Фарцовщик: деньги не пахнут. Том 1
Шрифт:
— Привет, Колхоз, — еле выдавил он.
Глава 3
Гидра
Вот он какой. Колхоз. Посмотрим. Судя по всему, непрост. Ох, непрост.
Мужик сидел спокойно. А у Пашки кусок в горле застрял. Я продолжал уплетать солянку. Как ни в чем ни бывало.
— Приятного аппетита, — вежливо проскрипел Колхоз.
Я кивнул.
— Спасибо. А ты культурный. Совсем не колхозник.
Паша молчал. Мужик посмотрел на меня. Среднего роста. Крепко сбитый. Плечистый. Бородатый.
В двубортном квадратном пиджаке неопределенного цвета. Снизу розовая рубашка. Широкие брюки с манжетами. И сапоги. Настоящие сапоги.
— А ты что же, думаешь, в деревне культуры нет? — Колхоз улыбнулся. Рот щербатый. Зубов не хватает. — Там, дружище, еще побольше. Чем здесь.
Я доел солянку. Отодвинул тарелку. Чего Пашка так обделался?
Не думаю, что Колхоз страшнее воров в законе. Или албанских боевиков. А я имел дело и с теми. И с другими. И с многими прочими.
— Много культуры. Конечно, — я посмотрел на Колхоза. У меня еще остались котлеты. Но с таким соседом не хочется. — И там всегда спрашивают позволения. Перед тем, как сесть за стол.
Колхоз огляделся. Общественное место. Тут нельзя устраивать кипиш. Себе дороже.
— Чего ты хочешь, Колхоз? — спросил я. — Зачем пришел?
Мужик погладил бороду.
— Вы знаете. Как у нас дела делаются. У меня люди в «Интуристе» работают. Так вот. Они рассказали, как вы сегодня с ментами общались. А это нежелательно. Кроме меня, никто не может. Нехорошо. Как вам теперь доверять?
Во как. Вроде до девяностых не было крышевания. А тут, гляди-ка. Какая-то шелупонь предъявляет.
— Послушай, Колхоз, — я наклонился ближе. — Раз ты с ментами общаешься, чего не предупредил? Про рейд? Мы с товаром чуть не встряли. Пришлось ходы придумывать. Чтобы вытащить. Вот и на ментов нарвались.
Колхоз сверлил меня глазами.
— Это какие такие ходы?
Пришлось объяснить.
— Разумно, — похвалил мужик. — Молодец. Выкрутился.
Он указал на тарелку.
— Ну, что же ты. Кушай дальше. Не обращай на меня внимания. Я уже ухожу.
Я вежливо улыбнулся.
— Что-то просто хочу посидеть. Насладиться беседой. А как мы будем в итоге, Колхоз? С твоим промахом? Ты же не хотел нас подставить под ментов?
Колхоз продвинулся вплотную. Схватил меня за шею. Прижал к себе. Тихо зарычал в лицо:
— Ты мне что, предъявлять будешь? Сявка?
Так со мной нельзя. На помощь Пашки рассчитывать не приходится. Я аккуратно взял Колхоза за кисть. Надавил на болевую точку. Пальцы разжались.
— Послушай, дружище, не надо нервничать, — я любезно улыбнулся. — Я тебе задал вопрос. На который желаю знать ответ. А ты чего-то разбушевался. Все в порядке. Просто скажи, что да как. И все ли у тебя нормально. С ментами.
Колхоз вырвал руку. Из моего захвата. Свирепо потер кисть. Но уже не рыпался.
— Мы сами не знаем, — ответил он. — Что случилось. Меня самого не предупредили. Почему-то. Мой человек в органах промолчал. Вот мы ищем теперь. Кто крыса. Вас заподозрили.
Надо же. После того, как я дал отпор, он заговорил уважительно. Еще раз подтвердил. Мелкая сошка.
— Ну, значит, ты зашел не по адресу, — ответил я. — Мы простые студенты. Которые зарабатывают свои пять копеек. На хлеб с маслом. И нам не нужны неприятности. Ни с тобой. Ни с ментами.
Колхоз кивнул. Поднялся.
— Ладно. Главное, что я с вами поговорил. И вижу, что вы не крысы. Буду выяснять, что стряслось.
Он пожал нам руки. И ушел. Паша сидел неподвижно. Потом спросил:
— Ничего себе. Как ты так? С ним? Я бы никогда не осмелился. Ты точно какой-то другой, Витя.
Я приступил к котлетам. А то остынут. Ответил с набитым ртом:
— Пустяки. Он просто не дал мне пообедать. Поэтому я хотел избавиться. От него. Поскорее.
Паша тоже решил доесть. Остывший антрекот.
— Ну не знаю. Раньше ты бегал от Колхоза. А сейчас ему чуть ли по ушам не настучал.
Но меня интересовало другое.
— Слушай, а что он насчет «Интуриста» плел? Что он там делает?
Паша застыл с набитым ртом.
— Ты о чем это? Смеешься, что ли? Забыл, кто такой Колхоз?
Я покачал головой. Когда у тебя ушиб черепа, есть хорошая отмазка.
— Конечно, забыл. У меня память отшибло. Ну-ка, напомни.
Паша кивнул. Вспомнил, наконец-то. И начал рассказывать.
— Ну, смотри. Мы «утюги». Бомбилы. Мы стоим у гостиниц или музеев. И ловим фирмачей. То есть, иностранцев. А потом клянчим у них вещи. В обмен на наши сувениры. Типа водки и икры. То есть, тут такая торговля. Стихийная.
Он остановился. Дожевал мясо. Поморщился. Отпил сока.
— Но это копейки. То, что мы зарабатываем. Потому что нет системы. А вот в гостиницах все налажено. До мелочей. Как конвейер.
Я подобрался. Слушал внимательно. Вот это уже хорошо. Это уже другое дело. Чувствую запах денег. Кто-то уже создал машину для их зарабатывания.
— Там участвуют все, — увлеченно рассказывал Паша. — От уборщицы до администратора. И каждый работает строго в своем месте. И по своим товарам. Понимаешь? Например, горничная меняет только косметику. Официант — одежду и винил. Если нарушат, тут же уволены. Или чего похуже.
Он поежился.
— Всякое рассказывают. Хотя отбоя нет. В желающих. Там огромная очередь. На трудоустройство. Просто так не возьмут. Надо заплатить. Большие деньги. От пятисот рублей до пяти тысяч.
Я недоверчиво усмехнулся.