"Фантастика 2024-7". Компиляция. Книги 1-20

Нарватова Светлана

– Дорогу, Серый, – потребовал Ломоносыч.

Серёга немного попятился к ловушке, пепельная шерсть на загривке вздыбилась, голова пригнулась к земле.

– Пр-р-роснись! – прорычал волк.

– Не зли меня, – угрожающе тихо промолвил Михайло.

Лисёна забежала за спину губернатору, вцепилась зубами в его заднюю лапу. Медведь, почти не отвлекаясь, стряхнул рыжую на траву. Лиса перекувыркнулась, вскочила, рассерженно замела хвостом.

– Увалень косолапый! Ну-ка, иди сюда, я тебе морду расцарапаю да уши пообкусываю! –

принялась дразниться Лисёна.

Михайло обернулся:

– Смотри, Василиска, как бы не пришлось пожалеть о сказанном.

Серёга воспользовался тем, что медведь отвлёкся, и прыгнул, сметая Ломоносыча наземь. Они кубарем откатились в разные стороны, встали, готовые вцепиться друг другу в глотки.

– Эх, скунса бы сюда, он бы запашок подправил, – с досадой прошептала Лисёна.

Тем временем Колючий, о котором никто не вспоминал, зашёл в ловушку, аккуратно миновал прутик, приводящий в действие запирающее устройство, обнял кубышку, поднял её и, отдуваясь от ос, вынес наружу.

– Эй, хватит! – крикнул он, поставив мёд перед входом.

Михайло увидел кубышку, забыл обо всём, подлетел (ёж еле успел отпрыгнуть), схватил, принялся лакать янтарное лакомство. Он самозабвенно пиршествовал минут десять, ворочаясь, пересаживаясь и долго вылизывая пустую уже ёмкость. Потом счастливо зажмурился, откатился на спину. Как выяснилось, внутрь сетчатого куба.

Голова угодила в прутик, тот упал, сетка накрыла верхнюю часть тела медведя.

Отчаянно брыкаясь, Ломоносыч принялся стаскивать невод. Лапы норовили застрять, запутаться в коварной сетке. Но в конце концов Михайло вынырнул из кокона, отпрыгнул от коварно сложившейся ловушки, затряс ушами.

– Ох… – выдавил медведь-губернатор. – Как же чудовищно стыдно! Дурак старый…

И заковылял в лес.

– Мих… – хотела окликнуть лиса, но Серёга взглядом дал понять, дескать, не трогай его сейчас, ему и так плохо.

– Что будем делать с сеткой? – деловито спросил Колючий.

– Ну, есть тут неподалеку ямка подходящих размеров, – улыбнулась Лисёна.

Эм Си Ман-Кей целенаправленно топал к деревне. Ему подсказали дорогу местные бурундуки. Правда, они предупредили, что где-то впереди засели браконьеры, но шимпанзе уже было всё равно.

Петер, бегущий следом за другом, то и дело начинал его уговаривать:

– Ахтунг, Эм Си! Бывай осторожный! Враг не хотеть дремать.

Ман-Кея эти беспокойные куриные вопли не особо останавливали.

Когда шимпанзе и петух вышли на поляну, где горел костёр и стояла палатка браконьеров, Витя и Федя как раз допивали чай. Узрев экзотическую парочку, нагло двигающуюся мимо, охотники аж захлебнулись.

Эм Си обернулся на кашель. Втянул воздух широкими ноздрями. «Нет, ничего вкусного, йо», – констатировал Ман-Кей и проследовал дальше. Петер семенил за товарищем, как Пятачок за Винни-Пухом.

– Вить, ты узнал? – просипел Федя.

– Угу.

Долговязый в сердцах отбросил кружку. Обезьяна! Не снежный человек, как вчера показалось из-за кустов, а простая банальная обезьяна.

– Но откуда? – задался вопросом коротышка. – Откуда здесь мартышка?

– Макака, – автоматически, из упрямства поправил Витя.

– Сам ты макака.

– Маловата она для мартышки, точно тебе говорю, – подавленно сказал долговязый.

– А может, мы это? Ну, того?..

– Я тоже так решил. Резковато пить бросили, не иначе. Обезьяна. Кенгуру. Обезьяна с петухом. Капканы исчезли, ружьё… – Витя пересел поближе к Феде. – Ущипни меня!

– Чего это ты? – Коротышка отодвинулся.

– Ну, тогда я тебя ущипну, – предложил долговязый.

Глаза его сияли нездоровым блеском.

– Иди ты…

Федя почти ползком ретировался от горячечного подельника:

– Белочку поймал, да?

– Кто, я? – Витя недоумённо посмотрел на руки. – А, ты про это. Знаешь, Федя, давай-ка соберём нашу ловушку, покидаем шмотки в рюкзаки и домой, а? От греха подальше.

– Ладно, – настороженно согласился коротышка, пытаясь унять нервный тик – от волнения у него задёргалась бровь. – Только ты ко мне не подходи. И ружьё будет у меня, понял?

Подозрительно косясь друг на друга, браконьеры оправились к ольшанику. А через несколько минут на поляну выбрел Михайло Ломоносыч. Медведю было ужасно стыдно. Так стыдно, что он забрался в палатку и затих там, предаваясь самобичеванию, словно это как-то решало его проблемы.

Разумеется, браконьеры не обнаружили ловушку. Зато им осталась пустая кубышка.

Витя растоптал её, едва не сломав ногу от усердия.

Из зарослей донеслась возня и ворчание. Федя вскинул ружьё. Затряслись сразу несколько кустов. Коротышка пальнул наугад.

– Дурак, куда палишь? – завизжал долговязый. – У нас мало патронов!

Федя развернулся к подельнику, держа двустволку под мышкой.

– Куда ты её направил! – ещё громче заорал Витя, смещаясь в сторону. – Убери!

Терпение коротышки закончилось.

– Как же ты меня задолбал! – Федя в бешенстве бросил ружьё.

Раздался выстрел. К счастью, никого не задело. Охотники стояли и слушали тишину, радуясь, что всё обошлось.

А в зарослях Лисёна спросила у Серёги:

– Оно точно двухзарядное?

– Точно.

– Ну, тогда мой выход.

Рыжей стрелой Василиса выбежала прямо под ноги браконьерам, задев хвостом Витин сапог.

Долговязый издал странный нечеловеческий рык и бросился за лисой.

Коротышка остался на поляне:

– Ишь ломанулся, как борзой пёс. А он и похож.

Федя наклонился, чтобы подобрать ружьё, и встретился глазами с матёрым санитаром леса. На кривой волчьей морде, казалось, играла усмешка.

– Мама, – шепнул Федя, подхватил двустволку и бросился к лагерю.