Фантомас
Шрифт:
– Чертовщина какая-то…
Фандор опустился в кресло.
– Наверное, вы правы, – сказал он слабым голосом. – Это рок, который преследует нашу семью всю жизнь. Сначала он поразил мою мать, потом меня, и вот теперь добрался до папы… Ох, не надо было мне вас слушаться! Как только я вышел на свободу, нужно было сразу бежать к нему. Хоть бы поцеловал в последний раз…
Полицейский посмотрел на молодого человека с нескрываемой жалостью и симпатией.
– Выслушай меня, малыш, – произнес он, – и постарайся поверить, какими бы странными не показались тебе мои слова. Не теряй надежды!
– Напрасно вы пытаетесь меня успокоить. Я знаю – все кончено.
– Поверь старой полицейской ищейке. Нет пока никаких прямых доказательств, что твой отец действительно умер. По крайней мере, для меня.
– Что вы такое говорите, Жюв? Разве вы не дочитали статью до конца? Имя моего отца значится в списке пассажиров, и газета черным по белому сообщает, что велись многочасовые поиски. С момента катастрофы прошли почти сутки, и никакой надежды не осталось.
– Список пассажиров, мой мальчик, это еще не доказательство, что твой отец был на борту.
– Как это?
Жюв прошелся по комнате:
– Я полицейский, Фандор, и я говорю тебе – не теряй надежды. Ошибки такого рода случаются сплошь и рядом. Твой отец мог опоздать к отплытию, вообще раздумать плыть, заболеть, наконец!
Такая мысль явно не приходила молодому человеку в голову.
– Так значит… – протянул он и замолчал.
– Больше мне нечего тебе сказать, мой мальчик, – произнес инспектор. – Но очень надеюсь, что я прав, и очень хотел бы, чтоб когда-нибудь ты в этом убедился. Честное слово, еще не время тебе так убиваться. В конце концов, никто еще не видел Этьена Ромбера мертвым. И потом, ведь у тебя есть мать!
– Но мама больна…
– Она обязательно выздоровеет! Неизлечимых болезней не так уж много, уверяю тебя.
Жером Фандор молча смотрел на инспектора. Тот внезапно изменил тему разговора:
– И все-таки, ответь, пожалуйста, на мой вопрос – как ты здесь оказался?
– Мне было очень плохо, и я вспомнил о вас. И пошел вас разыскивать.
– Что ж, это мне понятно. Но как ты догадался, что искать меня надо здесь, в квартире Гарна?
Юноша смутился.
– Это чисто случайно… – начал он, но полицейский перебил его:
– Случайность, дорогой мой – объяснение для идиотов. Ты хочешь сказать, что просто шел по улице и вдруг увидел, как я захожу в этот дом? В таком случае, какой черт принес тебя на улицу Левер?!
Еще более смутившись, молодой человек поднялся и попытался сменить тему.
– Вы уже уходите? – спросил он.
Но инспектора не так легко было сбить с толку. Он взял Фандора за плечо:
– Отвечай же!
Юноша опустил глаза и тихо сказал:
– Я шел за вами…
– Вот как? И откуда же?
– От самого вашего дома.
– Так-так… Значит, ты за мной следил?!
Фандор мучительно покраснел:
– Это так, господин Жюв. Я давно уже следил за вами. Каждый день.
Инспектор казался совершенно пораженным.
– Каждый день?! – переспросил он. – И я этого ни разу не заметил? Ну, ты молодчина, дружок! У тебя задатки настоящего сыщика!
Молодой человек молчал. Полицейский взял его за лацкан и спросил:
– Но, дьявол тебя побери, ты можешь мне объяснить, зачем это тебе нужно?
Глядя в пол, Фандор произнес:
– Ради всего святого, простите меня. Но я думал, что… Что вы и есть Фантомас!
– Я? Фантомас?!
Жюв рухнул в кресло, сгибаясь от хохота.
– Ну и ну, – выдавил он. – С твоей бы фантазией, да в романисты. А позволено мне будет узнать, что натолкнуло тебя на эту приятную мысль? Может, ты обнаружил, что по ночам я режу глотки прохожим?
Юноша помолчал, потом неуверенно начал:
– Видите ли, мсье Жюв… Я дал клятву, что найду преступника, который сломал всю мою жизнь. Но где его искать? Единственное, что мне было известно точно, это то, что Фантомас – человек невероятно ловкий и дерзкий. Я перебрал всех, кто так или иначе имеет отношение к убийству маркизы де Лангрюн и пришел к выводу, что вы единственный, кто подходит под эти данные. Понимаете, методом исключения… Ну я и стал за вами следить.
– Послушай, малыш, – откликнулся инспектор. – Спору нет, ты меня ошарашил своими предположениями, но надо признаться, что в логике тебе не откажешь. Да и в оперативном навыке тоже я не помню случая, чтобы за мной так долго следили, а я бы этого не заметил. Того и гляди, ты бы еще упек меня за решетку!
Жюв улыбнулся, потом снова посерьезнел.
– Ну, а теперь скажи откровенно – оправдались твои подозрения?
Фандор посмотрел ему в глаза:
– Нет, мсье.
– И когда же они были с меня сняты?
– В тот момент, когда я увидел, что вы входите в этот дом. Фантомас никогда бы не вернулся в квартиру Гарна, это точно.
Жюв бросил на молодого человека пронзительный взгляд и произнес:
– Знаешь, что… Если на выбранном нами с тобой поприще ты будешь проявлять такой же острый ум и такую же инициативу, то можешь мне поверить – ты вскоре станешь самым выдающимся криминальным хроникером Парижа.
Он дружески подтолкнул собеседника к выходу.
– Пойдем. Мне уже давно пора быть во Дворце Правосудия. Чего доброго, меня начнут искать.
Глаза юноши заблестели:
– А что, нашли что-то новенькое?
– Да есть кое-что, – усмехнулся Жюв. – Теперь я хочу допросить по делу Гарна одного интереснейшего свидетеля. Надеюсь, он мне поможет.
Назойливый дождь, моросивший весь день, наконец прекратился. Управляющий Доллон убедился в этом, высунув руку за окно. Затем он сделал несколько шагов по комнате и позвал сына:
– Жак! Ты где?
– В мастерской, папа!
Доллон улыбнулся.
После смерти маркизы де Лангрюн старый управляющий остался без работы. Баронесса де Вибрей, не желая терять столь преданного слугу, взяла его к себе на службу. Доллон занял один из павильонов в ее имении в Кереле. В то время он еще не знал, что новое назначение круто изменит судьбу его детей.