"Фантастика 2024-68". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Криит за порогом нахмурил единственную бровь, отчего и без того вытянутая морда на моём экране исказилась в гримасе, но почти сразу искренне пожал плечами:
— Не зря говорят, что ты странный, Ланс… но я отвечу: да, видел. Вообще Диктатион редко снисходит до отдачи прямых приказов таким, как я, но сейчас он миновал даже моего Когтя. Мы с парнями думаем, что это из-за секретности, сисадда? Да и нет здесь совсем уж простых йодда. Если тебя это успокоит, в тайну посвящено предельно мало хвостатых, и все они надёжны, как…
— Почему господин фер вис Кри не связался со мной
Ещё более дерзкий вопрос Бледношкурого заставил бойца ошалело приоткрыть пасть. Тот поморгал, определённо сражаясь с желанием ответить издёвкой или самой обычной бранью, но через пару секунд произнёс на удивление спокойно, хоть и с лёгкой вибрацией в голосе:
— Ох, терюнаши, послушай-ка сюда… Я тебя вообще не знаю, но ты задаёшь очень странные вопросы… Будь на моём месте не такой спокойный и разумный исполнитель, его бы на клочки разорвало от одной только мысли, что наш высокочтимый господин и всещедрейший казоку-хетто Хадекин фер вис Кри — да будут дни его на землях Тиама бесконечны и легки, — станет отчитываться перед… таким, как ты.
Он облизнул губы и ещё раз быстро осмотрел коридор:
— Ланс, я настроен любой ценой исполнить приказ Диктатиона, сисадда? Прошу, не заставляй нас делать это силой, пусть даже и с возможным удовольствием для парней…
А я пожевал губу, с тоской вспомнил про недоеденный завтрак и повернулся к Ч’айе.
Та оставалась неподвижна, глядя на широкий экран консоли, словно там шла очередная серия бесконечного скучного шоу. Если мои недоверчиво-пугливые вопросы и позволили девчонке взглянуть на Ланса Скичиру с новой стороны, она решила придержать открытия при себе.
— Я вернусь через пять минут, терюнаши, — с нажимом подытожил йодда за дверью, и легко махнул в камеру скрещёнными пальцами. — Берите только самое нужное, медлить нельзя.
Выключив камеру и едва удержавшись от вздоха, я принялся одеваться.
Хотел было подшутить над Ч’айей и с нарочитой капризностью попросить отвернуться, но девушка сделала это сама — отошла в дальний угол за кроватью, ещё раз проверила пуговицы рубахи, аккуратно заправила ту в штаны и начала шнуровать самодельные тапки.
Самое потрясающее при этом, что делалось всё без паники, спешки или лишних вопросов, и можно было спорить на любые деньги, что молчала она вовсе не по причине утренней обиды. Пожалуй, именно в тот момент я впервые и задумался, что больше без умницы-кареглазки не смогу прожить в Тиаме ни единого дня…
Я оделся и бережно затянул бронекуртку; бок отозвался лёгкой болью — почти незаметной… словно ветростат в гостиной. Переведя дыхание, задумчиво покрутил в руках жилет. Потёртая чёрно-жёлтая ткань была приятной и плотной, с несвоевременной охотой делилась воспоминаниями, и чуть ли не впервые заставила пожалеть об использованном праве Бесхвостого не нашивать полученные нашивки.
Бережно свернув двуцветный символ казоку, я убрал его в рюкзак. Натянул перевязи башера, пальто, и обнаружил, что Ч’айя ждёт в прихожей, уже одетая в перешитые пиджак и жилет, окончательно готовая к выходу.
Более того, за прошедшие в моих раздумьях пару минут девчонка умудрилась
Плотно обрызгав верный уличный балахон маслами, я протянул его Ч’айе, и она безропотно замоталась с головой. Дополнила маскировку второго терюнаши в гнезде почти не переделанная маска-респиратор в форме морды чу-ха, девушке уже знакомая по эвакуации в подвал «Куска».
Придверный дисплей в прихожей показал, что тощий одноглазый криит уже поджидает. Отрегулировав на плечах рюкзак, я старательно застегнул ботинки, ещё раз осмотрел нору, погасил консоль и открыл входную дверь.
Казоку-йодда тут же сделал короткий шаг назад и окинул меня (возможно, даже просканировав выпуклым объективом имплантата) оценивающим взглядом. По девушке скользнул брезгливым, без промедления качнул башкой в сторону лифтов.
За ремень его широких штанов был заткнут компактный башер с насадкой для предельного подавления звуков, под расстёгнутой рубашкой на мохнатой груди отчётливо виднелся серебристый кулон «Диктата Колберга».
— Меня зовут Шникки, — сказал крысюк таким тоном, будто последние полчаса я только и делал, что умолял открыть секрет. Ещё раз мотнув головой, криит первым зашагал от норы. — Не отставайте.
— Где остальные? — негромко поинтересовался я, осматривая пустой коридор и торопливо запирая дверь.
Меня в очередной раз огорчило ощущением, что любимое жилище я покидаю в самый последний раз…
— Прикрывают на улице, — сухо бросил Шникки через плечо. — Шевели булками, терю, пока о нас не пронюхал весь комплеблок.
Когане Но, ну что за дерьмо?!
Будто бы я в ключевой турнирной партии в моннго хотел на прикупе добрать Стаю Алого Просветления, а вместо этого в лапу пришли костяшки, из которых и Стон Мученика-то не складывается…
В итоге у меня была подруга (невероятно жаркая, хоть и странная), полные карманы денег (без преувеличений), отсутствие (почти) долгов, и… новый, байши, виток совершенно неуместной кутерьмы…
Мы двинулись за казоку-йодда — я чуть впереди, стараясь не выпускать Ч’айю из-за спины, время от времени невольно протягивая назад руку, чтобы касаться балахона девушки и физически ощущать её присутствие.
Вопреки ожиданиям, лифт доставил не на подвальные парковки, а на первый этаж. Однако здесь Шникки повёл не к главному входу, а боковыми коридорами, к дублирующему подъезду в обход чингайны Сапфир, терпеливо пропуская встречных чу-ха в полутёмных нишах холла.
13-я улица рокотала в предвкушении штормбольных матчей, далеко не всем участникам которых было суждено встретить новый рассвет — этот гул было слышно ещё с моего этажа комплеблока. А уж когда одноглазый йодда открыл двери и суетливо поманил за собой, гвалт, писк и визжание утренних гуляк вкатились в дверной проём, будто густое облако «карамельного» дыма.