Фантош
Шрифт:
Я подняла на него глаза и, встретившись с ним взглядом, опять поплыла, только охладила пробежавшая мысль, что он снова не собирается меня ни целовать, ни в принципе дарить хоть какие-то ласки. Просто голый секс. Как с резиновой куклой или, что еще хуже, с проституткой.
Понятно, конечно, кто же целует доступных женщин, которые кроме имени ничего о человеке не знают, но безотказно позволяют все. Наверняка он решил, что я со всеми такая. Просто блядь.
Не дожидаясь, пока он снова соблазнит меня, я оперлась на его плечи, с силой надавив под ключицами на спине, отчего он
— А ты обо всем мне соврал? И про то, что плавать не умеешь, и про то, что я могла уйти, если бы захотела?
— Да, — просто ответил Лжец, продолжая спокойно наблюдать, как я кутаюсь в махровый халат, пошитый на Халка, кажется.
— И не целуешься, потому что я слишком доступная? Думаешь, я со всеми такая?
— Да, — опять ответил Женя, двумя буквами причинив мне мерзкую боль в душе.
— Я хочу уехать, вызовешь мне такси?
— Да, — вот заладил-то. Может, потрясти коробочку, чтобы другие слова вспомнил?
Злость кипела во мне со страшной силой и на себя и на него. Даже не знаю, на кого больше. Надо убираться, пока я ему заточку в глаз цвета индиго не всадила.
Пока я носилась по гостиной в поисках одежды и переодевалась, Женя уже возник откуда-то в сером спортивном костюме и, задержавшись у моих эскизов, вышел звонить, вызывая машину.
Переодевшись, я не остыла, с той же злостью собирая свои краски, кисти и эскизы, на которых лежала пятитысячная купюра. Его счастье, что он вышел. Иначе я прилепила бы ему эту купюру на лоб, надежно зафиксировав гвоздем. А так у меня созрела маленькая женская месть.
Когда он вернулся, я уже почти пришла в себя. Моя Лерочка вернулась, пнув под зад слабовольную Машуню. Мы так же молча вышли из дома, и я даже не смотрела на него, пока ждали машину, разглядывая двор этого дома. Но все же, как оказалось, я была в сильном эмоциональном потрясении, ведь в тот вечер, увидев мишени в конце двора, я даже не придала им значения. Я к ним настолько привыкла, что они не казались мне чем-то инородным.
Машина приехала быстро. Дождавшись, когда Женя откроет мне дверь, намеренно громко сказала ему:
— Спасибо, что так высоко оценил меня. Но, к сожалению, не могу ответить тем же. Вот все, что ты заслужил, — подняв к его глазам сторублевую купюру, разорвала ее пополам и сунула одну половинку ему за шиворот.
В синих глазах забушевал такой коктейль эмоций, что я поспешила сесть в машину и сразу заблокировала дверь.
— Трогай, Шеф, — вспомнив фразу из фильма, попросила я водителя.
Машина, шурша колесами, покатилась, а я даже не повернула к нему лица. Но знала, что он смотрит мне вслед.
Катя напросилась со мной в парк Горького. Решила подышать «свежим» московским воздухом, пока я пишу. Конечно, я рассказала ей о своем ночном приключении, не вдаваясь в детали и не говоря всей правды.
— А это правда больно? В первый раз? — подняла болезненную для себя тему подруга.
Пришлось напрягаться и вспоминать, как это было в первый раз. Больно. Адски больно. И где бил, и где трахал. Но, конечно, ей я не скажу так.
— Катюш, у всех, наверное, по-разному. Мне не сильно больно было.
— А почему ты сбежала от него ночью?
— Поняла, что он бандит. А мы же решили с плохими людьми не связываться, — соврала я, даже не подозревая, насколько близка к правде.
— Лера, — шепотом позвала Катя, наклоняясь прямо к уху, — бежим отсюда, там какой-то мужик на нас смотрит. Взгляд… страшный очень.
Так вот почему у меня кисточки трясутся, не от воспоминаний, а от их создателя. Быстро обернувшись, увидела Евгения в нескольких шагах от нас. Стоял небрежно, как будто он тут сам по себе гуляет, слегка согнув одну ногу в колене и сунув руки в карманы все того же спортивного костюма. Он что, спал в нем? Или побегать в парк приехал?
— Катюш, это он. Иди погуляй, мне с ним поговорить надо.
— Ле… — начала Катя, но я ее перебила, не дав ляпнуть мое имя вслух:
— Иди, пожалуйста. Я недолго.
Катя кивнула и отошла на три шага. Уперев руки в бока и нахмурив брови, я всячески посылала ей гневные сигналы, чтобы не вмешивалась. Махнув на нас рукой, Катя удалилась в глубь парка, больше не останавливаясь, но пару раз все же обернулась. Отважный Котенок, блин.
По волосам на макушке пробежался теплый воздух от дыхания Жени, а следом за ним и его голос прошептал:
— Маша… посмотри на меня…
Еще и смотреть? Я и так уже по уши в его энергетике, как он так делает, что его импульсы считываются кожей, как нано-датчиками на каждом миллиметре тела? Но делать нечего, я же не трус. Хоть и боюсь…
— Сдачу принес? — спросила я у Жени.
Повернувшись к нему лицом, старалась гордо задрать нос и смотреть презрительно, но оказалось, это и было ошибкой. Женя сгреб меня в охапку, с нечеловеческой силой прижал к себе. И, поймав мои губы, открывшиеся от неожиданности в возмущении, поцеловал. Сначала нежно и осторожно, но с каждым касанием его губы становились напористей, а наглый язык и подавно сводил с ума, сплетаясь с моим в жарком танце. Я совсем потерялась и растворилась в своем первом настоящем поцелуе, со своим первым настоящим мужчиной. Сердце колотилось где-то в ушах. Он был настолько нежный и одновременно страстный, чувственный и в то же время требовательный. Просто космический. Я даже не осознавала, что уже повисла у него на шее, перебирая пальчиками на его затылке. Мое тело послушно плавилось в его горячих объятиях и откликалось на прикосновения и ласки.
— Машенька, — почти не отодвигаясь от губ, прошептал Евгений и получил по лицу. Отрезвив меня чужим именем и напомнив, как он меня обидел.
Он даже не шелохнулся, глядя мне в глаза, очень непривычно. Как будто пытался найти там какие-то ответы для себя.
— Если ты пришел, чтобы заработать вторую половинку, то ты опоздал. У меня же каждый день новый мужчина. Ты же так обо мне думаешь? Вот пойду сегодня еще с кем-нибудь за ужин рассчитаюсь, глядишь, кто-то и побольше тебя заслужит чаевых!