Фантастиш блястиш
Шрифт:
Вина, неудобство, разочарование и неуверенность в себе – все это совершенно точно вмещалось в одном простом ощущении стыдливости.
Однако кроме всего вышеперечисленного всегда был еще один немаловажный компонент. Без него никогда бы ничего не получилось, без него все давным-давно заглохло бы на корню. А с ним все росло и ширилось, с ним вероломное чувство стыдливости с едким шипением прожигало все имеющиеся внутренности насквозь. Но кто же он? О, этим самым немаловажным компонентом были многочисленные воспоминания обычного человека Артема о том, как незадолго до существующей
И раз за разом эти самые брызги, словно незваные пришельцы из глубоко неизведанного космоса, приземлялись на лицах очень даже привлекательных девушек, с которыми Артем пытался познакомиться, очень перспективных работодателей, к которым Артем чудом попал на собеседование, и очень случайных прохожих, от которых Артем успешно и закономерно зарабатывал очередной удар под дых…
«Ну и черт с ним!» – мысленно решил Артем, когда ему наконец-то надоело прокручивать в голове одни и те же мучительные воспоминания, что, безусловно, жалили его детскую лабильную психику похлеще самого гигантского полчища пчел, ос и шмелей.
И тогда он старательно протер рукавом синей клетчатой рубашки испачканное лобовое стекло, внимательно убедился в его чистоте, вздохнул без особых усилий, посмотрел по сторонам, и только после этого все-таки оживил электрический двигатель своего экипажа.
– Р-р-р…, – тихо проурчал мотор, а затем перешел на еле слышный шепот.
Артем внимательно оглядел стрелки и кнопки на приборной панели – вроде как все было в полном порядке, что в свою очередь подразумевало, что трамвай полностью готов к работе.
«Можно ехать», – убедил себя малоопытный водитель общественного транспорта.
Без самоубеждения ему никак нельзя было обойтись в столь ранний час, потому как близлежащие здания, кусты и деревья все еще были окутаны непроглядной тьмой, а на чистом безоблачном небе до сих пор не переставали светить ярко переливающиеся звезды, да и блюдцевидная луна по-прежнему назойливо бахвалилась своим до крайности испещренным ландшафтом. Все это явственно означало, что ночь до сих пор не окончена. Конечно, Артем мог выстрогать из себя экзальтированного эстета, для которого ночной мир был бы вроде как аутентично прекрасен, однако света звезд и луны было крайне недостаточно, чтобы распугать всех призраков, притаившихся в темени бессознательной фантазии совершенно обычного человека. Здесь нужно было нечто большее. И к счастью это имелось в наличии.
– Сейчас все будет, – прошептал Артем и сдвинул нужный рубильник.
Желтоватые вспышки фонарей родились молниеносно и почти тотчас отвоевали законно отведенное им пространство.
«Отлично», – радовался Артем.
Теперь ему не нужно было зацикливаться на сомнительно обозначенном присутствии каких-либо потусторонних существ. Внезапно вырванная из тьмы заполированная металлическая поверхность рельс была куда реальнее, чем все остальное – зримое и незримое. И эта самая поверхность позволяла полноценно осознать, куда в этом большом и странном мире стоит катиться, а куда определенно не стоит.
– Поехали, – в очередной раз решил малоопытный водитель трамвая.
Правда, одного решения было маловато. Нужно было еще покрутить некоторые рычаги, предварительно ухватившись за них руками, нужно было решить вопрос с тормозами. Но с этим не возникло сложностей. Детали, мелочи и прочее никак не могли помешать движению вперед. А потому немного погодя трамвай все же сдвинулся с места. Чуть-чуть поскрипывая, изрядно дребезжа, но все же сдвинулся, не остановился и продолжил скользить по заданной петляющей металлической траектории, не забывая сглаживать заведомо острые углы, не забывая о крайне важном сцеплении и необходимости наращивать скорость, не забывая о том, что мир кое-как, но все же вертится.
– Доброе утро! И снова настало время для нашего утреннего шоу!..
Это произнес бодрый жизнерадостный голос из маленького радиоприемника, который Артем собственноручно пристроил в водительской кабине трамвая за номером два. Хотя, если уж и быть терминологически точным, то Артему следовало именоваться отнюдь не водителем, а машинистом, потому как он почти что управлял поездом. Однако подобный перенос чрезмерной мудрености совсем не нравился тому, кто в столь ранний и темный час пытался осторожно преодолеть петлевидную загогулину рельс позади конечной станции…
– И вот у нас уже есть звонок!.. Алло!.. Говорите!.. Здравствуйте!..
Артем осторожно зевнул от умиления тем фактом, что кому-то в этот безумный час категорически не спиться. Да он тоже не спал, но у него хотя бы был для этого непререкаемо веский довод. Им была никогда и никуда не исчезающая обильная потребность в приятно похрустывающих денежных госзнаках, которые по заведенной традиции всегда выдавали по окончанию каждого месяца.
– Так кто же нам дозвонился?!.. Как вас зовут?!.. Назовитесь…
«Наверное, очередной идиот», – подумал Артем мимоходом.
А сам тем временем уже практически заставил трамвай преодолеть буферную зону, ту самую, что неизменно существовала в пространстве между концом пути и его началом.
– Света…
Персонажа, дозвонившегося до студии радиоэфира, было еле слышно. На заднем плане было слишком много посторонних голосов, чересчур громкой музыки и крайне экспрессивного веселья. Но имя было названо, и его характер позволял как ведущим, так слушателям понять, что в бессмысленную утреннюю беседу только что влилась некая особа женского рода.
– Доброе утро, Света!..
– Доброе утро, Света!..
– Доброе утро, мои дорогие очень любимые ведущие!.. Я очень-очень рада вас слышать!.. Все круто!.. У-у-у-у-у!..
Артем практически не слышал ни слов, ни тембра голосов, ни множества притянуто наигранных эмоциональных вкраплений. У него были дела поважнее, которыми он действительно стремился заняться, а вся эта белиберда из радиоприемника была лишь звуковым фоном, позволяющим не заснуть на рабочем месте и не заработать себе преогромную охапку неприятностей.