Фантом-такси (сборник рассказов)
Шрифт:
Наташа посмотрела на часы и вздохнула. До отхода пассажирского поезда “Чебоксары-Москва” было шесть часов времени. Она просто не сможет столько ждать. Какой тут романтизм? Да и потом… Наташа подумала, что это наверно ужасно – смерть под колесами поезда. И что потом от нее останется? Тоже вопрос немаловажный. Девушка даже губы скривила брезгливо, когда представила, как ее останки выковыривают из под железнодорожного состава. Крики, вопли, толпы зевак. И дубленка будет полностью испорчена. Хотя ей конечно уже будет все равно. А вот то, что на нее потом будет страшно смотреть, это ее волновало. Конечно, ведь Он же придет с ней попрощаться. Придет или не придет? Обязательно придет. И что он увидит?
Тогда мадам Бовари. Она отравилась. Это уже интересней. Очень много героев уходили из жизни посредством яда. Джульетта, Нина Арбенина. Правильно. Это лучше всего! Выпить яда, потом позвонить Ему по телефону, призвать к себе, все рассказать, простить и умереть у него на руках, ощущая на своем лице его горячие слезы раскаяния.
Да только где в наше время достанешь хорошего яду? И чтобы он действовал быстро и эффективно? Наташа задумалась. Ответа не находилось. Можно конечно напиться таблеток. Так многие девчонки и делают. Да вот, к великому своему огорчению и стыду Наташа не имела никакого понятия про лекарства. Ну никогда не интересовалась. Да и названия эти мудреные запомнить невозможно. Лечением ее всегда занималась мама. Она все знала, что надо, и Наташа ей беззаветно доверяла и послушно принимала все, что ей давали. А мама давала ей как в детском саду. Ставила у кровати блюдечко рядом стакан с водой. Все было просто. В блюдечке четыре кучки таблеток, порошков и пилюль и их надо было принимать через определенное время. Наташа даже упаковок не видела. Вот так. Теперь такое незнание жизни сыграло с ней жестокую шутку. Она открыла домашнюю аптеку и тупо уставилась на коробки, пачки, пузырьки.
Может выпить все, что тут есть?
Невозможно. Она же не лошадь. А вдруг выпьешь что-нибудь не то? Вдруг среди всего окажется слабительное? Да это конфуз получится хуже чем с поездом. Ну уж нет! Наташа вспомнила, как в прошлом году отравилась рыбой, как ее потом мутило и рвало, как ей делали промывание желудка, и твердой рукой закрыла дверцу.
Стала думать дальше. С отравлением не выходит, значит надо что-то попроще. Застрелиться? Ах почему у нее папа всего лишь мирный преподаватель ВУЗа, а не военный? Как было бы замечательно и просто. Она бы вошла в его кабинет, села за его покрытый зеленым сукном стол с тяжелыми чугунными чернильницами, написала бы пером и черными, нет лучше красными, чернилами прощальное письмо, открыла бы ящик стола и ба-бах! Красиво, благородно. Но, увы, невыполнимо. Откуда в доме преподавателя ВУЗА пистолет? Только разве что рогатка Мишки, десятилетнего Наташиного брата. Из нее только по воробьям стрелять.
Наташа была в отчаянии.
Нож! Пришла ей в голову мысль. Взять в руки нож и вонзить его себе в сердце! С размаху! Она видела это в каком-то плохом спектакле.
Тоже не подходит. Наташа посмотрела на свои хилые ручонки. У нее просто сил не хватит. Зря что ли преподаватель физкультуры все время ее ругает, и зачет по этом предмету достался ей чуть ли не кровью? Да и мужества на это надо не мало. Наташа смелостью особенной тоже не отличалась.
Оставалось одно. Повеситься.
Веревку она нашла быстро. В ванной висело белье. Несколько движений ножницами. Чик, чик. Порядок. Веревка была в ее руках. Крепкая? Крепкая. Уж как-нибудь сорок семь килограмм выдержит. Теперь крючок.
Опять проблема. Крючка не было. Во всем доме не было крючка на котором можно было бы спокойно повеситься. Сначала
Наташа готова была зареветь во весь голос, словно маленькая девчонка, но тут ее взгляд случайно упал на стену в прихожей. Кажется это то, что нужно.
На стене висели огромные рога. То ли лосиные, то ли оленьи, Наташа это все время путала и никак не могла точно запомнить. Впрочем это ее не волновало. Крючок был найден. Рога укреплены настолько прочно, что Мишка частенько на них висит, а один раз папа, во время праздника, когда хотел похвастаться перед гостями, подтягивался на них словно на турнике. Правда у него потом приступ радикулита начался, но рога выдержали. Даже не покачнулись. А папа, как никак девяносто пять килограмм весит. Значит и ее они тоже выдержат.
Наташа принесла стул из своей комнаты и стала привязывать веревку к рогам. Долго накручивала узлы, чтобы было прочно, потом сделала петлю, примерила ее. Нормальная петля. Вдруг она вспомнила, что веревку надо намылить, чтобы она лучше скользила и меньше причиняла страданий повешенному.
Девушка сбегала за ароматным розовым мылом фирмы “Камея” и тщательно намылила веревку по всей длине.
Вот теперь было все готово. Наташа приготовилась накинуть себе на шею петлю и в последний раз поглядела на себя в зеркало. И тут ей не понравилось, как она выглядит.
Слишком глупо. Только сейчас ей в голову пришла мысль, что нет ничего нелепее, чем повеситься на рогах. Да над ней же весь город будет смеяться. Да и Он тоже расхохочется. И потом, маму и папу Наташе вдруг стало жалко. Придут они с работы домой усталые и увидят у себя в прихожей собственную дочь, раскачивающуюся на то ли лосиных, то ли оленьих рогах. А у папы сердце. Да его точно инсульт хватит от такого зрелища.
И Наташа с сожалением спрыгнула со стула и побежала в свою комнату. Кажется ее план полностью провалился. Что же делать? Как еще можно достойно уйти из жизни?
Оставалось только одно. Сброситься с волжского утеса, как Катерина из хрестоматийной пьесы Островского “Гроза”. Быстро и эффективно. А главное – красиво.
Только вот Катерина бросалась с утеса летом, а сейчас было только начало марта и снегу везде было по пояс. А Наташа так устала, что меньше всего ей сейчас хотелось куда-то тащиться хотя бы даже ради того, чтобы сброситься с утеса. Да там сейчас и нет никого. Ну упадет она, свалится в снег сломает шею, и замерзнет. А потом ее снегом засыплет, и найдут Наташу только в мае, когда снег сойдет полностью. Опять не то!
И вдруг она глянула в окно и ахнула. Ну конечно! И как это она сразу не догадалась? Ведь они живут на восьмом этаже, а внизу асфальт. Да это будет лучше любого утеса.
Наташа бросилась к окну и стала открывать его. Отлетели на пол бумажные полоски и нитки ватина, которыми утеплили на зиму окно. С трудом, подняв вверх щеколды, девушка открыла окно, и в комнату ворвался тугой весенний воздух. Холодный, свежий, бодрящий и безумный.
Наташа влезла на подоконник и глянула вниз. Там уже вовсю буйствовала весна. Ее первое дыхание, которое еще не раз прервется отчаянными попытками зимы вернуть свои права, чувствовалось как никогда. Солнце сверкало тысячью бликами в уныло опускающихся сугробах, весело и призывно обнажился черный асфальт. На нем тут же расчертили квадраты для игры в “классики” маленькие девочки. И до всего этого было довольно далеко.