"Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Бернхем с презрением покосился на компанию из трех забулдыг, один из которых преспокойно почивал в глиняной тарелке с остатками еды, и направился к стойке. Из темного провала, ведущего куда-то в глубину лачуги, поглаживая кучерявые бакенбарды, ему навстречу выполз массивный шотландец с лицом красным, как почва вельда. Завидев нового посетителя, он подслеповато прищурил глаза и, после секундного размышления, ринулся навстречу, сотрясая стены трактира радостным воплем:
— Бернхем, старый бродяга! Сто чертей тебе в печенку! Ты все кочуешь, стреляешь?
— Мак-Дональд, старый пьянчуга! — в тон ему рассмеялся скаут. — А ты все так же безбожно разбавляешь свою бурду ослиной мочой? Или чего похуже удумал?
— Тоже мне радость — думками голову ломать! — фыркнул Мак-Дональд. — Местным, чтоб им пусто было, и мочи хватает, ну уж ради тебя я расстараюсь… — трактирщик хитро прищурился и, выдерживая паузу, замолчал, — а стакан молока раздобуду! А сейчас дай-ка я тебя обниму, душегуб, чтоб ты со всей этой Африкой в преисподнюю провалился!
— Тебя каким проклятым ветром в эти проклятые Всевышним края занесло? — проворчал Мак-Дональд, расставляя тарелки с едой на наскоро протертом столе. — Сесил послал или по какой другой надобности?
— Поохотиться собрался, — выразительно покосившись на продолжающую пьянствовать компанию, буркнул в ответ Бернхем.
Трактирщик понимающе кивнул и направился к столику забулдыг, бася на ходу, что трактир закрывается и всем пора домой. Пропойцы, продолжая наливаться сивухой, на его увещевания ни словом, ни жестом не отреагировали. На что они рассчитывали, Бернхем так и не понял, но, опасаясь обидеть приятеля, вмешиваться в беседу хозяина и его гостей не стал. И правильно сделал. Через минуту, вышвырнув последнего из оборванцев за дверь лачуги, Мак-Дональд подошел к скауту и, вытерев руки клетчатым, цветов своего клана передником плюхнулся на скамью напротив.
— Так ты, прах тебя побери, скажешь мне или нет, чего в эту забытую людьми и Богом дыру притащился? — устало отдуваясь, выдохнул трактирщик. — Ни в жисть не поверю, что ты по моим прекрасным глазам соскучился.
Не дожидаясь ответа, он извлек из-под передника плоскую фляжку, сделал смачный глоток и вопросительно уставился на разведчика.
— Я уже сказал — на охоту приехал, — усмехнулся Бернхем. — На о-хо-ту.
— Ты эти сказки щелкоперам расскажи, — язвительно оскалился Мак-Дональд, — если, конечно, найдешь здесь хоть одного. Скажешь тоже — на охоту! Шестерых головорезов, по уши оружьем увешанных, с собой приволок, а все туда же — «на о-хо-ту»! Это что ж за зверь в наших краях завелся? Никак двуногий, с зубами тридцатого калибру?
— Именно, — кивнул Бернхем, соглашаясь с приятелем. — Матонга этого зверя зовут. Слыхал про такого?
— Тысяча чертей и три преисподних, — ошалело присвистнул Мак-Дональд. — Да ты, приятель, никак смерти ищешь? Готтентоты болтали, что за Матонгой воинов тьма несметная идет, и сам он колдун, и с нечистью знается…
— Да пусть он хоть трижды колдун, — зло оскалился скаут, — а от хорошей пули или от удара ножа по горлу никакое колдовство не спасает. Да, кроме того, у меня свое колдовство припасено, динамит называется. А колдовство белых — оно, знаешь, посильнее шаманских плясок будет. Людей со мной и вправду маловато. Затем к тебе и пришел, ты ж всех в округе знаешь.
— Эт точно, — самодовольно усмехнулся трактирщик, — я все про всех знаю, и все меня знают. Людишек, охочих за золотишко да камушки шкурой рискнуть, всегда полно, но тебе ведь всякая шваль вроде этих, — шотландец презрительно сплюнул в направлении дверей, — не нужна. Тебе всегда самых лучших подавай. Сейчас кто интересует?
— Для начала — Уилбур Этвуд. И стрелок хороший, и следопыт отменный. Он нынче в форте или гуляет где?
— В форте он, в форте, — усмехнулся Мак-Дональд, отпивая из фляжки. — Только хрена с два ты его с собой возьмешь. — Заметив недоуменный взгляд Бернхема, трактирщик, снизойдя до пояснений, еще раз усмехнулся: — Он уж полгода тому, как с Билом Брэдли — сумасшедшим проповедником разругался, да в ссоре пяток дюймов доброй английской стали и проглотил, а переварить не смог. Мы, конечно, Брэдли с конопляной тетушкой повенчали, но Уилбуру от этого легче не стало. Схоронили мы Этвуда…
— Чего не поделили-то? — удрученно буркнул Бернхем.
— Да о Святом Писании в мнениях не сошлись. Бывает…
— А Старый Пес Клиффорд?
— С этим еще хуже. Он как после драки под Бомбези в форт вернулся, так на дно бутылки и свалился. Теперь не то что из винтовки в цель, из бутылки в стакан попасть не может, половину на стол проливает.
— А братцы Плэйхард? С этими-то все в порядке, или тоже какая напасть приключилась?
— За этих ничего худого не скажу, — пожал плечами Мак-Дональд. — Только они уж пару месяцев как на север ушли, и с тех пор ни слуху, ни духу…
— Так что, в форте ни одного приличного стрелка не осталось?! — раздосадованно бросил Бернхем. — И мне придется шваль набирать?
— Коль так карта пала, то без швали, конечно, не обойтись, — философски буркнул трактирщик, почесывая затылок. — Но одного приличного бойца я тебе все же сосватаю. И по бушу, и по саванне как у себя дома ходит, а стреляет если и хуже тебя, то ненамного. Еще с местными на их тарабарщине объясниться может. Алекс Пелеви его зовут.
— Пелеви? — Вспоминая, где бы он мог слышать эту фамилию и слышал ли ее вообще, скаут озадаченно потер ямочку на подбородке. — Он что, француз?
— Нет, хуже. Он русский.
Путь через саванну, затянувшийся более чем на неделю, никоим образом не подходил под определение трудного или опасного, а вот термин «скучный» подходил ему более всего. День тянулся за днем, один холм сменялся другим, желтые проплешины густой травы с редкими вкраплениями термитников сменялись то одиночными деревьями, то почти непроходимым бушем.
В Солсбери отряд разросся и ныне насчитывал два десятка человек и почти три — лошадей. Проводник по имени Уналанга — низкорослый готтентот с темно-желтой кожей — уверенно вел наемников по одному ему знакомым тропам, обходя стороной изредка встречающиеся на пути краали касса и матабеле.
На вечерних привалах наемники собирались вокруг костров, объединяясь в компании по интересам. Большую часть отряда составляли низкопробные авантюристы, признающие разговоры только о женщинах, выпивке и, конечно же, золоте, поэтому Алекс успел достаточно близко сойтись с Бернхемом. Нельзя сказать, что они стали друзьями, но взаимное общение доставляло обоим видимое удовольствие. Споры о достоинствах и недостатках маузера Алексея в сравнении с «Винчестером 1895» Бернхема плавно перетекали в рассуждения о повадках животных и способах охоты, служа предпосылкой для обсуждения штуцера Пелевина, и были для обоих спорщиков гораздо интересней бессмысленного трепа о прежней разгульной жизни вкупе с мечтаниями о беззаботной жизни в будущем.