Фашистская Европа

Шамбаров Валерий Евгеньевич

Волну патриотического ликования по случаю возвращения Саара нацисты постарались раздуть по всей стране. А фюрер использовал этот всплеск общего энтузиазма. Едва к Германии вернулся залог, он начал отбрасывать условия Версальского договора. Не сразу, а по очереди. 10 марта 1935 г. было провозглашено создание военно-воздушного флота. Пробный шарик. Если западные державы возмутятся, начнут угрожать, не поздно было отменить решение. Но они не возмутились, проглотили. Тогда последовал следующий шаг. 16 марта Гитлер подписал закон о всеобщей воинской обязанности. Вместо 100-тысячного профессионального рейхсвера рождался вермахт. Состав вооруженных сил определялся в 36 дивизий – 500 тысяч человек. Пока 36 дивизий.

Опять же, цифры называли осторожненько, с оглядкой. Если международное сообщество выступит против, можно было поторговаться, сократить. Однако никакого противодействия не было. Для проформы выражались слабенькие дипломатические протесты. Если же не обращать на них внимания, никто не мешал Германии вооружаться. Предлогом для такого попустительства служила вроде бы «советская опасность». О ней кричали нацистские руководители, кивали с пониманием их британские и французские партнеры. Разве можно оставить Германию беззащитной перед угрозой с востока?

Хотя в действительности получались сплошные нестыковки. Нацисты раздували перед всем миром жуткий образ русского чудовища, готового пожрать западную цивилизацию. Но сами отнюдь не прервали торговых связей с СССР! По прежним, еще республиканским контрактам немецкие промышленники поставляли России необходимые ей технологии, товары, помогали налаживать выпуск оружия! Да и как было не поставлять, если Москва платила валютой и золотом, которые требовались для вооружения Третьего рейха? В Германию направлялась львиная доля советского экспорта зерна, без него немцам было бы трудно обойтись.

Словом, парадоксов хватало. Немцы объявляют Советский Союз врагом, но продают ему стратегические товары! А англичанам и французам Москва предлагает систему европейской безопасности, но они увиливают и ублажают немцев! Эти вопросы Сталин попытался поднять, когда в Москву прибыл с визитом британский лорд-хранитель печати Иден. Иосиф Виссарионович напрямую спросил, как он оценивает международное положение, «если сравнить с 1913 г. – как оно сейчас, лучше или хуже?». Иден высказался, что лучше – дескать, он возлагает надежды на Лигу Наций, на пацифистское движение. Сталин отрезал: «Я думаю, что положение сейчас хуже, чем в 1913 г…» Потому что тогда был один очаг военной опасности – Германия, а сейчас два – Германия и Япония.

Иден повторил привычное объяснение: «Гитлер заявлял, что он очень озабочен могуществом вашей Красной Армии и угрозой нападения на него с востока». Тут-то Иосиф Виссарионович поймал его. Спросил, а знает ли Иден, что германское правительство «согласилось поставлять нам такие продукты, о которых как-то даже неловко открыто говорить, – вооружение, химию и т. д.». Англичанин предпочел сделать вид, будто не знает: «Это поразительно! Такое поведение не свидетельствует об искренности Гитлера, когда он говорит другим о военной угрозе со стороны СССР». После этого гость попытался перевести разговор на отвлеченные темы, начал восхищаться русскими просторами, по сравнению с которыми Англия «совсем маленький остров». Но советский лидер ткнул Идена носом в факты: «Вот если бы этот маленький остров сказал Германии: не дам тебе ни денег, ни сырья, ни металла – мир в Европе был бы обеспечен». Иден счел за лучшее промолчать…

Неискренне вела себя и Франция. 2 мая 1935 г. она все-таки заключила с СССР договор о взаимопомощи. Но договор был чисто декларативным, не подкреплялся никакими конкретными военными обязательствами. А французские политики продолжали сомневаться, стоило ли его подписывать. Сталин не без оснований подозревал, что Россию просто-напросто подставляют, хотят стравить с немцами. Но он подозревал и о том, что нацисты ведут собственную игру, морочат головы западным державам. Советское правительство начало предпринимать шаги в противоположном направлении. По дипломатическим и торговым каналам зондировалась почва о возможности договориться с Германией. Но для Гитлера налаживание отношений с Москвой пока было преждевременным. Ему еще требовалось выпячивать сугубо антисоветскую направленность.

