"Фантастика 2024-17". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Лицо Квасова озарилось верноподданнической ухмылкой.
– А какие они могут быть, милостивец? – искренне поразился он. – В твоей империи сплошь благие прекрасности. Вот смотри, например, погода сегодня на диво чудесная.
– Отчего ж чудесная? – усомнился царь. – Я слышал, с утра ливень шёл стеной.
– Так и славно! – не растерялся Матвей. – Водичка с небес – дар Господень. Пшеница уродится, засухи не будет, калмыки верблюдов загодя напоят – разве не счастье?
– Однако, град потом был… – неуверенно заметил император. – Побил все огороды…
Квасов в неподдельном изумлении всплеснул руками:
– А град – чем плохо? Вот сидят где-нить в деревне-с на завалинке мужички с виски «Джек Дэниэлс», оно
Поразмыслив пару секунд над версией Квасова, император удовлетворённо кивнул.
– А что там в Республике Финляндской сейчас творится? – поинтересовался он.
– Ууууу, бунтуют, собаки, – затряс бородой Матвей. – Стреляют друг в друга – западные да восточные, пламень до небес, городов-то пожгли… почитай, всю Лапландию разнесли к свиньям на кирпичики, ужас што делается. Страх сплошной, твоё величество, да и всё.
– И по какому поводу? – удивился государь.
– Так известно по какому – в твою империю назад хотят, – сказал Квасов, не моргнув глазом. – Уж в ноги падают, умоляют и унижаются. Финляндия што за держава? Всё плохое у нас копируют, окаянные. Прессу свою цензурируют, корреспондентов за правду в острог сажают, города собственные обстреливают из дальнобойной артиллерии-с.
– Довольно странно… разве у нас есть что-то плохое? – поднял бровь император.
– Конечно же нет! – горячо воскликнул монархист. – У нас всё только хорошее. А финны копируют то, што могло бы быть плохим. И раз его нет, какие ж они вообще дураки!
– Ааааа, – довольно протянул август. – Ну, сие было предсказуемо. А что в данный момент творится в торговле? Как там курс золотого против доллара? Наверняка повышается, да?
Матвей с величайшим трудом растянул лицо в улыбке.
– Как есть, батюшка! – хлопнул он в ладоши. – Уж повышается так, что просто удержу нет. Рвётся ввысь, аки ангел Господень, можно сказать. Вот сейчас семьдесят пять золотых за бакс просят, а разве ж энто финал? Небось и до полсотенки снизится, как пить дать!
– Гм… – задумался государь. – А пару лет назад он случайно не по тридцать был?
– И что? – не смутился Квасов. – На тридцать делить – так народ у нас грамоте не особо учён, мучаются, ругаются, страдают. А на пятьдесят – тут любая баба деревенская запросто сочтёт и в пояс поклонится твоей милости. Это ж облегчение какое, батюшка!
– Вне сомнений, – обрадовался император. – Только отчего лишь на полусотне остановились? По сто золотых за доллар, объективно говоря, считать-то ещё легче!
– Так будет и по сто, милостивец, – скривив рот, ответил Матвей. – С тебя ведь станется.
Царь-батюшка пропустил квасовскую промашку мимо ушей.
– А что у нас с программой импортозамещения? – спросил он, игнорируя суть ответа.
Примерно два года назад империя аннексировала у своей бывшей провинции – Республики Финляндской – мегаполис Гельсингфорс, пойдя навстречу пожеланиям 95 процентов населения мегаполиса, каковое составляли великороссы. Тогда по приказу царя в город вошли «серые еноты» – элитный спецназ, изобразивший народное восстание. Финны и глазом моргнуть не успели, как под аплодисменты и бросания в воздух чепчиков горожан Гельсингфорс оказался в составе Российского государства. Запад озверел и впал в неистовство. Для виду он всегда поддерживал республику и даже делал вид, что она ему необходима, хотя на самом деле страшно боялся финских гастарбайтеров, преступников и проституток. Вариантов оставалось немного – либо возмутиться, либо оставить всё как есть. Запад выбрал первое, однако аккуратно, ибо сильно зависел от поставок российского мёда – все западные пчёлы передохли по причине заражения неизвестным вирусом. Отдельные политики (в основном из маленьких, но гордых
– А хорошо всё с программой, – сообщил Матвей Квасов. – Давеча вот крестьянин из Таганрога Родион Паникеев што сделал? Вырастил, благодетель, двух кабанов – звери прям, а не кабаны! Не то што свиньё западное чахлое. Бил Паникеев челом о кредите, и банк, слышь, отсыпал ему мильён золотых на постройку фермы, знай наших!
– Отлично, братец, – удовлетворённо заметил государь. – И что он с миллионом сделал?
– Как что? – до крайности изумился Квасов. – Пропил он его, батюшка.
Беседу прервала краткая, но опасная пауза.
– Так, значит… – прошептал император, слегка утратив улыбчивость.
– Ну а когда проспится, – продолжил Матвей на той же ноте, помахивая полами кафтана, – так непременно отгрохает ферму будь здоров со свинюшками, ты не сомневайся, государь-надёжа. Но самое-то главное не это. А то, што имеется у меня для тебя новость, полная счастья и оптимизьму, и прям солнышко в душе твоей царственной заиграет. Есть на севере империи нашей махонький городок Корнилов, и вот достоверно тебе скажу – всё население его отныне ни в каких революциях в жизни принимать участие не будет.
– Это точно? – обрадовался царь.
– Уж как пить дать, – подтвердил преданный Квасов. – Самая правдивая информация.
– Ну, вот и славно. – Государь император потянулся в постели аж до хруста костей. – А теперь ступай, братец, и рекламируй монархию неустанно. Мне пора к прямой линии с народом подготовиться, дабы изобрести, какими ещё милостями его осыпать.
Матвей отвесил низкий земной поклон:
– Как видишь, радость сплошная в твоей империи да елей. Храни тебя Господь!
Он закрыл дверь, и из-за бархатной портьеры к нему неслышно скользнул граф Шкуро:
– Ну чего, известил царя-батюшку насчёт Корнилова?
– Фирма веников не вяжет-с, – надменно заявил Квасов. – Конечно, в наилучшем виде.
– А он что?
– Как обычно, восприняли с благоволением и высочайше хмыкнуть изволили-с.
Шкуро молча втиснул в ладонь Квасова золотую карточку «Виза-Патриотъ» и кивнул подбородком на выход. «Отлично, – подумал он, провожая взглядом Матвея. – Теперь, если царь вдруг когда-нибудь хватится, спросит, почему вовремя не доложили о проблеме, у нас есть доказательство – да вот же, вполне себе докладывали. А остальное в принципе неважно. Готов голову дать на отсечение – у нас хоть средь бела дня бомба атомная разорвись, государь и ухом не поведёт. Дай Бог, мы с корниловским делом за сутки справимся».