины и рестораны столь любимой горожанами улицы. Горел знаменитый небоскреб «Утюг», на который фон Шрек сбросил сразу семь зажигательных бомб, по достоинству оценив это архитектурное творение Америки. Не прошло и получаса, как дирижабли встретились, а под ними уже стояла стена неукротимого огня. В яростной схватке германского напалма с американским бетоном и кирпичом победа осталась за изобретением рейха. Под воздействием высокой температуры плавилось и разрушалось буквально все, покорно отступая перед гением профессора Тотенкопфа.
Немецкие пулеметчики азартно ловили в перекрестье прицелов своих пулеметов людские толпы, пожарные и «скорые» машины и с упоением обрушивали на них свои смертоносные, свинцовые очереди. Крики, стоны и проклятья неслись со всех сторон от залитой огнем пожарищ знаменитой авеню. Огненный столб единого очага огня поднимался все выше и выше, создавая угрозу для самих дирижаблей, которые ради точного попадания опустились на минимально безопасную высоту. Подобно мощному пылесосу огненные потоки стремительно всасывали в себя воздух и, поднимаясь в небо, обрушивали огненный дождь искр и головешек на близлежащие дома. Сила потока была столь мощной, что пострадали даже некоторые кварталы Бруклина и Бронкса, где были зафиксированы отдельные очаги возгорания.
Убедившись, что задание Берга полностью выполнено, дирижабли устремились к гавани Нью-Йорка, где находилось множество торговых судов. Здесь не было такого яркого освещения, как на Манхэттене, и потому немцам пришлось включить носовые прожектора, принявшись шарить мертвецки-бледными лучами по пирсам и причалам в поисках достойных целей.
Проведя избирательную бомбежку наиболее крупных судов, цеппелины стали сбрасывать свой смертоносный груз на склады, в которых хранились различные товары. При этом оба корабля применяли методику смешанной бомбежки, когда сначала на крышу склада падала обычная бомба, только после этого падал зажигательный снаряд.
В отличие от бомбежки Манхэттена, здесь немецкие воздухоплаватели работали обстоятельно и неторопливо, прекрасно зная, на что им сбрасывать свои бомбы. Позже среди горожан пронесется слух, что на пожарище в порту был обнаружен сильно обгорелый труп человека, сжимавшего в руке электрический фонарь. Сразу станут говорить, что это немецкий шпион, который лучом своего фонаря снизу указывал дирижаблям месторасположение особо ценных портовых складов, на которых находилось воинское имущество, предназначенное для отправки в Европу.
Полиция и ФБР не смогли с точностью идентифицировать тело погибшего, так как оно сильно обгорело, а также в эту роковую ночь многие работники порта погибли, находясь на своих рабочих местах. Выждав около полугода, агенты ФБР все же посчитали его за вражеского шпиона, регулярно снабжавшего подлодки неприятеля сведениями о времени выхода транспортных конвоев. Был написан соответствующий рапорт, и дело сдали в архив.
Как бы там ни было, но ущерб от налета на порт был огромен. В первую очередь были уничтожены склады со снарядами и патронами, охваченные огнем, они долго взрывались, сильно затрудняя работу пожарным, которые не могли приблизиться к пожару. Полностью выгорело несколько больших складов с воинским снаряжением и продовольствием. Когда люди смогли войти туда после окончания пожара, все металлические предметы, находившиеся внутри помещения, сплавились в бесформенные комки, укрытые пепельной коркой.
Кроме этого, огонь уничтожил много запасов дерева, приготовленного для отправки за океан, и бочки с горючим, находившиеся под открытым небом. К огромному горю портовиков, немцы также подожгли цистерны с нефтью, которая после взрыва огненной рекой хлынула на причалы и в воду, от чего загорелось несколько пришвартованных судов, на которых была лишь вахтовая смена. Таким образом, сгорело шесть кораблей, и еще три судна серьезно пострадали от пламени, но их успели вывести подальше от причала.
Наутро в городе не вышла ни одна газета, столь ужасно было состояние горожан, которые никак не могли отойти от шока, в который их вверг прилет германских монстров. Руины Пятой авеню еще продолжали дымиться полтора суток, и никто точно не мог сказать, сколько человек погибло. Общий подсчет разнился от восьми до пятнадцати тысяч, хотя и эти цифры могли быть заниженными. Единственно достоверной была цифра в тридцать четыре тысячи человек. Именно столько людей подало заявление в мэрию города, объявив себя погорельцами и предоставив соответствующие бумаги для получения помощи от государства.
Покинув многострадальный Нью-Йорк, монстры кайзера ушли в море, согласно полученному ранее приказу. Весь остаток ночи экипажи были заняты важной и очень опасной операцией по дозаправке топливных резервуаров своих кораблей. Взятые с собой в полет бочки с горючим одна за другой отправлялись за борт, как только их драгоценное содержимое перекочевывало по специальным шлангам в опустевшие топливные баки цеппелинов, которым предстояло выполнить вторую часть своего задания.
Едва было получено подтверждение об успешной бомбежке Нью-Йорка, как ведомство господина Фриче разразилось громкими победными славословиями и комментариями. Министр пропаганды только и успевал, что готовил тексты своих выступлений в печати, на радио и перед многотысячными собраниями берлинцев. Основной упор был сделан на американских радиослушателей. Экипаж дирижаблей только заканчивал дозаправку, а господин Фриче уже радостно трубил о долгожданном возмездии США за их вмешательство в европейские дела, и называл новые города, коим предстояло почувствовать на себе мощь германского «чудо-оружия».
Новой жертвой германских ястребов предстояло стать старушке Филадельфии, первой столице США. Проснувшись утром 17 ноября, филадельфийцы с ужасом узнали о постигшей беде своих соседей и о том, что они будут следующими в списке городов германского кайзера, подлежащих уничтожению.
В страхе и отчаянии припадали они к тарелкам репродукторов, одновременно смотря в небо в ожидании появления над городом германских монстров. С каждым прошедшим часом страх и нервозность все сильнее и сильнее захлестывали город. Официальные власти Филадельфии находились между молотом и наковальней. Они ничего не знали о трагедии, постигшей Нью-Йорк, и поэтому ничего не могли сказать вразумительного на непрерывные телефонные звонки своих горожан. Ближе к полудню возле мэрии стала собираться внушительная толпа жителей, требующая выхода к ним мэра и объяснения, какие меры он намерен предпринять для защиты города от воздушной угрозы. Напуганный мэр ничего лучшего не смог придумать, как отдать приказ полицейским о разгоне толпы, что только породило убеждение в сердцах людей, что дела плохи и от них что-то скрывают.