"Фантастика 2024-83". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Отчего же? Ты первый, кто оценил мое войско столь невысоко сказав это мне в лицо. Как там? Всякий необученный сброд?
— За исключением четырех московских полков. Но их мало. Да и их уровень явно ниже, чем у шведских каролинеров.
— Мда… А чего ты в немецком платье ходишь? — сменил тему царь.
— А ты против?
— Нет. Просто интересно.
— Встречают по одежке. — пожал плечами Алексей. — Людям свойственно теплее относится к тем, кто выглядит также, как они сами. Понятно, за своих они нас никогда принимать не будут. Но все равно — полегче. Не так раздражающе выглядишь.
— Почему же не примут за своих?
— Ты никогда не задумывался
— Кто мы?
— Россия.
— Вестимо откуда. От Рюрика, Трувора и Синеуса.
— Ryrik sinna husa tru w?ra, — произнес Алексей, фразу, которую в свое время запомнил. Очень уж она ему в память въелась. — Это означает Рюрик их дома верный защитник или что-то в этом духе.
— Это на каком языке?
— Древнем северогерманском.
— О как! — крякнул Петр. — Это ты вычитал где?
— Да. Мелькнуло где-то. Отложилось в памяти. А потом, обдумывая летопись, вспомнил о великих курганах недалеко от Смоленска. В общем — все непросто с этой летописью. Да и вообще с нашими легендами. Вот ты слышал, что Рюрик пошел от сына Августа?
— Конечно, — кивнул царь.
— Так вот, у Августа не было сына. Если это Гай Октавиан Август, а не просто титул древних лет, утвердившийся после Диоклетиана. Да и пришел Рюрик шел явно с Балтики или край с Северного моря. Что там делать сыну целому Августа? Все это шито белыми нитками. Вздор сплошной.
— И к чему ты мне это говоришь?
— Смотри. Пришел Рюрик с дружиной. Откуда-то из Северной Европы. Я пытался найти концы, но мне книги по тем древним временам только обещались привезти. Но это не важно. Главное, что он нес с собой североевропейскую культуру тех лет. Которая и стала основой древнейшей Руси, которая изначально создавалась как западная держава. Потом при Владимире укрепились отношения с ромеями. Но это не сделало нас державой востока подобной Персии или Индии, так как ромеи все ж таки по культуре своей суть европейцы. Что и нашло свое отражение в дипломатии. Король Франции даже взял дочь Ярослава Мудрого в жены. Значит мы и вес имели, и своими считались.
— Где ты сие вычитал?
— В летописях. Владыко не ограничивал меня, да и тетя пускала в царскую библиотеку свободно.
— И ты все это там нашел? Там же сонм книг.
— Мне повезло. Я сразу обратил внимание на нужные. Но не суть. Главное то, что от сотворения до времен поздних Рюриковичей мы были своими для запада. Кровь от крови, плоть от плоти. А потом случилось… отуречивание.
— Что?
— При Иване Великом прадеде последнего Рюриковича на престоле, в Москву приехала Софья Палеолог. А с ней и множество ее советников да спутников, которые к тому времени хоть по крови и языку и были эллинами, но по культуре сущие турки. Что у нас и утвердили. Ввели поместную службу, совершенно разрушив старое войско и многое другое натворили. А главное — полувека не прошло, как приехавший на Русь австрийский посланник не мог нас отличить от татар. И вот теперь мы делами твоими и дедовыми пытаемся вернуться домой. В Европу. Но нас там долго не было. Чужие стали совсем. А блудный сын он только в притче принимается тепло в доме своем.
Петр остро поглядел на сына, но промолчал, думая о чем-то своем. Алексей же продолжил:
— Нам выгодно одеваться как они и внешне им подражать. Мыслю — все что пользу приносит надобно использовать. Но обольщаться не стоит. Мы для них чужие. И чужими останемся еще очень долго, если не навсегда.
— Да, — согласился Петр. — Я во время поездки так же думал [23] .
—
— Именно, — кивнул он. — Нас словно медведя по улицам водили. Вроде и вежливо, а с такой все пренебрежительной улыбкой. И я крайне удивлен, что ты, сидя тут, это заприметил. Да еще в столь юном возрасте.
23
«Нам нужна Европа на несколько десятков лет, а потом мы к ней должны повернуться задом» — фраза Петра, записанная Остерманом.
— На возраст не смотри. Меня лишили детства. — устало вздохнув, произнес Алексей. — Гады. Знаешь, как тошно? Не пересказать. Пил бы запойно, если бы не юность телесная. А заприметить это отношение не сложно. Достаточно языки разуметь, да слушать, что промеж себя иноземцы говорят о нас. Есть и нормальные. Но для немалого их числа мы дикари вроде турок или даже хуже, к которым они приехали денег заработать, пользуясь нашей дремучестью, чтобы потом вернутся домой и жить там в благоденствии. Скорее тут это ярче видно. И от этого иногда так тошно становиться…
Петр покивал.
— Других опытных да умелых людей нам брать не откуда. Ты верно приметил про армию — вооруженный сброд. Видел я и саксонское, и прусское войско, и иные. Наших рядом ставить просто стыдно. Словно ополчение селян.
— А воевать надо.
— Надо.
— И побеждать.
— А куда деваться?
— Уроды… — тяжело вздохнул Алексей.
— И не говори…
Эпилог
Петр вернулся в Москву и жизнь, несмотря на опасения, продолжила протекать своим чередом. Без особых потрясений. Если не считать, конечно, похороны и траур. Но он был скорее техническим. Горевать в полную силу по людям, которые оказались выставлены как лидеры заговорщиков выглядело странно. Так что, откровенных увеселений не про проводили, но и общественную жизнь не урезали. В частности, Наталья Алексеевна вновь возобновила культурные вечера у себя дома в формате своего рода литературного салона.
Только теперь сюда стал захаживать и царь.
Любопытство.
Все-таки театр, газета, литературный журнал, который, кстати, Петр Алексеевич всецело одобрил. И даже поддержал идею начать готовить еще несколько журналов с публикацией в них передовых научных идей в области естественных наук. Переводных, разумеется, на русском языке. Это было не скоро, не быстро, не просто. Но царь дал добро и пообещал финансирование, в том числе и на выписывание изданий разных академий наук и различных монографий. Ибо дело стоящее. Даже скорее не стоящее, а крайне важное.
Кроме этого сын, после того разговора, вызывал у него неподдельный интерес. И он старался уделять ему время, а не избегать как раньше. Тем более, что несмотря на возраст им было, о чем поговорить. Причем на вполне адекватном уровне.
Присутствие же монарха практически автоматически превратило этот салон в литературный лишь номинально, ибо поднимать при нем стали самые разные вопросы…
— Какой интересный кофий, — произнес Меншиков, отпив капучино. С горем пополам Алексею в мастерской удалось сделать ручную эспрессо-машинку. Бронзовую, луженую. И теперь, применяя ее да механический капучинатор, он сумел организовать угощение всех гостей новым необычным видом напитка.