Фартовые
Шрифт:
Короткие удары, короткие вскрики — и вот уже мертвецы завалены одной громадной корягой.
Тайга, глядя вслед уходящим фартовым, качала верхушками проснувшихся деревьев, то ли осуждая, то ли удивляясь жестокости, на которую не было способно ни одно из ее порождений.
— Шустрей надо! Без общака Кляп не смоется. Это — как пить дать. Там и накрыть его сможете с Боксером. А я что, я только форточник. Меня под примусом [15] держали. Пером, «маслиной» грозились. Вот так и сдыхал со страху каждый раз, — семенил беспределыцик
15
Под принуждением.
«И что теперь с этим мокрожопым делать?» — думал Привидение, шагая через пни и коряги.
Когда фартовые вышли из тайги в город, беспределыцик, оставшийся в живых, показал рукой в противоположную сторону:
— Туда километров пятнадцать идти надо. Пехом.
— Темнишь, паскуда? Ты что ж, хочешь навешать нам на уши, что два мешка купюр ваш Кляп пер туда, к черту на кулички? Будто ближе не могли. Да вас по пути мусора не раз ухлопали бы. Ни хрена ты не знаешь, где общак, — вытащил Привидение финку и передал Шило со словами:
— Кончай мудака.
— Пришить успеете. Я вас точно к общаку приведу. Зачем мне темнить? Я ж его не заберу с собой. Пусть он не сгниет дарма, — защищался беспределыцик.
Берендей загородил его собою от Шило и Привидения. Вступился:
— Верно ботает. Пусть ведет. Коль липу лепил, там и пришьем. А если прав — оставим дышать.
Фартовые лишь под вечер добрались к месту. У таежного озера, глубоко под корягой, был спрятан общак Кляпа.
— Почему он его тут определил? — не понимал Привидение.
— Хозяин это место присмотрел. Я по случайности узнал, — дрожал беспределыцик.
— Лопаты на место. Положите в кустах, как были. И все остальное — тоже. Общак с собой возьмем.
— Фартовые, у меня к вам слово есть, — попросил беспределыцик, уловив добрую перемену в настроении.
— Вали, — отвернулся Привидение.
Беспределыцик прижался к коряге, заговорил глухо:
— В очко я проигран был Кляпу. В Александровске еще. Тогда он велел мне с ним на гастроли ехать. На два года. Потом обещал отпустить. Через месяц мое время кончается. Отпустите меня. Ведь я вам общак отдал. Под это отпустите.
— Отколоться? Ну, такому не бывать! — вскипел Шило.
— В делах я неудачливый. Сыпался. Били меня, мусорам сдавали. Кляп выручал, а вы — не станете. Пришьете. А какой понт от того и вам и мне? Как на духу каюсь. Отпустите.
— Чего захотел, мразь! Я тебя отколю зараз! — шипел Шило.
— Отвали! — прикрикнул на него Берендей и, отослав беспредельщика ближе к озеру, предложил Привидению: — Жмурить этого фрайера нет толку. Давай с хвостом отпустим пока. Захочет с Кляпом свидеться, предупредить, хвост его и грохнет. Ну, а коль отколоться хочет, он себя выкупил общаком. Давай с ним по закону нашему. На чем засыпался, тем и спасся.
— Хочешь, чтоб твой кент его в свою «малину» сфаловал? — не верил Привидение.
— Своего кента посади ему на хвост, — предложил Берендей.
— Слушай, кент, нельзя его в откол. Чую, хреново для нас это кончится.
— Битого не бьют. Коль не примазался он нутром к «малине», пусть катит на все четыре.
— С четырех и легавых жди. Сам сботал — неудачник. Засыплется и нас заложит. Давай накроем Кляпа здесь. Он про своего кента, заложившего общак, все выложит. Тогда и решим, что с ним делать, — предложил Привидение.
— Заметано. Пусть по-твоему, — согласился Берендей.
Фартовые оглядели корягу. И, оставшись довольными работой, приказали всем укрыться получше в кустах.
— А ты, Шило, беспределыцика паси, чтоб не смылся. Он нам хозяина расколоть поможет, когда тот нарисуется. Упустишь фрайера — на калган укорочу, — пообещал Привидение.
Шило, смекнув все разом, кинулся к беспределыцику. Загнал
его за кочки, под кусты. Пообещав, если тот пошевелится или перднет ненароком, посадить его на перо.
Вечер опускался над озером, не торопясь. Он укрыл синью дальние сопки и, словно обнимая фартовых вместе с озером и тайгой, заглядывал в лицо каждому последними лучами солнца.
— Какая у тебя кликуха была? — спросил Берендей у беспредельщпка.
— Гнида, — ответил тот, не смутившись. И добавил: — По кайфу Кляп назвал.
— Етит твою, что ж с того? По трезвой мог иначе. Знать, ты и впрямь говно, если кликуха такая подлая, — сморщился Шило.
— Я вам такой общак помог сорвать, какого этот фрайер в глаза не видел. Чего он меня, как пацана, шпыняет? Я, что ли, не могу шваркнуть? Да вам такой навар, как наш общак, года три сколачивать пришлось бы Без меня кто бы вам засветил сто? Кляп теперь на мне оторвется, если смоется от вас. А не он, так Боксер. Обоих их вам не накрыть, — говорил Гнида.
— Не вякай, падла. Чего хвост поднял? Не гоношись. Мы не Кляпово, свое замели. Усек, паскуда? Не разевай хлебало. Без тебя знаем, что делать надо, — оборвал подошедший Привидение Гниду.
Когда тьма подступила к озеру вплотную, фартовые попрятались так, что даже сове невозможно было бы обнаружить здесь людей.
Наступала ночь…
Берендей, как и Привидение, понимал, что Кляп сначала придет к пепелищу. О пожаре его некому предупредить. Не найдя там кентов, поймет, что их накрыли либо пришили всех. Кляп, конечно, знает, что сам по себе дом не загорелся. Искать кентов не станет. Опасно. Самого пришить могут. А значит, придет сюда. За общаком. Без общака, конечно, не уйдет из Охи. А в том, что он слиняет отсюда надолго, никто не сомневался. Новую «малину» скоро не сколотишь. Скоро только подзалететь можно. А Кляп — не фрайер, это понимали фартовые и к встрече с ним готовились заранее.
Тихо кричит в кустах испуганная куропатка. «Кто мог в ночи согнать ее с гнезда?»— вслушивался Берендей в каждый звук и шорох. Но нет, это лиса, вон тявкает ошалело. Помешал ей кто-то куропатку сожрать. Но кто?
Молчит земля под ухом Берендея.
Привидение к стволу ели словно прирос. Не пошевелится, не вздохнет. Напрягся, напружинился. Сверлит темноту насквозь.
Кенты, что собаки, дышать боятся. Ждут. Ведь Кляпу ночью не надо обходить город тайгой, давать непомерный крюк, как