"Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Кто еще так думает? — угрюмо буркнул сержант, обводя подчиненных тяжелым взглядом. — Да не бойтесь, ни наказывать, ни неволить никого не буду. Тут каждый сам решает. Кто за плен — бросай винтовку и отходи в сторону, кто за то, чтоб к своим пробираться, — вставай слева от меня.
На несколько минут, вселяя надежду в сердце старого служаки, в овраге воцарилась тишина. Он уже успел набрать в грудь воздуха для команды, когда на песок брякнулась первая винтовка, затем — вторая, третья, десятая.
Не дожидаясь, пока и капрал бросит оружие, сержант поднял с земли свою нехитрую амуницию и, не оглядываясь, зашагал вперед. Он успел пройти почти сотню ярдов, когда за спиной раздался шум шагов тяжелогруженого человека.
— Эй! Шепард! — хрипло окликнул его капрал. — Погоди, дальше вместе пойдем.
— Ты ж меня всегда ненавидел, а, Гибсон? — удивился сержант, глядя на приближающегося к нему сослуживца. — Чего ж тогда за мной следом поперся?
— А я и сейчас к тебе любви не питаю, — скривил губы капрал. — Вот только я, как и ты, Присягу давал. Опять же — побахать люблю, а кто ж мне в плену бахнуть-то даст?
— Ну, пошли, коли так, — недовольно фыркнул сержант. — Только если ты, как сейчас, плестись будешь, я тебя ждать не буду. Брошу подыхать к чертям собачьим.
— Ха! Напугал! — презрительно сплюнул Гибсон, но шаг прибавил. — Ты за собою следи, а я уж как-нибудь и сам справлюсь…
Через полтора месяца разъезд колониальной полиции, объезжавший границу Наталя, наткнулся на странную парочку в рванье, отдаленно напоминающем британские мундиры. Особенно поражал незнакомец с нашивками капрала.
Грязный, оборванный, заросший бородой и, скорее всего, вшивый. Еле передвигая ноги, он упрямо тянул за собой самодельные волокуши, с которых до земли свешивался рукав с сержантским шевроном. Не замечая застывших в трех футах всадников, он все шел и шептал:
— А чтоб сдохнуть, ты, Шепард, того даже думать не моги. Коль ты помрешь, кого ж я ненавидеть-то буду? Так что ты терпи, дружище, хоть из вредности, но терпи…
Де Ветт в очередной раз обвел внимательным взглядом готовые к финальному броску войска и перевел взгляд на городские часы ратуши — до срока истечения ультиматума оставалось меньше десяти минут. В том, что атака увенчается успехом и последний оплот британцев падет, он не усомнился ни на мгновенье. Вот только скольких еще жизней будет стоить победа?..
Часы гулко пробили полдень, и тяжеленные створки старинных дверей с жалобным, словно оплакивающим своих защитников скрипом распахнулись. Вслед за этим из мрачной темноты свода на залитую солнцем и кровью площадь вышел немолодой уже мужчина в кителе английского полковника. Некоторое время он молча стоял один, глядя в лазурное небо полными слез глазами. И лишь минутой позже, когда из ратуши, держа в руках свернутые знамена, вышли четверо солдат, полковник вынул из ножен саблю и, переломив ее, бросил обломки под ноги. Проводив угрюмым взглядом склоненные перед победителями флаги, офицер смахнул слезу и шагнул навстречу Де Ветту.
— Вы отважно сражались, господин полковник, — склонил голову в вежливом поклоне генерал. — И я рад, что вы приняли правильное решение и не допустили дальнейшего кровопролития.
— Если бы ратуша не была переполнена женщинами и детьми, черта с два бы я сдался, — скрипнул зубами Баден-Пауэлл и, глядя прямо в глаза визави, повторил: — Черта с два.
Арсенин, наблюдавший за этой сценой, уважительно качнул головой и отошел в сторону, туда, где непривычно молча сидели Дато и Николай.
А тем временем из ратуши на площадь, шатаясь от усталости и ран, выходили поверженные враги. Кто-то бросал оружие на землю, кто-то аккуратно составлял ненужные уже винтовки в пирамиды. Кто-то плакал, кто-то натянуто улыбался, но и для тех, и для других эта война уже закончилась.
Наблюдая за унылой вереницей пленных и откровенно веселящейся толпой буров, Всеслав вдруг подумал, что несмотря на обилие жертв с обеих сторон цена этой победы всего одна жизнь. Жизнь его друга. Внезапное осознание того, что подобная цена для него слишком велика, мгновенно поглотило те немногие искорки радости от окончания войны хотя бы на сегодня. Он не знал, сможет ли расплачиваться по подобным расценкам и впредь. И какую цену с него еще потребует эта, ненужная ему, война, он тоже не знал. И очень надеялся, что не узнает никогда.
Глава девятая
— А все же зря мы из Фолскстаадбурга до решения трибунала уехали, — хмуро пробурчал Паркер, нажевывая длиннющую соломинку. — Вот засудят без нас эти сэры мальчонку, как пить дать засудят.
— Ну, конечно, — Майлз, пытаясь заставить неугомонного Беса идти шагом, в очередной раз врезал коню промеж ушей. — Если б твое высокопревосходительство там ошивалось, все б как по маслу прошло. Ты пойми, олух, твое слово для господ из высокого трибунала значит не больше, чем снулой мухи жужжание. Захотят осудить — осудят, захотят — помилуют. А тебя с твоей рожей каторжной не то что в зал суда, на задворках конский помет убирать не пустят.
— Кого не пустят? — возмущенно вскинулся Рой. — Меня? — И, сообразив, что речь идет не только о судьбе Дальмонта, но и о конских экскрементах, резко сбавил тон. — Да я и сам в таком разе туда не пойду. Дураков пусть в Теха… в Кейптауне ищут…
— Не переживай, дружище, — разводя спорщиков по сторонам, Бёрнхем направил свою лошадку в просвет между жеребцами едущих бок о бок друзей. — Все будет в порядке. Показания следственной комиссии я дал, сэру Робертсу про то, как все на самом дело было, рассказал. Его высокопревосходительство заверил меня, что возьмет заседание трибунала по делу Генри под свой контроль и проследит, чтобы справедливость восторжествовала.
— В том и загвоздка, — упрямо проворчал Паркер, отъезжая чуть в сторону. — Разная она у всех, справедливость-то.
— Майлз! — повернулся в седле Бёрнхем. — Я вот чего спросить хотел. А с чего это ты Роя в генеральское достоинство возвел? Только и слышно: твое высокопревосходительство то, твое высокопревосходительство это?..
— Дак я ж его за язык не тянул, — разминая затекшие суставы, с хрустом потянулся Митчелл. — Помнишь, чего он каптенармусу заявил, когда мы эту, — поморщившись с едва заметным презрением, коротышка потянул за лацкан мундир австралийской легкой кавалерии, — одежку получали? Хотя нет, ты тогда с Картрайтом в госпиталь к Хосту мотался.