Фармацевт 3

Санфиров Александр

В ответ я только улыбнулся. Мне на капризы местных жуликов было наплевать. Главное вытребовать у них все, что положено.

Кстати, наша машина оказалась не самой разукомплектованной. Рядом со мной разгорелся скандал из-за замененного аккумулятора, но больше всего воплей было слышно от водителя районной больницы в его «буханке» местные спецы ухитрились снять передний кардан.

Мы приехали с канистрой бензина и шлангом, чтобы не кататься по заправкам и стоять в очереди, Заправив машину, я, мысленно перекрестившись, повернул ключ зажигания.

—

Ну, давай, волжанка, не подведи, — буркнул про себя и тронулся с места.

Как ни удивительно, но доехали мы до гаража без проблем, но на всякий случай Шефер ехал сзади на газике, чтобы в случае чего взять Волгу на буксир.

Следующие пару дней я не вылезал из-под машины, пока не проверил протяжку каждого крепления. И подтягивая очередной незатянутый болт, думал, как нам повезло, что мы без потерь добрались до дома, а не оставили половину подвески в поле.

К концу недели с подготовкой машины я закончил и доложил директору, что можно выезжать на ней без особой опаски.

В первый же выезд тот весь при счастье уселся рядом со мной, но, когда мы выехали из поселка, сразу потребовал передать руль ему.

В общем, мы полдня катались по объектам, а я восседал рядом с директором, в качестве манекена.

Рулить директору быстро надоело, поэтому на следующий день он охотно уступил мне место водителя.

В гараже меня, конечно, поздравили с новой техникой, но никто особо не завидовал. Работяги, как и в армии, держались принципа быть подальше он начальства и поближе к кухне. Но главное дело было в зарплате. Меньше меня здесь, пожалуй, никто не получал. Отсюда и отсутствие зависти.

Поэтому, когда я в день выдачи аванса отошел от окошечка кассы с тридцатью рублями меня проводили сочувственными взглядами.

Однако когда у тебя припрятано почти четыреста тысяч рублей в съемной комнате под топочным листом у печки, поневоле будешь относиться спокойно к такой несправедливости. Ведь комбайнеры получали в среднем рублей по триста пятьдесят. А водители не меньше двухсот рублей.

Сам же я никаких претензий по этому поводу не предъявлял. Заканчивался только первый месяц испытательного срока, и выступать по поводу низкой зарплаты не стоило. А то могут начаться неудобные вопросы по поводу военного билета. С пропиской же у меня уже было все в порядке. По крайней мере, на год, именно на такой срок, заботами Миллера, мне оформили в РОВД временную прописку по месту жительства.

Валентина Григорьевна, между тем, устраивала мне одно испытание за другим. В первый же выходной, когда я распаренный и благодушный пришел из бани, она поставила стол бутылку водки.

Когда я кинул на хозяйку вопросительный взгляд, она только вздохнула.

— Саша, это я по привычке, мой благоверный всегда говорил, после бани хоть кальсоны продай, но выпей. Так я ему чекушку всегда для этого дела держала.

Благоверный Валентины Григорьевны, Гюнтер Циммерман был директором совхоза до Миллера.

Насколько

я понял по рассказам коллег, человеком он был неплохим, но как начальник никуда не годным. В конце концов, районному начальству это надоело и Циммермана на этом посту сменил Миллер.

Бывший директор с трудом перенес такую превратность судьбы и начал понемногу попивать. И три года назад умер от инфаркта.

Так, что его вдова на понюх не выносила алкашей. И периодически проверяла меня на это дело. Пока не убедилась, что к алкоголю я равнодушен.

Через какое-то время она завела известную песню. Вечером во время ужина, кидая укоризненные взгляды на дочь, она говорила:

— Лидушка, ну, сколько можно дома сидеть. Только и знаешь дом, да работа.

Даже в кино не сходишь.

Повернувшись ко мне, она продолжила:

— Кстати, завтра суббота в клубе покажут кинофильм «Калина красная», очень душевный фильм. Саша, ты тоже домосед изрядный, сходи, развейся, Лиду с собой пригласи, может она с тобой за компанию пойдет. А после фильма танцы.

Лида, возмущенно глянула на мать, но промолчала и осталась сидеть за столом, искоса поглядывая на меня.

— Понятно, — подумал я и сказал:

— Действительно, Лида, что-то мы с тобой засиделись дома. В общем, я приглашаю тебя завтра в клуб посмотреть кино. Согласна?

— Согласна, — зардевшись, ответила девушка.

Вот и молодцы! — вступила в разговор Валентина Григорьевна. — Нечего дома сидеть. Гуляйте, пока молодые.

Так, что субботним вечером мы с Лидой направились в сторону совхозного клуба. Молодежь, встречающаяся по пути, кидала завистливые взгляды в мою сторону. Это было понятно, слегка поношенный джинсовый костюм с лейблом Монтана был в середине семидесятых пределом мечтаний сотен тысяч парней и девушек, а здесь в сельской глубинке вообще редкостью.

Валентина Григорьевна увидев меня в этом костюме, наморщила нос. Зато Лида была в восторге.

— Мама, ты вообще ничего не понимаешь, совсем от жизни отстала. Это же американские джинсы! Саша, а мне ты такие можешь достать?

Глава 4

Мысленно я улыбнулся. Естественно, я не собирался объяснять девушке, что она ошибается, и джинсы никакого отношения к Штатам не имеют.

Вслух же пришлось признаться, что достать такие штаны для неё, не получится.

— Лида, ну подумай сама, — я пожал плечами. — Я здесь живу без году неделя, никого не знаю, и меня никто не знает. Джинсы эти купил с рук в Ленинграде. Знал бы, что встречу такую замечательную девушку, обязательно бы купил такой костюм и тебе.

— Ты, действительно, считаешь меня замечательной? — на полном серьезе тут же спросила Лида.

Вот, как бы отреагировала на мои слова другая девушка. Она могла бы смущенно покраснеть, или недоверчиво улыбнуться.

А Лиде нужно было убедиться, что эти слова не просто комплимент.