Фантомная боль
Шрифт:
— Это мелочи, — махнул рукой Сержант. — Здесь вообще большинство — случайные люди. Почти всех просто подставили. Только я тебе советую — поменьше о себе рассказывай, поменьше спрашивай у других. Здесь этого не любят.
— Сколько нас?
— С тобой — шестеро.
— Так мало?
— Мало. Как раз мобильная боевая группа по примеру поволжских казаков, уж я-то это дело знаю. Два автоматчика, снайпер, связист, медик и специалист.
— Какой специалист?
— Да любой. Смотря для чего собрали группу. Взрывник, например, или переводчик. Но у нас специалист,
— Да, странно... И ты даже приблизительно не знаешь, зачем нас собрали?
— Понятия не имею. Да ты не торопись, все равно скоро узнаем. Потому что с сегодняшнего дня команда собрана полностью. Только тебя не хватало. Они долго не могли найти программиста, да не простого, а чтоб драться умел и вообще нормальным мужиком был, а не очкариком. А если и находили, то не на чем было подловить. Слушай, а ты в армии служил?
— Да. Войска электронной защиты.
— А-а, знаю. «Дивизия яйцеголовых». Я думал, ты хоть в спецназе был...
Антон хотел еще порасспросить Сержанта, но тот посмотрел на часы и резко поднялся.
— Пойдем, через пять минут общий сбор и занятия. Только хочу предупредить: у нас тут все ребята с норовом. Так что ты характер не особо показывай. А то можем не сработаться...
x x x
— ...Паршивый выстрел, парень! Еще хуже, чем прошлый раз. Посмотри сам: ты едва задел силуэт. Не понимаю, как ты целишься? Глаза вроде не кривые, руки — тоже. В чем дело? Ну возьми ты пистолет крепче, не сломаешь — это ж не девка. Ты его боишься, что ли?
Антон уже взмок. И вовсе не от усталости, а скорее от бессилия. Он ненавидел этот пистолет, ненавидел мишень и патроны. Грохот выстрелов раздражал и отзывался головной болью.
Целиться он больше не мог — дрожали руки. Дрожали не потому, что пистолет был тяжелым. Просто Антон знал: сейчас он выстрелит и снова промажет, и тогда инструктор вновь начнет делиться своими далеко не снисходительными отзывами, презрительно кривиться, оскорблять и показывать всем своим видом, что Антон ни на что не годен.
— Давай еще, — потребовал инструктор. — Бери патроны, заряжай. Так... Как берешь пистолет? Да не хватай ты его обеими руками! Поверь мне, с одной руки стрелять легче и точнее. Потому что длиннее получается линия от глаз до целика, понимаешь? Возьми одной рукой, не спорь. Ковбой нашелся тут... Так... Вторую убирай куда-нибудь за спину, чтоб не болталась, не мешала. Так... Наводи. Замер. Ну...
Как назло, у пистолета была слишком широкая рукоятка с грубым рифлением, она неудобно и неприятно сидела в руке. Это был неудобный во всех отношениях гражданский пистолет «Одиночка», предназначенный для больших сильных мужчин, которые не наигрались с оружием в детстве.
Рукоятка сидела в потной руке ненадежно. Иногда казалось, что сейчас отдача выбьет ее...
— ...Плавно спускаешь крючок... Плавно. Ты не должен знать, когда будет выстрел. Долго целишься, у тебя уже рука ходуном... Опусти пистолет, передохни. Отдохнул? Давай, пробуй еще. Так... Еще... Еще... Смотри на мушку, а не на мишень. Мишень нужно видеть, просто как мутное пятнышко, понял? Стреляй!
После каждого выстрела в голове поднимался и затихал шум. Антону казалось, что еще немного — и голова лопнет. Или сломается пистолет — разлетится хрупкими горячими осколками, не выдержав силы пороховых газов...
— Плохо, парень, плохо! Не стараешься. Пойми, твое оружие — пистолет! Из автомата любой сможет стрелять, но мне приказали научить тебя работать с пистолетом, а не с автоматом и не с ружьем. Старайся...
Самое обидное, что Антон в принципе умел стрелять. Довольно часто он загружал в Систему профессиональный тренажер «Я — Телохранитель» и упражнялся, стреляя по зловещим фигурам в черных пиджаках, выскакивающим из дверей, окон, машин и так далее. Но тогда у него в руках была не эта шершавая железка, а изящный световой маркер «Самсунг», который идеально помещался в ладони. И там не стоял над душой инструктор, готовый наорать и смешать с грязью за каждый промах.
— Можно я один потренируюсь? — спросил Антон.
— Нет! Я понимаю, ты хочешь спокойной обстановки? Но в жизни не приходится стрелять в спокойной обстановке. Научись держать спокойствие в себе самом, независимо от того, что творится вокруг, ясно?
Антон вновь поднял пистолет, заранее зная, что не попадет. Все уже осточертело...
— Ладно, достаточно, — проворчал инструктор. — Тебе пора идти, сейчас у вас кросс. Но запомни: можешь на меня злиться, можешь всем рассказывать, какой я козел, но стрелять я тебя научу! В недобрый час сам поймешь, хороший я был или плохой, когда заставлял тебя стараться...
Антон с облегчением положил оружие на стойку, вытер об штанину вспотевшую руку и пошел к столовой, где обычно, все собирались перед кроссом.
На этот раз он пришел последним. При его появлении остальные пятеро нехотя поднялись, некоторые сняли майки и бросили здесь же, на крыльцо. Солнце подбиралось к зениту, и после таких пробежек одежду впору было выжимать.
Попрыгали на месте, размялись, разогрели суставы и, не сговариваясь, тронулись вперед, вдоль забора, быстро увеличивая темп. Антон пристроился последним. Он знал, что первый круг вдоль забора лагеря будет довольно простым, но вот потом... Про «потом» не хотелось и думать.
За две проведенные здесь недели Антон уже со всеми познакомился, хотя и немногое про них узнал. Лидером в команде был безусловно Самурай — высокий жилистый парень лет двадцати пяти. Прозвище он получил, видимо, за свои глаза — колючие, твердые и постоянно прищуренные. Он единственный из всех умел обращаться с людьми как старший с младшими, независимо от того, кто был его собеседником. С ним хотелось считаться, оправдываться, показывать себя с лучшей стороны. Самурай редко кого-то хвалил, поэтому его похвала считалась высшей наградой. Антон узнал только, что раньше он служил то ли в тюрьме, то ли в криминальной милиции. А больше про него ничего известно не было.