"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Если не смогу уговорить, может, просто подменить его дозу? Или сказать, что это моя кровь? Нет, детский поступок и трусливый. Скажу, как есть.
Это самый надежный способ проверить. Если Лариса одна из них – Эмиль получит силу, а если человек – просто окажется в эффекте.
Я неуверенно улыбнулась, когда он открыл. По-прежнему в сером костюме, словно собирался на работу – только после тяжелой ночи одежда помята, да и воротник сорочки Эмиль небрежно ослабил.
– Что с пулей? – спросил он, пропустив меня в прихожую.
Надо же, Феликс не стал торопиться с плохими вестями к неуравновешенному брату.
– Не получилось, – вздохнула я.
Эмиль взял мою руку, рассматривая пальцы, а когда поднял глаза, в них была бесконечная печаль. Я приоткрыла губы, выдыхая ртом. Дома я переоделась, а когда я не в платье, сумка мне не нужна. Она осталась у Андрея вместе с кольцом.
Он отпустил меня и ушел в кухню, не говоря ни слова. Все понял: обручальное кольцо от любимого мужчины не снимают.
Как виноватая кошка, я вошла за ним, сумка-холодильник болталась на длинных ручках, задевая меня по коленям. Я швырнула ее под стол.
Эмиль стоял в центре кухни, залитой солнечным светом, словно забыл, что здесь делает. Взгляд пустой, потерянный, не знаю, обо мне он думал или о чем-то своем. Он нервно упер руки в бока, перебирая пальцами на ремне.
– Прости, – я развела руками. – Не хотела тебя расстраивать…
И зачем я взяла долбанное кольцо?
– Что ты сказала? – он поднял голову, сосредоточившись на мне. – За кого ты меня принимаешь?
Я бессильно опустила руки. Что ему сказать? Я не могла объяснить свой поступок.
– Ты что, издеваешься надо мной?! – заорал он. – Я полгода добиваюсь от тебя ответа, а ты взяла кольцо, чтобы его выбросить?
– Я не выбрасывала… – я так жалко мямлила, что разозлилась на саму себя. Я как ребенок, которого поймали на мелком воровстве.
– Знаешь, что мне хочется сделать? Послать тебя к черту.
Да уж знаю, Эмиль.
– Я не могу его взять! – проорала я. – Я не хочу быть твоей женой, Эмиль! Хотела когда-то в мечтах, а ты подогреваешь их своими бесконечными предложениями!
Он топтался по моим сломанным надеждам, а это все равно, что каждый день расковыривать незаживающие раны. Мне надоело верить, ждать, надеяться, сталкиваться каждый раз с реальностью, злиться… Факт в том, что я не могу его простить за те три года ужаса, в который он меня погрузил.
У тебя был выбор, Эмиль. Ты мог не распускать руки, мог поговорить, успокоить меня. Чего ты теперь хочешь? Хватит, перестань, не мучай. Отстань, если любишь.
– Быть со мной ты не хочешь, – заключил он. – Твой план не удался. Зачем же ты пришла?
Переход был таким внезапным, что стало больно почти физически. Я не этого хотела, когда кричала – не его безразличия, я хотела, чтобы он меня утешил.
– Думаю, что Лариса пожиратель, – слабо сказала я. – У меня ее кровь. Выпей, и узнаем точно.
– Я не подопытная крыса, – отрезал он. – Предложи Андрею.
– Если нет, ничего не случится, – я опустилась на колени и расстегнула сумку. Эмиль смотрел, как я вынимаю изо льда бутылку и обтираю подолом рубашки запотевшие бока. – А если да, то разве не в этом был план? Тебе это поможет.
Я открутила пробку и протянула бутылку, почти полную красной вязкой жидкости.
– Я не хочу стать психом, как Андрей. Терять контроль и не помнить себя? Яна, мне это не нужно. Ты не думала, что из-за этой крови он свихнулся, когда завязал?
– Зато ты можешь стать сильнее, – возразила я, хотя его слова остудили пыл.
– Я ему не верю.
Бутылка показалась слишком тяжелой, и я пристроила ее на столе. Андрей мучился, это правда. Может быть, все его странности – последствия, и добровольно не каждый полезет в черный ящик, в котором неизвестно чего больше: выгоды или потерь.
А еще Андрей мог меня обмануть или недоговорить что-то, как всегда.
Я понимала: Эмиль не хочет рисковать. Но сейчас он немного не в той ситуации, чтобы выбирать.
У меня был способ заставить его пойти на что угодно, только нечестный… И я безумно не хотела его использовать – ранить в больное место, чтобы заставить делать то, чему он противится.
– А знаешь, Эмиль, – я сглотнула, борясь со спазмом в горле. – Будь ты сильнее тогда, ты бы помог мне, а не смотрел.
Он пораженно застыл – не поверил своим ушам. Я хотела сказать это безразлично, как говорят о погоде, но к концу фразы у меня задрожал голос, губы, а потом затрясло все тело от дикого напряжения в мышцах. Самая большая обида в жизни, самая острая боль – сильнее, чем у него.
– Не надо, – попросил он.
Но он заслуживал обвинений – и я его обвиняла.
– Другим рассказывай о себе сказки! – крикнула я, глаза уже щипало от слез. – Это перед ними ты крутой и сильный, никто не знает, чего это стоило мне! Как мне из-за тебя досталось!
– Замолчи! – Эмиль ощерился, расправив плечи. – Всю жизнь будешь напоминать? Чего ты хочешь, каких оправданий?
Лицо стало брезгливо-уставшим – уголки губ опустились, словно он вспоминал неприятное. Затем он навис над столом, залпом осушил бутылку и пустую швырнул обратно. Она подпрыгнула, перекатываясь.
– Надоело, – Эмиль запустил напряженные пальцы в волосы. – Довольна? Это лучше, чем бегать.
Он ответил моими же словами. Или за годы мы так сроднились, что мыслим и говорим одинаково. Мой бывший муж ради цели готов на всё – на неоправданный риск тоже.
После правды, брошенной ему в лицо, я чувствовала себя обессиленной. Ничто так не раздавит, как откровенность и старые обиды. Можно делать вид, что это совсем-совсем не трогает, но ведь это ложь. Я вспомнила, сказала вслух, теперь это будет меня грызть. Когда делаешь вид, что кошмара не существует, как-то легче…