Фантом банановой диеты
Шрифт:
Алла удивленно повернула в их сторону голову.
– Слон? – перепросила она. Надо же, как она только догадалась. – А второй, случайно, не Гена?
– Случайно нет, гы-гы, – заржал он. – Не Гена, а Спиридон Тимофеевич! Устраивает? Гы-гы…
– Ах, – отмахнулась Алла, – какая разница!
– Действительно, – сказал Слон, подхватывая ее как пушинку и водружая на стул. – Сейчас поговорим, придем к консенсусу и разойдемся как в море корабли. Если не придем, придется… – И он красноречивым жестом резанул себя по горлу.
Алла огляделась. Она находилась в каком-то подсобном помещении. Помимо картонных коробок с туалетной бумагой, на которые она наткнулась, пытаясь сделать пару шагов, в комнатухе размером три на три метра стоял стол и два стула, у стены возвышался шкаф. Окон не было.
– Книжки читаешь? – поинтересовался Слон, усаживаясь на второй стул.
Спиридон прислонился к шкафу и сложил руки на груди.
– Зачем вам это? – удивилась Алла.
– Гы-гы, – донеслось от шкафа.
– Во! – Слон поднял кривой указательный к потолку. – Спиря книжек не читает, буквочки все забыл. А тебе забывать нельзя, будешь сейчас письмо писать…
– Гы-гы, турецкому султану! Этому профессору Выраженскому.
– Ображенскому, – недовольно поправила Алла. – Зачем писать? Дайте телефон, я позвоню.
– Фигушки, – скривился в недоброй улыбке Слон. – Дай тебе телефон, его тут же запеленгуют, менты прибегут с ОМОНом. Ищут небось Ирину Аркадьевну.
– Ирину Аркадьевну ищет ОМОН?! – изумилась Алла. Она ничего не понимала!
– Пиши. – Слон пододвинул чистый листок бумаги. – «Любимый супруг! Пусик! – Или как ты его там называешь? – Если хочешь меня увидеть снова, то положи лимон под булыжник…»
– Это что, – возмутилась Звонарева, – розыгрыш?!
– Некогда нам с тобой в бирюльки играть после стольких предупреждений! – нахмурился Слон.
– Гы-гы, пиши, Ирка, хуже будет! Не будет письма, мы в конверт твоему муженьку эту пленку сунем! Гы-гы…
– Пленку? – Алла поняла, что должна выиграть время.
Зачем – не знала, просто почувствовала, что должна. К тому же жутко захотелось узнать, что на пленке. Так захотелось, что Звонарева поняла ту блондинку, которая умерла от любопытства. Но сейчас умирать она не собиралась. Парни показались ей недалекими личностями, схожими по интеллекту с Машкой. Благодаря опыту общения с Сурковой Алла сможет что-то предпринять. Что же?
– Дайте взглянуть на пленку! – потребовала она.
– Чё? Дать? – растерялся Спиря.
– Дай, – кивнул Слон, – должна же она убедиться, что пленка настоящая.
Алла взяла пленку в руки и направила на свет.
Удивлению ее не было предела, но она постаралась сдержать громкий возглас, только тихонько пискнула.
– Узнала, гы-гы, себя!
На каждом кадре фотографической пленки была запечатлена молодая, двадцатилетняя Ирина Аркадьевна Ображенская. Вот она сидит на стуле в позе наездницы, вот она лежит на столе с раздвинутыми ногами, вот она облизывает банан… Дурацкие бананы, они и здесь!
Все бы ничего, вздохнула Звонарева, снимки качественные, сделаны профессиональной рукой, вот только дело не в качестве. Все дело в том, что Ирина Аркадьевна Ображенская позировала совершенно голой.
– Какая гадость, – отбросила пленку на пол Звонарева.
– Гадость? – обрадовался Слон. – Тогда пиши!
– Хорошо, – согласилась Алла, – напишу. Диктуйте.
Слон со Спирей склонились над столом, подойдя к сочинительству со всей ответственностью.
– «Дорогой и ненаглядный муженек! Если хочешь увидеть меня живой и здоровой, со всеми конечностями и с башкой в том числе…» Про башку зачеркни! Значит, так, «…увидеть меня живой и здоровой, то положи лимон под булыжник на Крымском мосту в два часа ночи». Нет, про Крымский мост не пиши. Слишком людно.
– Гы-гы, в два часа ночи?
– «…на Горбатом мосту в полночь», – исправился Слон. – Полночь, красиво. Пусть думает, что ты романтическая дура, мечтающая с ним воссоединиться как можно быстрее. Подпиши «Целую»!
Алла не знала, что подумает про нее профессор, получив подобную записульку, и подумает ли о ней вообще, ведь письмо пишется от имени его супруги. Эти два придурка просто перепутали ее с женой Ображенского. Они действительно очень похожи внешне, но на этом сходство заканчивается. Характеры у них совершенно разные: Ирина властная, решительная, Алла мямля и дура. Хорошо, что она так самокритична. Впрочем, чего тут хорошего? Вот если бы Алла решилась на поступок!
Она немного помедлила и вздохнула.
– Принимаю огонь на себя, – сказала Звонарева и расписалась под текстом как Ирина Ображенская.
В детстве она видела этот героический фильм и восхищалась подвигу мужчин. Хоть Звонарева и не мужчина, а в ее положении не знаешь, что было бы лучше, но она совершит этот геройский поступок. Она погибнет вместо тетки, прекрасно зная, что профессор ни копейки не даст в качестве выкупа. Разве что пару бананов.
Профессор поймет, как он был не прав, стоя у ее могилы вместе с Туровским, который пальцем не пошевелил, чтобы найти несчастную. Ирина Аркадьевна будет плакать, Анестезия смахнет слезу, не станет же она привычно смеяться над таким благородным поступком, Владимир…
Внезапно это имя стало четко ассоциироваться у Аллы с вегетарианскими блюдами, рестораном, двумя амбалами-нахалами… И совсем они не амбалы, как ей показалось в первый раз… Слона со Спиридоном Тимофеевичем она уже видела! Когда обедала с Воеводиным…
…Воеводин позвал ее к бассейну…
Очень хорошо, что профессор за нее не заплатит! Звонарева умрет. Ради чего жить? Кругом обман. Только сыщик Туровский… Может быть, стоит выжить ради его обаятельных глаз?
– Молодец! – обрадовался Слон, выхватил у нее листок и принялся запечатывать его в конверт. – Сейчас отправим, нет, отправим утром, сейчас уже ночь. Тебе придется опять спать, – подмигнул он Алле, поднимаясь. – Не беспокойся, крошка, тебе никто не помешает.
– Гы-гы, – заржал Слон, – потому что некому! Ты одна здесь! Гы-гы.
Когда они ушли, выключив свет и заперев дверь, Алла опустила голову на стол и попыталась заплакать. Сначала ей показалось, что это единственное, что она может сделать на данный момент. Разумеется, она соберется с силами и попытается с налету выбить дверь, вырваться на свободу, убежать от грабителей…
Алла вытерла слезы и решила хорошенько подумать.
Слон со Спирей нисколько не походили на грабителей!