Файл №311. Откровение
Шрифт:
И Скалли показала на красную лужу возле тела пастора.
Молдер выглянул у нее из-за плеча, рассматривая распластавшегося священника.
— А местный приход говорит, что святой отец Фэнли пускал кровь из рук, — он помедлил и усмехнулся. — Прямо как на распятии.
— То есть они видели стигматы? — уточнила Скалли.
— Да, знак, который господь дарует лишь избранным.
Скалли пристально всмотрелась в ладонь священника, а потом даже поводила по ней пальцем.
— Но я не вижу никаких ран у него на ладонях, — сказала
Молдер хмыкнул. Он опустился перед трупом и сунул палец в лужицу крови около тела. Скали с удивлением уставилась на напарника, а тот неожиданно подмигнул ей и отправил палец в рот.
— Мне кажется, в нашем случае веры было слишком много, — пробуя кровь на вкус сказал он. — Впрочем, как и сахара: его тоже здесь с излишком…
Скалли по-прежнему смотрела на Молдера с удивлением.
— И что ты делаешь? — поинтересовалась она. — Это можно узнать?
Молдер ей опять подмигнул.
— Пью кровь, — честно признался он.
– г Я вообще но натуре вампир. Ты разве не замечала? Каждую ночь в полнолуние… да что там скрываться, чихал я на полнолуние! Так вот, каждую ночь я превращаюсь, — он на секунду задумался. — В Бегемота. И ядовитым раздвоенным языком душу служителей разных культов…
— А все-таки как же с кровью? — напомнила Скалли. — Или ты еще и кровососущий Бегемот?
— Ну естественно, кровососущий. Ты разве видела других?
Скалли не нашла что ответить.
— Только вот кровь у нашего святого отца не настоящая, — продолжал Молдер. — Как истинный ценитель, это я могу утверждать с полной уверенностью.
Он расстегнул две пуговицы на сорочке пастора и принялся разглядывать пакетик, закрепленный на поясе отца Фэнли.
— Этот кетчуп на мой вкус не только слишком сладок, но и кровь-то напоминает недостаточно. Взгляни, Скалли.
Пластиковый брикет кетчупа, очевидно, надорвался от падения отца Фэнли и теперь истекал своим кровавым содержимым. Кстати, действительно слишком темным для цвета «Blood».
— Как и все остальные, — сказал Молдер, качая головой.
— Какие остальные?
— Я видел досье на несколько международных религиозных убийств за последние три года. Во всех случаях убиты были так называемые «стигматики»… Между прочим, они тоже оказались поддельными, как и наш святой отец.
Молдер поднялся и бросил взгляд на часы. Скалли кивнула.
— Согласно нескольким религиозным учениям на базе христианства, — сказала она, набрасывая на плечи плащ. — Двенадцать стигматиков мира живут во все времена и представляют двенадцать апостолов Христа. Они являются их посланниками и, если хочешь, проекциями…
— Угу, и сюжетными заместителями, — скептически заметил Молдер. — Все это шито белыми нитками. Слишком много бывает подражателей. Взять хоть тех же одиннадцать убитых, например.
— Одиннадцать? — переспросила Скалли. — Тебе эта цифра ни о чем не говорит?
Молдер пожал плечами.
— Я же говорю, все шито белыми
— А кто и почему их убивал, ты в курсе?
— Ну, версий не так много. Первая: убийца — религиозный фанатик, разоблачающий церковных деятелей с рвением идиота. Вторая: он — психопат, который ненавидит церковь до того, что готов убивать.
— Да, — задумчиво протянула Скалли, — он определенно обижен на церковь…
Они направились к выходу, и Молдер последний раз бросил взгляд на тело пастора.
— Главное, — сказал он, — сейчас в том, что, если я хоть что-то понимаю, убийца уже начал поиск жертвы номер двенадцать. И кто ею станет, нам нужно понять как можно быстрее.
3
Начальная школа Риджвей Лавленд, Огайо
Школу Риджвей построили всего пять лет назад, и можно было с уверенностью сказать, что это самое молодое здание в Лав ленде. Да и, пожалуй, одно из самых крупных. Городок-то крошечный, всего четырнадцать тысяч жителей. Здесь когда новая семья домик построит — событие. А тут — новая школа. Правда, Кевин не помнит, как именно тогда праздновали открытие. Но весело было — это точно. Отец водил его к новенькой трехэтажной постройке и спрашивал:
— Нравится, Кев?
А Кевин согласно мотал головой и изумленно рассматривал блестящую крышу школы. Она ему нравилась больше всего. Отец смеялся, взлохмачивал Кевину волосы и за руки тащил к крыльцу. Кевин почему-то очень боялся этого крыльца и изо всех сил упирался. Удавалось ли отцу его на это крыльцо затащить, Кевин отчетливо не помнил. Может, и удавалось, а может, отец, как всегда смеясь, прекращал борьбу с сыном перед первой ступенькой. Потом он вел Кевина домой, обязательно спрашивая:
— Хочешь учиться в этой школе? А Кевин опять согласно кивал…
Через год он впервые пришел в Риджвей как ученик. Это было интересно — ощущать, что то, чем ты восхищался раньше, теперь занимает постоянное место в жизни. В школе Кевину нравилось. В ту пору ему вообще нравилось все, кроме шпината и несоленых гренок.
А потом ушел отец… И все изменилось навсегда.
Миссис Енхайм начала урок минут на пять раньше положенного. Она пересекла кабинет вдоль доски и остановилась у окна.
— Сегодня мы повторим деление, — сказала она, заложив руки в карманы своего длинного коричневого пиджака. Пиджак ей очень не шел. Это было видно и невооруженным глазом. Однако подруга миссис Енхайм — Мария Салаке — уверяла, будто бы коричневый скрывает излишнюю полноту. А в это очень хотелось верить. Ведь миссис Енхайм было уже даже не сорок, а похудеть так и не удалось.
Помимо пиджака Салли Енхайм носила все цветастое: платья, блузы, шляпки, — отдавая предпочтение желтым и мутно-зеленым оттенкам. И конечно же, туфли на высоком каблуке. Ведь высокий каблук придает ей стройность и тоже, что ни говори, отвлекает от недостатков фигуры,..