"Фантастика 2024-83". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Насколько сильно это должно ускорить ее вызревание?
— В разы. И улучшить ее качество, подняв до доброй или даже отменной. В случае успеха Россия будет просто освобождена от необходимости покупать селитру у иноземцев…
Петр скосился на Меншикова.
Тот лишь пожал плечами.
— Что молчишь?
— А что сказать? — развел тот руками. — Тут пробовать надобно. Если все сладится, то казне с того великий прибыток. Иноземцы за селитру то дерут большую цену. И везут далеко не всегда хорошую.
Царь обвел взглядом остальных.
Никто не возражал. В первую очередь потому,
Вечером же того дня, уже в сумерках, Алексей прогуливался во дворе подворья своего двоюродного деда и главы рода Лопухиных — Петром Аврамовичем Большим.
— И зачем ты меня сюда вывел? Внутри поговорить не могли?
— И у стен бывают уши, — тихо ответил царевич. — Говори тише и посматривай по сторонам.
— Опять заговор какой? — напрягся Петр Аврамович.
— Нет. Но я тебе сейчас скажу кое-что, чего не нужно всем знать. А слуги любят послушать да поболтать. Была бы моя воля — я бы вообще тебя на конную прогулку по полю пригласил, но не хочу тревожить твою старость. Знаю — тяжело дается.
— Заботливый выискался, — процедил дед.
— Лопухины, заняв правильную позицию в минувшем бунте, укрепились. Но того мало. Сам видишь — брата твоего и моего деда все еще в деревне держат. И я предлагаю сие поправить.
— Слушаю, — перейдя на шепот, как и царевич, ответил старик, подавшись к нему ближе.
— Отец дозволил мне подле Москвы поставить мануфактуру по выделке селитры. И я хочу, чтобы кто из Лопухиных ей заведовал. Дело я поставлю и знаний особых от заведующего не потребуется. Просто поддерживать в порядке то, что уже будет работать.
— Селитряная мануфактура? Ты хочешь, чтобы Лопухины в навозе копались? — нахмурился Петр Аврамович.
— Селитра — это не навоз, а деньги. Много селитры — много денег. А я тебя уверяю — ее будет много. Причем хорошей, ибо я знаю, как из куч выделанную ее улучшать. Кроме того, много селитры есть великое влияние на моего отца. Ибо позволит освободить державу от иноземной зависимости хотя бы в этом важном товаре. Ну и главное — никто поначалу палки в колеса вставлять не станет. Многие ведь как ты мыслят. Дескать — селитра — это ковыряние в навозе. А значит унизительное дело. Потом же, когда поймут, уже будет поздно…
— Верится с трудом.
— Ты знаешь — я изобрел несколько вещей славных. Это еще одно мое открытие. Ставя опыты в лаборатории химической, я открыл и быстрый способ получения селитры, и то, как ее улучшать до доброй.
— И как же?
— Пиролиз торфа позволяет собирать в водяном затворе аммиачную воду, проливая которой селитряные кучи можно многократно ускорить их вызревание. До считанных недель. Размещение таких куч в длинных, отапливаемых землянках, позволит не останавливать процесс и зимой. Благо, что при пиролизе много тепла выделяется. Но с таких куч селитра идет поганая. Ее улучшить можно карбонатом калия и, в крайнем случае, натрия.
— Чего? — выпучился глазами на царевича дед.
— Побочно будет получается хороший древесный и торфяной [29] уголь, которые нужен
Старший Лопухин задумался.
Он ровным счетом ничего не понял в словах внука, но звучало умно и как-то заумно даже. Так нередко любят выражаться врачи и ученые мужи. Царевич же, дав ему немного поразмышлять, продолжил:
29
Здесь имеется торфяной кокс, но слово кокс было в те годы не в ходу и никто бы не понял ничего.
— Я уже получил разрешение отца и в любом случае займусь этим делом. К тебе обращаюсь, так как вижу через сие предприятие способ вызволить деда моего и укрепить влияние Лопухиных при дворе. Потому как если тут дела пойдут — и дальше можно двинутся. Мысли имеются. Каждого пристрою к важному и нужному делу так, чтобы и денежно, и на хорошем счету у царя. Ведь деньги те честно пойдут в руки, а дело державу крепить станет.
— Мне нужно подумать.
— Подумай. Крепко подумай. Но не затягивай. Ибо время утекает и нужно спешить. Ежели что мне иного человека придется искать. Или я ранее что дурное советовал? Маме вернул отца в семью. Укрепил стремительно таявшее влияние Лопухиных, отвратив отца от презрения к ним и раздражения. Исправляя ранее совершенные ошибки рода. Мало?
— Мне нужно подумать, — повторил с нажимом Петр Аврамович.
— Думай. Но не болтай. И ты не болтай, Саша. — произнес Алексей, повернувшись в сторону густой тени у дома. — Пыхтишь там как паровоз.
С чем и ушел.
А Александр Петрович Лопухин вышел из тени и подошел к отцу.
— Что такое паровоз?
— Догони и испроси. Я о том не ведаю. И не только о том. Наш бесенок нахватал многих умных слов в своей учебе и сыплет ими похлеще отца.
— Яблоко от яблоньки недалеко падает.
— И не говори. Но одно приятно — о нас не забывает.
— Думаешь выгорит? — спросил Александр Петрович.
— А почему нет? Али обманул в последнем деле? Да и театром дельно удумал. Петруша прямо растаял перед Дунькой. Ну и иное не дурь. Хотя поначалу ей казалась.
— Я могу у знающих людей поспрашивать.
— Не вздумай. Если он прав, то не гоже нам особый интерес к тому возбуждать. Надо напротив — сказывать, будто ради дела государева, мы и в навозе покопаемся. А то еще чего дурное произойдет.
— Значит будем в навозе ковыряться? Не урон ли чести?
— Если Леша все верно сказал — навоз тот золотым окажется. Во всех смыслах золотым. Самоцветным.
— И кто сим займется?
— Да вот ты и займешься. Чтобы лишних ушей не греть. Завтра отправишься к племяннику и доложишься…
Глава 3
Петр пил.