"Фантастика 2024-68". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
О жарких песчаных просторах, кстати, я почти не вспоминаю.
Какое-то время после доставки из Витрины в голове еще возникают размытые образы завяленного солнцем Джу-бир-Амрата, всего угрюмого племени Стиб-Уиирта или раскаленных песков вокруг редких прохладных оазисов. Но их медленно и верно вытесняют звуки перенаселенного города, туши ветростатов в небе и ярчайшие рекламные полотна, которые я изучаю с балконов общинного дома…
Постепенно я позна ю суть «Детей заполночи» и имена всех старших крыс, помогающих Нискиричу фер Скичире управлять
Несколько раз со мной пытается общаться еще один из ее негласных лидеров — Открытое Око стаи. Пожилого знахаря и служителя непонятного мне пока культа зовут Ункац-Аран, и он выглядит всерьез настроенным узнать обо мне как можно больше (из-под его интереса так и просвечивают личные устремления и амбиции).
Впрочем, как и Нискирич до него, седошкурый гадатель быстро оставляет бесплодные попытки. И внезапно начинает внушать окружающим, что купленный у грязных глупых чу-ха-хойя мутант — лишь необычное животное, случайная отрыжка зараженной пустыни, и только кажется разумным с расстояния, как это происходит с мышами.
Впрочем, Ункац переубеждает прочих обитателей крепости при обязательном отсутствии Нискирича или его ближников, при самом вожаке продолжая заводить заумные речи про удачу, которую безволосый экзотический пленник способен принести их растущему сообществу. Уже в те дни Открытое Око представляется мне жалким, тщеславным и трусливым, особенно на фоне моего нового хозяина — сильного, жестокого, властного и по-своему харизматичного…
Мне не нравится Нискирич. Да и реальное положение дел и свои статусы я оцениваю с предельной объективностью. Но я признаю силу и характер этого косоглазого чу-ха, стараюсь чутко улавливать правила крепости и не нарушать их, и не нарываться на повторение единственной порки, которой меня наказали за случайный вход в крыло детей вожака.
Кстати, их оказывается довольного много, не меньше десятка, настоящий разновозрастной выводок. Но все сопляки и соплячки — за исключением одной тихони-подростка, — пользуются вниманием и расположением сурового отца не больше, чем я сам после месяца пребывания в доме «Детей заполночи».
Чуть позже я все же по-настоящему знакомлюсь с Аммой фер Скичира, детеныш сама находит меня в шумном ремонтном цеху. Она любознательна, в меру многословна, застенчиво смешлива, и совсем не боится подхватить от терюнаши заразу, о чем ее неоднократно предупреждает папенька.
Она совершенно не похожа на злобный молодняк пустынного племени, беззаботно взрослея в окружении сотни вооруженных головорезов. И пусть в ее поведении даже сейчас уже нет-нет, да и проскочат родовая стать и жесткость, присущие лидеру банды, ум юной Аммы подвижен, голоден и текуч, и мне непросто представить ее во главе бандитского клана…
Никто из нас двоих не способен даже помыслить, какие события случатся совсем скоро и как многое изменят в наших жизнях. Но девчонка будто предчувствует. И потому тянется к уродливому пленнику в любую свободную минутку, только и дожидаясь момента ускользнуть из-под присмотра и начать новый этап бомбардировки бесхвостого питомца наивными, но очень меткими вопросами.
Я не очень-то знаю, что
Девчонка, конечно же, слушает с открытой пастью, свесив розовый язычок и восторженно сверкая глазенками. А затем нас находят охранники, ворчат на нее и отвешивают демонстративный тумак мне и утаскивают Амму прочь, чтобы через день-другой-третий все повторилось вновь.
А затем в неуютный, но ставший почти родным Нарост пробирается опасный враг, и в моей жизни перелистывается новая страница…
Глава 3
ЦАРИЦА ПЕРЕДЕЛОК
Одним из главных недостатков района, в котором располагался «Перпекто», являлось почти полное отсутствие стоянок с рикшами — публика местных заведений предпочитала разъезжаться по домам более респектабельным образом.
Впрочем, пройдясь по улице буквально сотню шагов, я решил, что так даже лучше. Мне не мешало прогуляться, проветрить голову и решить, что делать дальше.
Темнело, холодало.
Работяги спешили по норам, навстречу им лился поток праздных гуляк, только и ждавших вечернего часа. Улицы заполнялись нарядными прохожими в светящихся прозрачных дождевиках, почти из каждого проулка лилась музыка расслабляющихся компаний.
Юдайна-Сити вновь начинал свой вечный праздник под присмотром Смиренных Прислужников, весьма строгих, но много дозволяющих и при этом незаметных. Публика радовалась, пила вино и восхваляла идеально-невидимых поводырей…
Избегая шума и давки, я свернул на менее заполненную улицу, сверился с картой и зашагал к станции транзита. Разумеется, не забывая поглядывать по сторонам — лично для меня, как и для любого другого «Дитя», граница Ишель-фава с недавних пор стала не самым спокойным местом. Хвала Нискиричу фер Скичире, разумеется, и его гениальному плану. А также прокламаторам, из которых о начинающихся распрях между «Детьми» и «Верткими прыгунами» не написал только самый ленивый.
Несмотря на тревожный статус пограничного района, я не испытывал ни капли страха. Во многом благодаря верному башеру под мышкой, но и не без помощи паймы в желудке.
Вспомнив ее божественно-обволакивающий вкус, я многозначительно хмыкнул, остановился, вынул из пальто фляжку и глотнул еще. Конечно, мои жидкие припасы оказались не такими шикарными, как в «Перпекто», но для прохладной вечерней улицы — самое то! Глубоко втянув воздух опаленной глоткой, я двинулся дальше.
Почти сразу заподозрив, что за мной следят…
Поменяв улицу на параллельную и несколько минут прождав в тенях, я убедился, что это всего лишь подала свой скрипучий голос моя профессиональная деформация, подогретая случившейся в клубе потасовкой. Приказав себе не нагнетать, я покинул глухое крыльцо закрытой букмекерской лавки и продолжил прогулку.
Неизвестная мне извилистая улица была образована модульными домами, причем даже не комплеблоками, а нагромождениями отслуживших контейнеров. Нужно было отдать должное архитекторам, они отработали на славу — среди пятиэтажных пирамид не встречалось ни одной одинаковой, а цветные панели и сверкающие рекламные полотна придавали кварталу вполне интригующий вид. Особенно в полумраке, когда в глаза не бросались ни потеки ржавчины, ни пятна плесени на стенах бывших хранилищ…