Эта линия оправдывала себя. «Международная общественность» прощала нацистам абсолютно все. Концлагеря, пытки, убийства. В Берлине было аккредитовано множество иностранных журналистов, но информация о подобных преступлениях в мировую прессу не попадала. Западные политики без колебаний пожимали руки представителям гитлеровского режима, приглашали на международные встречи. До поры до времени «не замечали» даже антисемитизма!

Надо сказать, в данном вопросе картина сложилась весьма неоднозначная. Ни для кого не составляло секрета, что Гитлер не испытывал любви к евреям. Да и сами по себе антисемитские лозунги были слишком популярными в Германии. Как же их не использовать? Когда нацисты пришли к власти, сионистские организации встретили их «в штыки». 24 марта 1933 г. в газете «Дейли Экспресс» они опубликовали трескучее воззвание, что «объявляют войну» Германии, призывали к бойкоту немецких товаров. Нацисты ответили тем же. 1 апреля Геринг призвал к бойкоту еврейских товаров и магазинов. Аналогичные «объявления войны» повторялись еще несколько раз. С громкими декларациями по данному поводу выступали президент Мировой Еврейской Экономической федерации Сэмюэл Унтермейер, известный лидер сионистов Жаботинский и др.

Но реальная картина получалась совершенно обратной! Какая «война», если в это же время банкиры и промышленники США, Англии щедро подкармливали Гитлера кредитами? Западные правительства, парламенты, средства массовой информации наперегонки поощряли нацизм! Невзирая на то, что к середине 1930-х годов евреи занимали ключевые позиции во всех «цивилизованных» странах: в бизнесе, политике, и самые популярные средства массовой информации принадлежали им же! Призывы к бойкоту товаров и магазинов остались пустыми словами. Крупнейшие фирмы Запада продолжали торговать с Германией. А немцы привычно ходили в еврейские магазины. Да и как же не ходить, если хозяевами большинства торговых точек, пивных, увеселительных заведений оставались евреи?

Перестройка Германии, действительно сопровождалась чистками. Из государственных учреждений, полиции, армии увольняли коммунистов, социалистов (если они не покаются, а еще лучше – вступят в нацистскую партию). Однако по национальным признакам чистки были более чем умеренными. Да иначе и быть не могло. Германская знать и дворяне редко могли похвастать богатством. А чтобы поправить семейные дела, традиционным выходом считалась женитьба на дочках торгашей, ростовщиков. Многие генералы и офицеры находились в той или иной степени родства с евреями. Тем не менее в вооруженных силах чистка стала вообще символической: из армии и флота было уволено всего 7 офицеров, 6 курсантов и 35 унтер-офицеров, солдат и матросов.

Но в нацистском руководстве «расовой проблеме» придавали очень большое значение. Рассуждали, что возрождающуюся германскую нацию необходимо оградить от чуждых влияний. Осенью 1935 г. в Нюрнберге съезд НСДАП выработал расовые законы. Рейхстаг уже давненько не созывался, но ради такого случая его специально собрали, и Нюрнбергские законы были приняты официально. Провозглашалось, что гражданином Германии может быть только лицо, в жилах которого течет значительная часть германской «или родственной» крови. Евреи из гражданства и из системы государственной службы исключались. Под угрозой каторги запрещались браки немцев с евреями, внебрачные связи, евреям строго возбранялось нанимать прислугу из немок младше 45 лет.